Римская кавалерия со времен основания города и до IV века до нэ

Появление кавалерии

Первую римскую кавалерию учредил основатель города Ромул. Плутарх рассказывает об этом в его биографии:

«Основав город, Ромул прежде всего образовал войско из всех способных носить оружие и разделили его на отряды. Каждый отряд состоял из трёх тысяч пехоты и трёхсот всадников. Он назывался легионом, так как для него выбирали самых воинственных из граждан».

Ему вторит также Тит Ливий:

«В ту же пору были составлены и три центурии всадников: Рамны, названные так по Ромулу, Тиции — по Титу Тацию и Луцеры, чьё имя, как и происхождение, остаётся тёмным».

Помимо трёх центурий всадников, которые набирались по трибам и носили соответствующие имена Рамнов, Тициев и Луцеров, Ромул учредил ещё отряд сопровождавших его телохранителей-целеров:

«Он набрал ещё, — пишет Дионисий Галикарнасский, — триста человек из знатнейших домов, притом самых крепких телом, которых назначили курии тем же самым образом, что и сенаторов, — каждая курия по 10 юношей, — и держал их всегда при себе. Все вместе они носили общее наименование целеры. По мнению большинства — по быстроте выполнения службы (ведь римляне называют «целерами» всегда готовых и скорых в исполнении дел), но как говорит Валерий Анциат — по их командиру с таким именем. Командир же их был важнейшим, ему подчинялись три центуриона, ниже них, в свою очередь, стояли другие, с меньшей властью.

Мне кажется, этот обычай был заимствован у лакедемонян, у которых он предписывал, как и у римлян, наиболее родовитым из юношей числом триста составлять стражу царей, и те использовали их во время войн в качестве помощников и всадниками, и пехотинцами».

Сложно сказать, являлись ли эти целеры особым отрядом царских телохранителей или же были теми 300 всадниками, которые наряду с 3 тысячами пехотинцев составляли «легион» царской эпохи. К последней версии тяготеет Павел Диакон, который основывается на информации Феста:

«Целерами древние называли тех, кого ныне мы называем всадниками, по Целеру, убийце Рема, который вначале был предпочтён среди них Ромулом, и которые первоначально выбирались по десять от каждой курии, так что всего их было 300».

Ливий, кажется, исходит из традиции различения обоих отрядов. Об этом свидетельствуют цифры всадников, которые он сообщает, рассказывая о неудачной попытке Тарквиния Древнего в дополнение к трём ромуловым центуриям всадников учредить три другие, названные его собственным именем. Столкнувшись с оппозицией своему решению со стороны авгура Атта Навия, царь должен был уступить и довольствовался лишь удвоением числа всадников в уже имеющихся отрядах, доведя таким образом их количество до 1 800 человек. Ретроспективный анализ этой цифры даёт 900 всадников в начале царствования Тарквиния Древнего. Если отнять от этой цифры 10 турм всадников, которые царь Тулл Гостилий набрал из альбанцев, то исходной цифрой будут 600 всадников, которые образуются из суммы учреждённых Ромулом трёх центурий всадников и 300 целеров.

Современные историки выражают обоснованные сомнения в отношении этих цифр, которые не соответствуют ни количеству принадлежавшей в это время Риму территории, ни численности проживавшего в городе населения. Сама же цифра 1 800 всадников, которую указывает Ливий, как сегодня представляется, появилась у него лишь как преамбула к описанию военной реформы Сервия Туллия (578–535 годы до н.э.).

Организация всадников

Рассказывая о мероприятиях, проведённых этим царём, Ливий уделяет внимание организации кавалерии:

«Когда пешее войско было снаряжено и подразделено, Сервий составил из виднейших людей государства 12 всаднических центурий. Ещё он образовал шесть других центурий взамен трёх учреждённых Ромулом и под теми же освящёнными птицегаданием именами. Для покупки коней всадникам было дано из казны по 10 000 ассов, а содержание этих коней было возложено на незамужних женщин, которым надлежало вносить по 2 000 ассов ежегодно».

Несмотря на кажущуюся прозрачность, приводимые Ливием данные сложны для понимания. Как уже отмечалось, его описание реформы Сервия Туллия приписывает царю-реформатору учреждение институтов, в действительности возникших в интервале между второй половиной VI и первой половиной IV века до н.э. 18 всаднических центурий, которые он упоминает, сформировались в этом виде лишь на рубеже V и IV веков до н.э. и к тому моменту представляли собой скорее политическую группу — точнее, избирательные единицы, в которых подавали голоса сенаторы и знать, — нежели кавалерию в точном смысле слова. К тому же, понимая 18 учреждённых Сервием Туллием всаднических центурий как 1 800 всадников, Ливий допускает ещё одну серьёзную ошибку, поскольку при войске, насчитывавшем 6 000 человек, такое количество всадников кажется маловероятным.

