«Студзянки»: удержать плацдарм

К 5 августа 1944 года положение советских и польских защитников плацдарма за Вислой серьёзно ухудшилось – в бой у немцев вступила дивизия «Герман Геринг». Януш Пшимановский писал:

«Дивизия «Герман Геринг» с наступлением темноты двинулась на юг. Этот манёвр должен ускользнуть от внимания противника. Дивизия, сосредоточив все свои силы в одном месте, должна захватить врага врасплох. Как острый топор, ударит она в брешь, проделанную 45-й дивизией, и, отрезав плацдарм от реки, её полки гренадёров и танки пройдут по шоссе на север. Это предрешит судьбу плацдарма и вынудит большевиков уйти с пространства в 200 квадратных километров на западном берегу. Вопрос о сохранении линии фронта на Средней Висле будет решён однозначно в пользу немцев.

В комнату командующего армией вошёл Штедтке с папкой приказов в руках.

— Согласно донесению генерала Гартмана, натиск противника под Пулавами ослаб. Не исключено, что Рокоссовский хочет снять поляков и перебросить их на плацдарм ближе к Варшаве.

— Они прибудут, когда все будет кончено, — резко бросил Форман. — В течение трёх-четырёх дней плацдарм будет ликвидирован».

Две чаши весов

И немцы, и советское командование понимали — исход боя за плацдарм вполне может решиться «последним батальоном». Теперь оставалось лишь выяснить, у какой из сторон этих «последних батальонов» окажется больше.

6 августа немцы продолжали наступать на участке 79-й гвардейской стрелковой дивизии (гв.сд). В первый момент пехоту удалось отсечь от танков, но те «проутюжили ещё не законченные, обваливающиеся окопы» и в результате напряжённого боя к вечеру заняли Бронтин. Дальше продвинуться противник не смог. В отчёте дивизии упоминается поддержка лёгкого самоходного полка, 169-й танковой бригады (тбр) и некоего полка «ИСов». Проще всего разобраться с последним — к этому времени переправиться успел только 34-й отдельный гвардейский тяжёлый танковый полк (огв.ттп), имевший на ходу 15 ИС-2.

Что касается танковой бригады, то на западном берегу пока что вела бой та же 11-я гв.тбр с 25 исправными «тридцатьчетвёрками», а кроме неё, переправить успели только 166-й отдельный инженерно-танковый полк (оитп), имевший на ходу 19 Т-34. Судя по донесению штаба БТиМВ 8-й гвардейской армии, основную тяжесть боя вынесли как раз самоходные полки со своими «коломбинами». 1061-й лёгкий самоходно-артиллерийский полк (лсап) в этот день поддерживал пехоту 216-го гвардейского стрелкового полка (гв.сп), потерял сгоревшими четыре СУ-76 и заявил два подбитых танка противника. 1087-й лсап потерял сгоревшими две машины, при этом уничтожил и подбил три немецких самоходки и два бронетранспортёра.

Документы штаба корпуса и армии также говорят о налётах вражеской авиации. Однако донесение 79-й гв.сд уточняет, что над полем боя группами от 6 до 12 штурмовиков Ил-2 действовала советская авиация, причём, «несмотря на многочисленные сигналы оповещения», четыре раза из шести самолёты бомбили и обстреливали боевые порядки 227-го и 216-го гв.сп.

Ещё одним участком, на котором немцам в этот день удалось продвинуться вперёд, стал рубеж 27-й гв.сд. С утра они батальоном пехоты при поддержке восьми танков и четырёх самоходок атаковали 1-й батальон 76-го гв.сп в Остроленке. Не имея достаточного количества противотанковых средств, батальон понёс большие потери и к вечеру оставил деревню.

Тем не менее, несмотря на частные успехи, день 6 августа в плюс мог записать себе скорее штаб Чуйкова, чем Формана. Немцам так и не удалось достичь серьёзного успеха, зато на западный берег переправилась и заняла второй оборонительный рубеж 47-я гв.сд.

7 августа не принесло войскам 9-й армии больших успехов. Несмотря на семь ожесточённых атак 19-й танковой дивизии, западный участок плацдарма остался без изменений, а прорывы на участке 45-й гренадерской дивизии были незначительными. Вечером на участке в несколько километров между Михалувом и Радомкой батальоны 45-й дивизии продвинулись вперёд лишь на 500–600 метров и заняли высоту 121.6. Ночной бой западнее Михалувека дал ещё меньший территориальный выигрыш.

