Роль слуг из обоза римских армий

Количество слуг и нестроевых в римской армии

Количество слуг в армии тяжело поддаётся учёту, поскольку источники вспоминают о них лишь вскользь. Гигин сообщает, что на один легион приходится 530 «вексиллариев», под которыми здесь, наиболее вероятно, подразумеваются обозные слуги. Согласно Вегецию, они выступали под особым знаменем «вексиллумом». Таким образом, на десять солдат приходился один слуга, что является, конечно, лишь минимально допустимым количеством. Если считать, что солдаты сами несли своё оружие и личные вещи, но при этом палатку, колья для палисада, шанцевый инструмент, ручную мельницу, а также минимальный запас продовольствия везли на вьючном муле, то на центурию должно было приходиться 10 мулов, а на легион 600 мулов. И за этими животными тоже должны были ухаживать обозники.

На практике число гражданских всегда было значительно большим, поскольку со слугами солдат и обозниками смешивались маркитанты и торговцы, также сопровождавшие армию. Время от времени военное командование стремилось ограничивать их количество, особенно во время длительных стоянок. Когда в 133 году до н.э. Сципион Эмилиан приказал выставить эту публику из римского лагеря, разбитого под стенами осаждаемой им Нуманции, оказалось, что на 60 тысяч солдат приходилось почти 2 тысячи одних только проституток.

Ещё одну цифру количества нестроевых приводит историк Валерий Анциат, когда рассказывает о поражении римской армии, в 105 году до н.э. уничтоженной кимврами и тевтонами при Араузионе. По его словам, в этот день погибло 80 000 воинов и ещё 40 000 находившихся в лагере обозников, слуг, маркитантов и женщин. Корнелий Тацит, рассказывая о продвижении на Рим германской армии Вителлия в начале 69 году, сообщает, что в ней насчитывалось 60 000 солдат и «ещё больше войсковой прислуги и обозных рабов, выделявшихся своей развращённостью даже среди невольников».

Происхождение

Несомненно, часть этих слуг была рабами или вольноотпущенниками. Центурион Марк Целий, служивший в XVIII легионе и погибший в 9 году н.э. вместе с армией Квинктилия Вара в Тевтобургском лесу, изображён на своём надгробном памятнике в обществе двух вольноотпущенников, разделивших его судьбу. Другой центурион, известный нам лишь по своей надгробной эпитафии, завещал после своей смерти отпустить на волю принадлежавших ему девять (!) рабов.

Солдатам также не возбранялось владеть рабами. Надпись упоминает вольноотпущенника солдата, который работал серебряных дел мастером. Другой солдатский вольноотпущенник был маркитантом в том же легионе, в котором служил его господин. Судя по общей этнической принадлежности раба и господина, некоторые из них могли быть приведены солдатами с собой из дому, даже прежде поступления на военную службу. Весьма красноречивы имена рабов отборных всадников императорского эскорта, большинство из которых рекрутировалось из германских провинций: Батав, Гельвет, Рет, Норик и т.д. Время от времени среди солдат в качестве военной добычи распределялись захваченные пленные, которые также могли поступать к ним в услужение.

В 326 году император Константин издал закон, предписывающий принимать сыновей ветеранов служить всадниками, если они являлись на военную службу с собственным конём. Если же они приходили в армию с двумя лошадьми или конём и слугой, им предписывалось сразу предоставлять звание цирцитора. Наконец, закон 406 года обещал свободу и деньги слуге, если тот сам запишется в солдаты. Правда, не вполне ясно, идёт ли речь здесь о рабах, поскольку последним ранее под страхом смерти запрещалось служить в армии.

