Попытка высадки немецкого десанта у Виндавы в 1914 году

Давайте высаживаться!

Военные моряки часто жалуются, что чуть ли не все их проблемы — от сухопутных крыс, но в данном случае всё и правда началось именно с людей в пехотных мундирах.

Несмотря на серию немецких побед над русскими войсками в августе–сентябре 1914-го, обстановка вокруг Пруссии была всё ещё сложной, а на противоположном конце фронта, у австро-венгров в Галиции, и вовсе тяжёлой. И тут генералы вспомнили про то, что у Второго рейха на востоке есть ещё и флот.

Девятнадцатого сентября начальнику Адмиралштаба вице-адмиралу фон Полю пришёл запрос от его армейского коллеги Фалькенгайна. Может ли флот провести демонстрацию у русского побережья с высадкой десанта, чтобы отвлечь внимание и не допустить переброску резервов? Немецкие морские силы на Балтике были на тот момент незначительными и никаких серьёзных задач кроме береговой обороны перед моряками не стояло. Но слабость эта была лишь относительная, немцы в любой момент могли перебросить на Балтику крупные силы из Северного моря.

Так как армия настаивала на операции, которой чрезвычайно заинтересовался лично кайзер, то флот взял под козырёк и даже решил не мелочиться.

На Балтику планировали срочно перебросить броненосный крейсер «Блюхер», два новых лёгких крейсера, две флотилии миноносцев, флотилию тральщиков, а главное — две эскадры броненосцев. Уход этих кораблей не сильно ослаблял «Флот открытого моря» адмирала фон Игеноля (броненосцы вообще использовались только для береговой обороны), но на Балтике они смотрелись Великой армадой.

Армия выделила для десанта шесть батальонов пехоты, три батареи полевой артиллерии и два кавалерийских эскадрона.

Транспорты

Погрузка пехоты на транспорты в Данциге была запланирована на 25 сентября, к этому времени флот под руководством адмирала принца Генриха Прусского должен был протралить фарватеры к цели всей операции — Виндаве (ныне латвийский город Ве́нтспилс).

Первый затык возник с транспортами: в портах хватало свободных пароходов, после начала войны и морской блокады многие суда оказались заблокированными на Балтике. Но военные моряки быстро доложили наверх, что собрать десантную эскадру в столь сжатый срок не получится. Многие суда стоят с начала войны на приколе без команд, их требуется оснастить минимальным оборудованием для высадки, назначить военных командиров, провести пробные выходы в море и, возможно, даже какие-нибудь учения. На всё про всё уйдёт не меньше двух недель, что переносит операцию на конец первой декады октября.

Ненадолго забрезжила надежда, что подобные новости заставят сухопутчиков отказаться от всей затеи, но не тут-то было. Вечером 20 сентября Генриху Прусскому сообщили, что раз транспорты подготовить не удастся, то пускай он демонстративно занимается тралением, разведкой и небольшими десантами в районе Виндавы, создавая впечатление подготовки к большой высадке.

В портах тем временем предписывалось продолжать подготовку гражданских пароходов. Причём даже в ещё бо́льших объёмах — из расчёта на дивизию. Делать это надо было как можно шумнее и заметнее, чтобы информация об этом точно дошла до русской разведки.

В море

Принцу Генриху явно очень не хотелось заниматься всей этой навязываемой ему кутерьмой. Первый выход в море 21 сентября отменили из-за обнаруженных плавающих мин, но в тот же день адмирала ткнули в спину: «Кайзер приказал произвести демонстрацию у русского побережья как можно скорее. Сообщите о положении дел». В итоге было решено идти к Виндаве на следующий день, чтобы 23 сентября провести разведку и траление, а 24-го начать высадку десантных партий из числа экипажей.

Утром 22 сентября 14 броненосцев вместе с сопровождением вышли из Кильской бухты и взяли курс на восток. Их проход через пролив Фемарн-Бельт с нейтральной Данией не остался незамеченным, и уже вечером того же дня командующий русским Балтийским флотом адмирал фон Эссен вышел в море. Правда, он считал, что речь идёт об очередной немецкой операции в устье Финского залива. В начале сентября эскадра из семи вражеских броненосцев вместе с «Блюхером», пятью лёгкими крейсерами и двумя дюжинами эсминцев пыталась там навязать бой русскому флоту, но затея не вышла.

