Резня за станцию Бренди: итоги и последствия

Конфедераты фактически выиграли битву у станции Бренди, однако радости в лагере южан эта победа не вызвала. Легендарный кавалерийский командир Джеб Стюарт оказался под огнём острой критики, которая повлияла на его дальнейшую судьбу. Северяне совсем не чувствовали себя побеждёнными, а главным результатом битвы стало «создание» федеральной кавалерии. Обе стороны понесли серьёзные потери, но быстро собрались с силами для грядущих битв.

Потери

Тяжесть боевых действий 9 июня 1863 года у станции Бренди проявляется в значительных потерях обеих сторон. Общие потери Конфедерации составили 51 убитый, 250 раненых, 132 пленных/пропавших без вести. В сумме это даёт 433 человека, к которым следует добавить подсчитанные отдельно потери 35-го Виргинского батальона Уайта, которые сам Уайт определил в 90 бойцов. Интересно, что по данным северян, они взяли около 200 пленных, из которых 8 офицеров и 107 рядовых захватила 3-я дивизия Грэгга, и одного офицера и 57 рядовых — 2-я дивизия Дюффье.

Потери офицерского корпуса составили 30 человек, из них убито/пропало без вести 7, ещё были 23 ранены. Погибло два старших офицера — полковник Соломон Уильямс (командир 2-го Северо-Каролинского полка) и подполковник Фрэнк Хэмптон (2-й Южно-Каролинский полк). Были ранены бригадный генерал Руни Ли, полковники Ашер Харман (командир 12-го Виргинского полка), Мэтью Батлер (командир 2-го Южно-Каролинского полка), Лоуренс Бейкер (командир 1-го Северо-Каролинского полка), Пирс Янг (командир легиона Кобба) и подполковник Элайджа Уайт (командир 35-го батальона Виргинской кавалерии) — итого 8 человек. Среди попавших в плен оказался лейтенант Роберт Голдсборо, один из ординарцев Стюарта, захваченный в районе Стивенсбурга, когда вёз приказ Уикхэму.

Общие потери корпуса Плезонтона, согласно уточнённым данным, составили 866 человек: 81 убитый, 403 раненых и 382 пленных/пропавших без вести. Из них 66 человека пришлись на пехотную бригаду Эймса (6 убитых, 58 раненых, 2 пленных). Согласно отчёту южан, в плен было захвачено 373 человека, в том числе 10 офицеров и газетный репортёр, увязавшийся с войсками для эффектного репортажа. Из этих пленных 60 человек оказались ранены.

При этом было убито или смертельно ранено 16 офицеров-северян, ещё двое попали в плен. Потери среди старших и должностных офицеров были примерно равными потерям южан — 9 человек. Погибли полковник Бенджамин Дэвис (командир 1-й бригады дивизии Бьюфорда), подполковник Вирджил Бродрик (командир 1-го Нью-Джерсийского полка), майор Джон Шелмир (1-й Нью-Джерсийский полк), капитан Альфиус Кларк (командир 8-го Иллинойского полка, смертельно ранен). Были ранены полковник Перси Уиндхэм (командир 2-й бригады дивизии Грэгга), майор Уильям Мартин (командир 9-го Нью-Йоркского полка), капитан Джордж Форсайт (преемник смертельно раненого командира 8-го Иллинойского полка). В плен попали подполковник Уильям Ирвин (командир 10-го Нью-Йоркского полка) и майор Роберт Моррис (командир 6-го Пенсильванского полка).

Основная масса потерь пришлась на пленных и раненых, а число убитых было невелико. Хотя статистика отсутствует, но мы считаем, что большинство погибших пали жертвой, прежде всего, огнестрельного, а не холодного оружия, несмотря на многочисленные сабельные стычки. Такова была особенность кавалерийских боёв Гражданской войны в США — чаще всего их вели не слишком искушённые фехтовальщики, для большинства которых сабля служила, скорее, элементом снаряжения, чем оружием. При Бренди большинство из них в первый и последний раз за всю войну взяли саблю в руки. Так что основное число выведенных из строя составляли раненые, а сбитые на землю всадники становились пленными.

В качестве трофеев Стюарту достались три артиллерийских орудия (два боеспособных и одно разбитое), 165 кавалерийских карабинов, 232 револьвера, 164 сабли, четыре винтовки Энфилда, 53 ружья других систем, 98 лошадей, 6 полковых и ротных флагов. Северяне отчитались в захвате одного флага противника, штабных документов и личных бумаг Стюарта, что действительности не соответствовало — все личные бумаги и документы штаба Стюарт заранее отправил в Калпепер. То, что захватили северяне, было документами отдельных полков бригады Джонса в захваченных ими лагерях.