Кроме рабов, обязанности слуг могли выполнять младшие родственники, в том числе дети солдат. Неизвестный продолжатель Цезаря, рассказывая о сражении при Тапсе в 46 году до н.э., упоминает о том, как «бывшие в лагере рабы и обозные мальчики» отразили неожиданную атаку помпеянцев, кидая в них камни и копья. Из Новиомага (Неймеген) в Нижней Германии происходит эпитафия умершего в 18-летнем возрасте Аврелия Флавия, выполнявшего обязанности обозного в Х Сдвоенном легионе, в котором служил его отец. Наконец, на некоторых погребальных стелах мы видим малолетних детей солдат, или стоящих рядом со своими отцами, или подающих им оружие. Интересно, что Маврикий в «Стратегиконе» рекомендует военачальнику принять меры, необходимые, чтобы в день сражения запасные кони, оставленные в лагере, сохраняли спокойствие, «поскольку ими управляют малолетние слуги».

Содержание слуг

Согласно данным, приводимым Полибием, в середине II века до н.э. римские всадники получали жалование, втрое превышавшее доход рядовых солдат, а также двойной хлебный паёк для того, чтобы иметь возможность содержать слугу. Пехотинцы должны были содержать слуг за собственный счёт. Ряд дошедших до нас папирусов II–III веков н.э. удостоверяет, что суммы на их пропитание аккуратно вычитались из солдатского жалования. Фрагмент платёжной ведомости из Дуры-Европоса с вычетом 60 денариев «на прокорм слуги», датируемый 219 годом, свидетельствует, что даже солдаты вспомогательных когорт имели слуг, хотя, скорее всего, в меньшем количестве, чем имевшие более щедрое жалование всадники кавалерийских отрядов или легионеры.

Во второй половине III – начале IV веков правительство предоставило военным – не только всадникам, но и пехотинцам – право на бесплатное получение продовольственных пайков, на себя самих, на членов семей и даже на слуг (φαμιλιαρικα). В конце IV века часть этих раздач осуществлялась в денежной форме. Маврикий настоятельно советует осуществлять контроль за тем, как расходуются эти деньги:

«Следует обязать стратиотов, в первую очередь тех, которые получают плату на содержание обслуги (φαμιλιαρικα), непременно позаботиться обо всех своих слугах, как рабах, так и свободных, укомплектованных в соответствии с их предназначением; необходимо в момент очередной выплаты жалования составить списки и произвести тщательный учет как стратиотов, так и их слуг, и их вооружения, чтобы стратиоты знали, на каких юридических основаниях они получили выплату, и чтобы во время войны не пришлось по причине уменьшения или нехватки слуг определять некоторых из стратиотов в обоз, тем самым уменьшая число участвовавших в сражении».

Что важно, здесь же Маврикий настоятельно рекомендует военачальнику обеспечить слугами даже беднейших воинов, которые не могут содержать их за собственный счёт:

«Если же некоторые стратиоты, как это случается, не имеют возможности приобрести слуг, необходимо обеспечить стратиотов нижних чинов из такого расчета: на трех или четырех человек – один слуга; подобным образом следует поступить в отношении вьючных животных, необходимых для перевозки из панцирей и палаток».

Организация и обучение

Иосиф Флавий сообщает, что на марше в авангарде армии налегке двигались отборные отряды, затем легионы, каждый из которых выступал впереди своего обоза. Позади вьючных животных, возивших поклажу солдат, шли слуги. Замыкал построение арьергард. В случае опасности с флангов колонну прикрывали всадники. При угрозе нападения противника на открытой местности легионы перестраивались в каре, размещая при этом обоз в середине. Структура обоза соответствовала военной форме организации. По словам Вегеция, обозные служители, т.н. «галиарии», разбивались на отряды, каждый под собственным знаменем, «чтобы все знали, под какое знамя должен собираться тот или другой обоз». Во главе каждого отряда стоял начальник, избиравшийся из наиболее опытных и подходящих для этого дела. Под его командой состояло до 200 вьючных животных и их погонщиков.