Около полудня 23 сентября немцы начали траление фарватеров в сторону Виндавы от точки аж в 28 милях от побережья. В четыре часа дня к порту подошли высланные для разведки миноносцы. S-145 подошёл настолько близко к маяку Багкофен южнее города, что был обстрелян ружейно-пулемётным огнём с берега и потерял двух матросов убитыми. Это было неприятным сюрпризом, гансы считали, что берег вообще никем не занят. Вход в гавань самой Виндавы немцы нашли перегороженным затопленными пароходами.

Пока тральщики продолжали пахать море в сторону порта высадки (не находя ни одной мины), принцу Генриху, чтобы он не скучал, вечером 23 сентября пришла новая вводная. Армия выделяла для высадки пехотный батальон, и его надо было срочно грузить в Данциге. Для перевозки 750 пехотинцев планировали задействовать семь броненосцев V эскадры, которые отделились и ушли в 9:00 вечера. Немцы считали, что если взять на борт больше, чем по сто человек, то это серьёзно скажется на боеспособности корабля.

Утром 24 сентября в Данциге моряки обнаружили, что имеют дело с запасным учебным батальоном, бойцы которого в армии по четыре-шесть недель. Там же их догнал приказ из самых верхов срочно формировать подрывные партии «для подрыва железных дорог вдали от берега». Каких именно при этом не указывалось.

Тем временем у Виндавы наконец-то закончилось траление огромного фарватера (не было найдено ни одной мины), и принц Генрих подошёл со своими броненосцами к городу, чтобы своими глазами убедиться: гавань заблокирована, а высадка на молы обещает быть делом сложным и муторным.

Единственным успехом стало потопление рыбацкой лодки и захват в плен четырёх латышей.

Англичане

У каждого флота есть своя собственная, взращиваемая годами фобия. Русский Балтфлот ждал прорыва толп вражеских линкоров через Финский залив к столице. Англичане всматривались в туманы Северного моря в ожидании немецких транспортов с десантом. А немцы рисовали у себя в головах апокалиптическую картину прорыва Гранд-Флита на Балтику.

В 10 вечера 24 сентября Генрих Прусский получил сообщение из Данцига, в котором говорилось, что германский консул в шведском Мальмё доложил об английских подводных лодках, готовящихся к прорыву через Каттегат. В 23:30 пришла паническая телеграмма от морского штаба: по данным агента в Мальмё, английский флот вошёл в Большой Бельт, прорывая минные заграждения старыми судами. Через полчаса моргенштаб сообщил об обнаруженных у шведского побережья английских субмаринах, идущих курсом к немецким берегам.

Принц Генрих воспринял эти сообщения всерьёз. Англичане всё-таки пошли на прорыв — причём в то время, когда его силы разбросаны по половине Балтийского моря. Одна эскадра броненосцев идёт из Данцига, пока он со второй торчит у Виндавы. Часть его крейсеров и миноносцев находятся в дозорах у Ирбенского пролива и в устье Финского залива. Англичане могут отрезать их всех от баз и, объединившись с русским флотом, перебить по частям.

В 00:30 Генрих отдал приказ срочно ставить дополнительные минные заграждения у датского побережья, а кораблям в море идти на соединение с ним.

Паника начала спадать на рассвете. В шесть утра Генриху сообщили, что минные заграждения выставлены, но англичан не видно. Воздушная разведка никого не обнаружила, и никто в Копенгагене или у датского побережья англичан не видел. Кроме того, минные заграждения в Зунде и Большом Бельте совершенно явно стоят нетронутыми.

Конец делу венец

Тревога по поводу англичан позволила Принцу Генриху свернуть и всю несуразную «демонстрацию» у Виндавы. Днём 25 сентября он официально сообщил, что высадка в гавань с кораблей невозможна, а десантирование со шлюпок сопряжено с большим риском. Кроме того, берег очевидно занят войсками противника, и в каком количестве — неизвестно, что делает проведение операции небольшими группами пехоты слишком опасным делом.

К его огромному облегчению, вечером эскадре разрешили идти домой. На этом история с высадкой завершилась.

Немецкая «демонстрация у Виндавы» обернулась анекдотом. Спланированная на коленке, в страшной спешке и с неясными целями, она не отвлекла вообще никого и кончилась ничем, кроме расхода немецкого топлива. Разве что крупных потерь удалось избежать. Русский флот, впрочем, немцев, несколько дней проведших прямо у отечественных берегов, тоже проигнорировал. Так что по итогам все остались «при своих».