Интересные аспекты сражения

Битва у станции Бренди стала крупнейшим кавалерийским сражением в истории США и на американском континенте. Более того, в 1911 году в российской «Военной энциклопедии» И.Д. Сытина отмечалось, что «бой между кавалерийскими массами численностью около 20 тыс. на небольшом пространстве (до 10 вёрст по фронту и до 5 вёрст в глубину), длившийся около 12 часов кряду, представляет единственное в своём роде явление в военной истории за последние 100 лет».

С обеих сторон на поле боя сошлись примерно 20 000 человек, из которых 17 000 составляли кавалеристы. Сражение велось, в основном, в конном строю и часто переходило в классические сабельные стычки кавалерии, что до того момента было сравнительной редкостью. Конница чаще всего играла роль верховой пехоты, используя лошадей для передвижения и спешиваясь для ведения боя. У Бренди же лишь в отдельных эпизодах одна из сторон спешивалась, чтобы занять удобный оборонительный рубеж, и бой переходил в перестрелку.

По всем статьям победу одержали южане. Поле боя осталось за ними, они вывели из строя почти на 350 человек больше, чем потеряли сами, и захватили неплохие трофеи. На планы Ли это сражение не повлияло — 10 июня корпус Юэлла выступил из Калпепера, как и планировалось. Единственным последствием стало то, что планируемый рейд Стюарта отложили на неделю, чтобы дать время на реорганизацию его потрёпанных полков.

Не считая артиллерии, со стороны Конфедерации боевые действия в тот день велись почти исключительно пятнадцатью полками/батальонами — по пять из бригад Хэмптона и Джонса, четыре из бригады Руни Ли, и один от Манфорда. Также в конце сражения задействовали три эскадрона снайперов из бригады Манфорда. Бригада Робертсона в боях не участвовала вовсе.

Трудно выделить наиболее отличившиеся в сражении полки южан — все они, кроме 4-го Виргинского, выложились на 100%. И всё же можно особо отметить 35-й батальон Виргинской кавалерии Уайта, 6-й Виргинский полк Флурноя и особенно — 2-й Южно-Каролинский полк Батлера, который с минимальной поддержкой приковал к себе всю дивизию Дюффье и не дал ей вовремя прибыть к Флитвуд-Хилл, что существенно повлияло на исход сражения.

Слухи о присутствии на поле боя пехоты южан, которые активно распространял Плезонтон, основываются на том, что после получения от Стюарта сообщения о нападении Ли написал в ответ, что две дивизии пехоты Конфедерации находятся поблизости, но что очень нежелательно задействовать их в сражении, чтобы не раскрыть присутствие крупных сил южан в этом районе. В конце сражения Ли лично появился на поле боя, приведя с собой пехотную дивизию генерал-майора Роберта Роудса из корпуса Юэлла, но она совершенно не понадобилась и даже не развёртывалась в боевой порядок.

У северян в боях не участвовала только пехотная бригада Рассела, все остальные части так или иначе были задействованы. Больше всего времени в бою провели люди Бьюфорда, сражавшиеся почти 13 часов подряд.

Бренди стало первым сражением в Геттисбергской кампании лета 1863 года, сразу обозначив её накал и бескомпромиссность. Капитан Джон Кук из штаба Стюарта отметил в этой связи: «Когда произошло внезапное столкновение и бой в Калпепере, ставший прелюдией орудийного грома на Кладбищенском холме, великая драма начала стремиться к своему окончанию».

Реакция в Российской империи

Сотрудник Главного штаба русской армии полковник Н.Н. Сухотин внимательно изучал действия кавалерии в Гражданской войне в США, о чём написал книгу «Рейды, набеги, наезды, поиски конницы в Американской войне 1861-1865 гг.». Его восторг от действий американской кавалерии нашёл своё отражение в так называемой «Драгунской реформе» 1882 года. Историк русской армии А.А. Керсновский писал:

«Исследуя кавалерийские рейды Северо-Американской войны, Сухотин пришёл к заключению о необходимости преобразовать всю русскую регулярную конницу на драгунский лад. Против этой, в сущности здравой, мысли ничего нельзя было возразить — драгунская выучка ещё Потёмкиным признавалась «самонужнейшею и полезнейшей». Однако Сухотин <…> увлекаясь американской ездящей пехотой, прошёл мимо всех сокровищ богатого и славного опыта русской кавалерии. Станция Бренди заслонила и Шёнграбен, и Фер Шампенуаз, и даже знаменитый налёт Струкова — налёт, перед которым бледнеют все операции Стюарта и Шеридана. Этот психоз «рейдов» на американский образец, пересаженных на русскую почву, печально сказался затем при Инкоу. Мода на американских ковбоев привела к упразднению пики, оставленной лишь в казачьих частях».