Почти наверняка в эпоху Сервия Туллия существовало лишь 6 первоначальных всаднических центурий, которые именовались sex suffragia («шесть голосов») и имели более почётный, привилегированный статус в сравнении с возникшими впоследствии. Ливий упоминает о том, что центурии sex suffragia носили те же освящённые птицегаданиями имена Рамнов (prior и posterior), Тициев (prior и posterior) и Луцеров (prior и posterior), что и ромуловы центурии. Вопреки его собственному сообщению о неудаче, постигшей Тарквиния Древнего при попытке учредить в дополнение к трём ромуловым центуриям три новые, после чего он вынужден был лишь удвоить имевшуюся в них численность всадников, Фест рассказывает другую историю. Он связывает увеличение количества всаднических центурий с трёх до шести и их разделение на prior (впередистоящие) и posterior (позадистоящие) как раз с именем Тарквиния Древнего. Эти шесть центурий, которые Фест именует procum patricium, первоначально носили чисто патрицианский характер. Хотя со времён Сервия Туллия всадническая организация оказалась интегрирована в центуриатную систему, они по-прежнему оставались до известной степени вне других общественных классов, занимая особое, изолированное от цензовой градации место.

Всадническая организация, освящённая авторитетом своего древнего происхождения, особыми таинствами и церемониями, являлась оплотом власти патрициев. Сосредоточив после изгнания царей в своих руках жреческие и судебные функции, заключая браки только в своей среде, патриции фактически превратились в замкнутую касту, неминуемо обречённую на вырождение. Хотя в середине V века до н.э. в Риме всё ещё насчитывалось не менее 50 патрицианских родов, их число постепенно сокращалось.

Чтобы сохранить боеспособность военной организации, патриции в конечном итоге вынуждены были поступиться долго и ревностно оберегаемыми привилегиями и согласиться на формирование вдобавок к шести уже имевшимся двенадцати новых всаднических центурий. В противоположность sex suffragia, новые центурии комплектовались уже не по принципу знатного происхождения, а исходя из состояния — в них вошла имущественная верхушка римского общества, в том числе богатые плебеи. Именно к ним можно отнести слова Цицерона о наиболее знатных (sex suffragia) и обладающих наибольшим цензом (остальные 12 центурий) всадниках.

Жалование и выплаты

В древности принадлежность к всадническому сословию требовала значительных материальных издержек, необходимых для покупки лошади и обеспечения её фуражом. Хотя Ливий приписывает уже Сервию Туллию учреждение налога на опекаемое государством имущество вдов и сирот, с которого осуществлялось финансирование всадников и производилась компенсация их расходов, в действительности, как нам известно из других источников, такой налог стал собираться лишь начиная с 403 года до н.э. Наиболее вероятно, что до этого времени эти выплаты просто не производились, и служба всадников за собственный счёт объяснялась их моральным долгом перед государством. Соответственно, начиная с 403 года до н.э. всадникам стали ежегодно выделять 10 000 ассов на покупку коня (aes equestrum) и еще 2 000 ассов на его содержание (aes hordiarium). Кроме того, с этого времени началась регулярная выплата жалования римским воинам, и всадники в сравнении с пехотинцами получали его в тройном размере. Скорее всего, к этому времени и относится учреждение 12 дополнительных всаднических центурий, которые вместе с имевшимися ранее sex suffragia составили 18 центурий equites equo publico («всадников с общественными лошадьми»).

Эти 18 центурий отнюдь не равнозначны численности 1 800 всадников. Как и в пехоте, центурии служили социальной базой для набора кавалерии. Полибий, писавший в середине II века до н.э., определял штатную численность римской кавалерии в 300 всадников на один легион пехоты, что при обычной структуре римской армии в четыре легиона даёт общую численность в 1 200 всадников. Если римлянам приходилось набирать большее количество легионов, они также набирали дополнительное количество всадников из числа добровольцев, принадлежавших по своему цензу к всадническому сословию. Эти добавочные всадники назывались equites equo private, или equites sui merentes («всадники, служившие за собственный счёт»). Они получали за свою службу обычное всадническое жалование, однако казённая лошадь им при этом не полагалась.