Обозные служители должны были проходить военные тренировки вместе с солдатами. Их учили ходить походным шагом, бегать, прыгать и даже плавать, «чтобы в нужный момент, – по словам Вегеция, – с ними, неопытными, не случилось чего-либо плохого». В результате этих тренировок по своим навыкам обозные почти не уступали солдатам. Иосиф Флавий, перечисляя собранные в 67 г. Веспасианом у Птолемаиды силы римской армии, замечает:

«По знанию военного дела обоз должен быть также причислен к ратному войску, потому что в мирное время прислуга занята всегда теми же упражнениями, что и их господа, а в войне она разделяет опасности последних, так что в опытности и физической силе она никому не уступает, кроме разве своих господ. Уже в одном этом пункте достойна удивления мудрость римлян, что они пользуются обозом прислуги не только для служебных обязанностей повседневной жизни, но умели приспособить его также к самой войне».

Снаряжение

На погребальных стелах и рельефах мы зачастую видим слуг солдат, стоящих при оружии бок о бок со своими хозяевами. Особенно известны в этом плане стелы, принадлежавшие воевавшим в кавалерийских отрядах уроженцам нижнегерманских провинций второй половины I века н.э. Обычного для этих изображений атакующего всадника, как правило, сопровождает слуга, вооружённый одним или двумя копьями, щитом и шлемом. Тот же сюжет имеет широкое распространение на надгробьях отборных всадников императорского эскорта в Риме II – начала III веков. Характер военного снаряжения изображённых здесь пехотинцев мало уступает вооружению солдат регулярных пехотных отрядов, однако, как правило, они не носят пояса (cingulum militare), являвшегося в представлении римлян принадлежностью настоящего воина.

В нашем распоряжении также имеется ряд надписей, которые дают возможность однозначно определить принадлежность вооружённых пехотинцев на стелах в качестве слуг всадников. Например, алтарь из Рима, поставленный всадником императорского эскорта, на центральном панно содержит изображение погребального пира, на котором присутствует сам умерший. Ниже рельефного изображения находится погребальная эпитафия с перечислением имени покойника, его возраста, срока службы и ступенями его карьеры. На рельефе с левой стороны алтаря мы видим вооружённого пехотинца, ведущего под уздцы осёдланную лошадь. Надпись удостоверяет имя изображённого слуги: «Кварт, вольноотпущенник, переживший его на 21 день».

Военное значение

Хотя, строго говоря, на слугах солдат прежде всего лежало выполнение хозяйственных обязанностей по лагерю, они нередко принимали непосредственное участие в военных действиях. Плутарх рассказывает, что сражение с тевтонами при Аквах Секстиевых в 102 году до н.э. началось с обыкновенной потасовки обозных:

«Рабы, во множестве следовавшие за войском, не имея воды ни для себя, ни для вьючных животных, гурьбой спустились к реке. Они захватили с собой кроме сосудов секиры и топоры, а некоторые даже мечи и копья, чтобы добыть воды, пусть даже с бою. Сначала на них напала только малая часть противников, все остальные в это время или купались, или завтракали после купания… На крик сражавшихся сбежалось много римлян, ибо Марию было трудно сдерживать солдат, боявшийся за своих рабов. Самые воинственные из варваров – амброны – тоже бросились к оружию… Сперва амброны стояли за рекой, но не успели они переправиться и выстроиться, как лигуры бегом ринулись на врагов, вступивших на берег первыми, и завязали рукопашный бой, а римляне, примчавшись с холма на помощь лигурам, налетели на варваров и обратили их в бегство».

Удачной вылазкой обозных слуг был решён исход сражения при Нисибисе, которое в 217 году император Макрин вёл против парфян:

«Макрин чуть было не потерял весь лагерь, но на помощь ему пришли оруженосцы и обозные, оказавшиеся рядом. Ибо они устроили дерзкую вылазку и бросились на варваров. Сама внезапность нападения была им на руку, так что их приняли за вооруженных воинов, а не просто помощников».

Наконец, использование обозных в решительный момент боя могло помочь военачальнику ввести противника в заблуждение относительно реальной численности сражающихся. Секст Юлий Фронтин приводит пример следующей военной хитрости:

«Консул Гай Сульпиций Петик перед боем с галлами приказал погонщикам тайно отойти с мулами на ближайшие горы и, когда сражение разгорится по-настоящему, показаться перед сражающимися, как будто бы на конях. В результате галлы, думая, что к римлянам пришла подмога, отступили уже на пороге победы».