Реакция и последствия для армии США

Несмотря на то, что главная задача (уничтожить врага), не была выполнена, северяне совсем не чувствовали себя побеждёнными. Их первая реакция оказалась весьма сдержанной. 9 июня, фактически в разгар сражения, Плезонтон отправил рапорт о ситуации Хукеру, который в полдень переслал этот документ Халлеку: «Бригадный генерал Плезонтон докладывает, что после тяжёлых боёв с кавалерией мятежников возле Беверли-Форд он не смог противостоять ей. Он докладывает, что его нападение было ожидаемо врагом». Затем, вечером 9 июня, Плезонтон написал короткий отчёт о сражении, в котором отметил, что по показаниям пленных, силы врага составляли 12 000 кавалерии, что «вдвое превосходило его силы». Также он сообщал, что из захваченных трофейных бумаг получена информация о дислокации войск южан и намерении Стюарта провести рейд. В конце Плезонтон удовлетворённо отметил: «Завтрашним утром Стюарт должен был начать рейд в Мериленд <…> Вы можете вздохнуть с облегчением, он не попытается сделать это».

10 июня Хукер отправил рапорт президенту Линкольну, в котором отметил, что «Плезонтон докладывает, что вчера он имел схватку с вражеской кавалерией возле станции Бренди. В результате он так потрепал их, что запланированный на сегодняшнее утро рейд в Мериленд отменён». Правда, трезвомыслящий Хукер добавил к этой реляции, что лично он не уверен в отказе южан от рейда, а, скорее всего, речь идёт лишь об отсрочке в несколько дней.

В последующие дни сражение у Бренди стало подаваться если не как победа, то как вполне успешная акция. Уже 12 июня Хукер отправил Халлеку депешу, в которой писал, что кавалерия Плезонтона «3 мили гнала сильно превосходящего противника, захватив более 200 пленных и один боевой флаг». Северная пресса публиковала практически одни восторженные оценки.

В то же время внутри армии Плезонтона справедливо критиковали за недостаточно активные действия против Стюарта. Старшие офицеры Потомакской армии помнили изначальную цель атаки (уничтожить дивизию Стюарта), а теперь Плезонтон заявлял, что его задачей была «разведка боем в направлении Калпепера», что он с успехом и выполнил. Отметим, что факт подчинения Плезонтону двух пехотных бригад говорит о том, что ему ставилась задача именно разбить Стюарта, а не проводить разведку боем.

Однозначно следует признать, что в этом сражении федеральные полки и батальоны показали себя очень хорошо. При этом командиры дивизий северян действовали столь же несогласованно и хаотично, как и Стюарт. Серьёзные претензии можно высказать к Бьюфорду, который, имея преимущество, действовал нерешительно и не смог его реализовать. Грэгг и Дюффье по отдельности проявили себя хорошо, особенно последний, который, несмотря на ошибки в начале, разбил противостоявшего ему противника, потеряв при этом лишь 29 человек на две свои бригады. Однако если речь заходит об их совместных действиях, то здесь взаимодействие оказалось ниже всякой критики. Грэгг слал к Дюффье гонца за гонцом с приказами срочно выдвинуться к Флитвуд-Хилл и помочь ему в бою за холм. Однако Дюффье потратил целый день, воюя с усиленным полком южан, и пришёл к Флитвуд-Хилл, когда уже всё было кончено. Что же касается самого Плезонтона, то он не смог организовать чёткого руководства и взаимодействия между своими генералами — в этом плане Стюарт оказался выше его на голову. Судя по тону депеш Плезонтона в ходе боя (в одной из них он завысил количество вражеских войск до 30 000 человек), он всё время чувствовал себя весьма неуверенно.