Дальнейший рост численности римского всадничества в IV–II веках до н.э. осуществлялся за счёт добровольцев всаднического ценза equites equo private. Постепенно различие между ними и всадниками equo public сглаживалось. В этом плане интересен рассказ Марка Порция Катона Цензора о своих предках:

«Катон с похвальбою вспоминал и отца своего Марка, честного человека и храброго воина, и деда Катона, который, по словам правнука, не раз получал награды за отвагу и потерял в сражениях пять боевых коней, но государство, по справедливости оценив его мужество, вернуло ему их стоимость».

Дед Катона, по-видимому, служил в армии на заключительном этапе Самнитских войн и во время вторжения Пирра. Он наверняка принадлежал к числу equites equo privato, но, несмотря на это, всё же получил от государства компенсацию за потерянных во время службы лошадей.

Из всадников в кавалеристы

Исследователи до сих пор спорят о том, когда римские всадники стали настоящей кавалерией. Одомашненная лошадь встречается в Италии уже в конце эпохи Бронзового века. Римская традиция приписывала Ромулу учреждение праздника Консуалий, во время которого проводились бега лошадей, запряжённых в колесницы-биги. Именно в день Консуалий, согласно легенде, произошло знаменитое похищение сабинянок. Другие праздники и ритуалы, восходящие к древнейшей царской эпохе, также свидетельствуют скорее о преобладании в это время колесничной запряжки, нежели верховой езды. О значении колесниц в древнейший период римской истории говорит богатое захоронение с колесницей на Эсквилине, принадлежавшее какому-то местному вождю и датированное первой половиной VII века до н.э. О том же свидетельствует уходящая корнями в глубокую древность римская традиция триумфального въезда в город верхом на колеснице царя или военачальника, одержавшего победу.

На территории южной Этрурии и Лация в VII–VI веках до н.э. в большом числе встречаются раскрашенные терракотовые плитки с изображением процессий воинов, в которых представлены запряжённые лошадьми колесницы и всадники. Последние, как правило, изображаются парой, в которой один правит лошадьми, а другой несёт тяжёлое вооружение. Эти «всадники», как и их греческие аналоги того же времени, в действительности представляют собой ездящих верхом гоплитов. Лошадей и колесницы они использовали для повышения мобильности и для демонстрации высокого социального статуса. Подъезжая верхом к месту сражения, они затем должны были спешиваться и сражаться в пешем порядке. Схожим образом Дионисий описывал характер действий ромуловых целеров:

«В походе они были передовыми бойцами и помощниками. Многое в сражениях зависело от них, так как они первыми начинали битву и последними отступали. Они сражались на лошадях там, где была удобная равнина для конного боя, и пешими в неровных местах, непригодных для конницы».

Этому описанию соответствует представленный Ливием образ действий римских всадников во время сражения с латинами при Регилльском озере в 496 или 493 году до н.э.:

«Тогда диктатор подлетает к всадникам, умоляя их спешиться и принять на себя бой, потому что пехота уже обессилела. Те повинуются, соскакивают с коней, выбегают в первые ряды и прикрывают передовых щитами. Тотчас воодушевляются полки пехотинцев, видя, что знатнейшие и юноши сражаются наравне с ними, подвергаясь такой же опасности, чтобы преследовать неприятеля. Тут-то и дрогнули латины, поддавшись под ударами: всадникам подвели коней, а за ними последовали пехотинцы».

Превращение римских всадников из отборного отряда ездящих верхом гоплитов в настоящую кавалерию произошло в ходе V – первой половины IV века до н.э. Важнейшим этапом в этом процессе стало утверждение в 403 году до н.э. двенадцати новых всаднических центурий вдобавок к ранее существовавшим шести. Одновременно римляне учредили ежегодный смотр кавалерии, устраивавшийся 15 июля и сопровождавшийся торжественным шествием всадников — так называемым transvectio equitum. Шествие начиналось от храма Марса на Аппиевой дороге, вступало в город через Капенские ворота и следовало мимо храма Диоскуров на Форуме до храма Юпитера Величайшего на Капитолии.

«После жертвоприношений, — писал Дионисий Галикарнасский, — устраивается процессия обладателей общественного коня, которые, будучи поделены на трибы и центурии, едут верхом рядами, словно возвращаются с битвы, увенчанные масличными венками и одетые в пурпурные одежды с красными полосами, так называемые трабеи (…) Иногда их число достигает пяти тысяч, и они несут награды за храбрость, которые получили от военачальников — прекрасное и достойное величия римского господства зрелище».

Основной причиной, заставившей римлян обратить пристальное внимание на развитие кавалерии, стали столкновения с активно использовавшими её народами Центральной Италии — прежде всего самнитами.