Несмотря на все проблемы, главным результатом для армии США стало то, что федеральная кавалерия, которая до этого уступала конфедеративной, теперь выступила с ней на равных. Для всех участвовавших в этих событиях кавалеристов столкновение у Бренди стало самой жестокой, самой грандиозной и самой кровавой из всех битв, в которых они участвовали ранее. У станции Бренди северяне «смогли одержать победу над нашим коллективным страхом» и так же смело ходили в кавалерийские атаки, как и их оппоненты. Неудивительно, что солдаты Плезонтона не чувствовали себя побеждёнными. В своих письмах они утверждали, что наконец-то смогли «дать по ушам гордым южанам», что «с наступлением темноты на нашей стороне не было ни малейшего чувства поражения», и «ужас перед кавалерией мятежников покинул нас вместе с заходящим солнцем». Все, начиная от Плезонтона и Хукера, и заканчивая простыми кавалерийскими лейтенантами, подчёркивали «великолепный боевой дух нашей кавалерии». И это было правдой — моральный дух конницы северян неожиданно поднялся на большую высоту и больше уже не опускался, несмотря на отдельные неудачи в последующие годы войны.

Южане также отметили высокий боевой дух и упорство кавалерии США. Джордж Бейлор, командир роты из 12-го Виргинского полка, отмечал, что «враг обрёл уверенность в себе, и если раньше они доставляли нам больше удовольствия, чем работы <…> то теперь они стали врагами, достойными нашей стали». Уже после войны непосредственный участник событий начальник штаба Стюарта Генри Макклеллан подвёл итог, заметив:

«Один из результатов неисчислимой важности <…> последовал за этой битвой — она «создала» федеральную кавалерию. Вплоть до того времени, по общему признанию они уступали южным всадникам, а в этот день обрели уверенность в себе и в своих командирах, что позволило им так жестоко сражаться на последующих полях сражений в июне, июле и октябре».

Неутешительная победа

В отличие от северян, южане действительно могли праздновать победу. Их кавалеристы снова вышли из, казалось бы, критической ситуации и нанесли очередное поражение превосходящему в силах врагу. Однако оценки произошедшего оказались куда более сдержанными, чем можно было ожидать. Более того, Джеб Стюарт оказался под ударом острой критики, со стороны как армейского командования, так и общественного мнения.

Лично генерал Роберт Ли высоко оценил действия Стюарта, что подтверждает его официальное письмо от 16 июня 1863 года. Понять Ли можно, ведь в той ситуации он хотел лишь одного — скрыть сосредоточение своей армии перед наступлением, и Стюарт смог это обеспечить. Однако в армии Северной Виргинии открыто говорили о серьёзных просчётах Стюарта, который уделял слишком много внимания поддержанию внешнего блеска своей кавалерии и калпеперским дамам, и слишком мало — своим прямым обязанностям.

Осторожная критика звучала даже от подчинённых Стюарту генералов. Сохранилось приватное высказывание Уэйда Хэмптона: «Стюарт плохо справился с битвой, но я не скажу так публично». Стюарта критиковал и Манфорд, заявивший, что «кавалерия США украла его марш». Подобные высказывания со стороны подчинённых Стюарта красноречиво указывают на то, какие мысли тогда витали в их головах. Тем более, действия самих командиров бригад Стюарта в этом сражении оказались почти безупречными, за исключением Робертсона (впрочем, и он следовал букве приказа).

Наиболее удивительно здесь то, что критика выплеснулась в публичное пространство, и её подхватила пресса. По замечанию американского историка Джеймса Родса, южные газеты «обычно не донимали генералов Конфедерации так, как донимала северная пресса генералов Союза, давая оценку армейским силам». Однако теперь столичные газеты наперебой обвиняли Стюарта в невнимательности и халатности, едко замечая, что «если генерал Стюарт — глаза и уши нашей армии, то ему следовало бы больше наблюдать, а не быть наблюдаемым», что «сюрприз стал неожиданностью для всех, включая эффектного командира нашей кавалерии», а также: «Стюарт настолько тщеславен, что стал небрежным». Кроме того, газеты требовали от Стюарта срочной реабилитации путём достижения новых побед.

Стюарт отреагировал на критику в соответствии со своим характером, мировоззрением и самовосприятием — он категорически отрицал все обвинения, заявляя, что знал о наступлении врага и разбил его. При этом он не стал искать «козла отпущения» и перекладывать вину на кого-нибудь из своих подчинённых. Наоборот, он щедро раздал похвалы, особенно выделив Джонса и Хэмптона. При этом на роль потенциального «виновника» вполне подходил генерал Робертсон, на которого при желании можно было бы «спустить всех собак», обвинив в беспрепятственном пропуске группировки Грэгга.

После битвы Робертсон отметил в своём рапорте, что находился на том участке, где ему приказали. Его разведчики фиксировали проход крупных сил северян, о чём он информировал штаб, отправив туда нескольких курьеров. Примерно в 2,5 км от Келлис-Форд Робертсон обнаружил, что вражеская пехота (бригада Рассела) заняла лес перед ним, и приказал части своих людей спешиться и приготовиться к бою. В вялых перестрелках прошло несколько часов. После начала орудийной стрельбы Робертсон получил приказ отступить к станции Бренди, так как противник уже находился в его тылу. Затем он получил ещё несколько приказов, передававших его полки то на Флитвуд-Хилл, то Хэмптону, то ещё кому-то, но в итоге они так и не были нигде задействованы. После того, как Руни Ли получил ранение, Робертсона назначили командовать левым флангом, куда он и отправился (без своих полков). За весь день потери его бригады составили лишь четыре лошади. Стюарт в итоге удовлетворился действиями Робертсона, отметив, что «совершенно очевидно, что генерал Робертсон намеревался сделать то, что было правильно», и оставил его в должности.

Стюарт как командир в битве у Бренди

Насколько справедлива критика Стюарта, и в чём его просчёты? Попробуем разобраться в этом. Анализ сохранившихся боевых рапортов позволяет охарактеризовать стиль командования Стюарта у Бренди как хаотичный. Результатом стала отдача частям противоречивых приказов, почти постоянное переподчинение полков из бригады в бригаду и ненужная переброска отдельных подразделений с места на место. В принципе, это вполне объяснимо, поскольку обстановка на поле боя часто менялась, и горячий Стюарт был вынужден реагировать на угрозы по мере их поступления. Стоит подчеркнуть, что большинство его решений оказались правильными и своевременными — так, ему удалось быстро выстроить прочную линию обороны против Бьюфорда.

Проведенный нами анализ событий выявил лишь один серьёзный просчёт Стюарта — полное отсутствие разведки противника, а ведь это то, на чём он специализировался. Именно это и привело к внезапному удару, и если бы не пикеты возле бродов, поднявшие тревогу, то неизвестно, чем бы всё закончилось. Знай Стюарт заранее о сосредоточении группировки Плезонтона возле Раппаханнока, он бы сосредоточил всю артиллерию на Флитвуд-Хилл, войска были бы выстроены по-другому, и попытка северян атаковать, скорее всего, закончилась бы для них ещё более масштабным поражением.

То, что Стюарт проигнорировал угрозу со стороны Келлис-Форда, показывает, насколько он был уверен в том, что его войска в тылу (фактически — четыре полка на разных участках) смогут удержать противника. Упорный отказ Стюарта поверить в то, что нарисованная им картина не соответствует действительности, что выразилось в недоверии к поступающим донесениям — это не его военная некомпетентность, а, скорее, личностный фактор. Как раз этим фактором можно объяснить замешательство и озабоченность полководца, когда он понял, что его сценарий оказался неправильным. Излишняя самоуверенность привела к серьёзной ошибке, которая могла обернуться не просто поражением, а разгромом. Правда, Стюарт и здесь проявил себя лидером и талантливым военачальником — он быстро взял себя в руки и перебросил подкрепления в опасный район, одновременно сумев сдержать Бьюфорда. Впрочем, не будь под началом Стюарта доблестных офицеров и хороших солдат, исход битвы мог бы сложиться иначе. К тому же, цепь случайностей постоянно была ему на руку. Полки генерала Джонса смогли затормозить продвижение Бьюфорда, майор Макклеллан — организовать импровизированную оборону Флитвуд-Хилл, а полковник Батлер — задержать Дюффье.

Стюарт в битве у Бренди — это лихой, горячий и излишне самоуверенный кавалерийский командир. Интересно, что плохие взаимоотношения Стюарта с Джонсом и Робертсоном никак не отразились на ходе боевых действий, если не считать его мелкого хамства по отношению к Джонсу.

Нужно сказать, что далеко не все в южном лагере критиковали Стюарта. Легендарный рейнджер Джон Мосби, один из самых горячих адвокатов Стюарта, писал в мемуарах: «Плезонтон повторил манёвр австрийцев при Риволи, сформировав две боевые линии, а Стюарт сделал то же, что и Бонапарт, когда его атаковали с фронта и фланга и почти окружили — ударил и разбил колонны подряд до того, как они объединились». В принципе, так всё и выглядело бы на самом деле, если забыть об упомянутых нами просчётах. При этом в глубине души Стюарт не мог не понимать, что федералы унизили его, дважды внезапно атаковав и заставив отказаться от рейда, и что всему виной — допущенные им ошибки. В течение последующих кампаний Стюарт стремился к своеобразному очищению своего доброго имени. Жить ему оставалось всего одиннадцать месяцев.

Начало: Резня за станцию Бренди: стороны собираются с силами