Советские донесения также зафиксировали яростные атаки немцев в направлении Михалува. Против батальонов 45-й пехотной дивизии (пд) — той самой, что 22 июня 1941 штурмовала Брестскую крепость — держали оборону 57-я и 35-я гв.сд. Командный пункт последней находился в 500 метрах севернее деревни Студзянки. Во второй половине дня 8 августа оборонявшийся в Михалуве 102-й гв.сп был окружён. Расчёты стоявших в боевых порядках полка на прямой наводке орудий были уничтожены, два орудия разбиты. Прорваться из окружения к своим гвардейцы смогли только ночью. Однако свой главный козырь немцы пока так и не выложили — и в штабе Чуйкова это тоже понимали: «Командарм решил: к 05:00 08.08.1944 всем частям и подразделениям быть готовыми для отражения атак и уничтожения перед передним краем танковой дивизии СС «Герман Геринг»…»

Показания захваченных пленных и данные разведки также подтверждали интерес немцев к южному участку плацдарма, оборонявшемуся 35-й и 57-й гв.сд — с расчётом на дальнейшее наступление вдоль Вислы и выход к переправам с последующим окружением войск на плацдарме.

Однако 8 августа «Геринг» в наступлении так и не перешёл. Поредевшие советские дивизии по-прежнему вели бой с 19-й танковой и 45-й пехотной дивизиями. Немецкие командиры — и это хорошо показано в повести Пшимановского — не очень хотели зря растрачивать ударную силу дивизии, пытаясь прорвать оборону в неудобной для действий танков местности. Сначала пехота 45-й пд должна была расчисть путь для танков «Геринга».

Рассвет 9 августа для защитников плацдарма начался немецкой атакой в направлении на Студзянки — заставив отступить левый фланг 35-й гв.сд, противник занял Звинов. В 09:00 ещё одна атака пришлась уже на фронт 57-й гв.сд, которую немцам удалось вытеснить из Грабовой Воли.

В журнале боевых действий 47-й гв.сд в описании второй половины дня 9 августа фраза «малоустойчивые подразделения 35-й и 57-й гв.сд» зачёркнута, и поверх неё карандашом написано «некоторые подразделения». Правка справедлива — так, попавший под удар 170-й гв.сп уже к 12:00 израсходовал все резервы. Артполк 35-й гв.сд потерял разбитыми шесть 76-мм «дивизионок», противотанковый дивизион — ещё четыре. Впрочем, изначальную оценку офицеров 47-й гв.сд тоже можно понять.

Также в район Студзянок по приказу Чуйкова подтянули 2-й батальон 11-й гв.тбр. В целом, несмотря на мощный удар, немцам удалось вклиниться в оборону защитников плацдарма, но не добиться её развала. Тем не менее, занятый советскими войсками участок на западном берегу становился все меньше.

Поляки идут

В документальной повести Пшимановского указано, что приказ о марше к Висле и переходе в подчинении командующего 8-й гвардейской армией 1-я польская тбр, которой командовал бригадный генерал Ян Межицан (Jan Mierzycan), он же полковник РККА Иван Иосифович Межицан, получила 9 августа. Это соответствует и документам штаба 1-го Белорусского фронта.

В оперативных документах самой 8-й гвардейской армии первые упоминания о польских танкистах относятся к 10 августа. Стоит отметить, что в документе упоминается не только 1-я польская тбр, но и пехотная дивизия, которую полякам требовалось переправить на западный берег Вислы и усилить противотанковой артиллерией. Но, в отличие от дивизии, бригада была передана в подчинение Чуйкова, с прямым указанием перебросить её на плацдарм, где использовать для усиления обороны на наиболее угрожаемом направлении.

Согласно рапорту штаба БТиМВ 8-й гвардейской армии, к 16:00 10 августа через Вислу успели полностью переправиться 1-й тп и мотострелковый батальон. 2-й батальон успел перевезти через реку девять танков. К этому моменту на ходу в бригаде имелось 71 Т-34, 17 Т-70 и 21 СУ-85. Вероятно, это взято из донесения бригады, потому что про переправу самоходок в документах не упоминается. Зато о них написано у Пшимановского:

— В составе моей бригады… — начал танкист.

— Знаем, — прервал Чуйков.

— Докладываю, что мой самоходно-артиллерийский полк передан в резерв 1-й армии…

— Знаю и об этом, — кивнул Чуйков. — Будете поддерживать 4-й гвардейский корпус. Генерал Глазунов, ознакомьте товарища с обстановкой, объясните задачи…

Сам процесс переправы был не так уж и прост — и в повести, и в документах частей 8-й гвардейской армии постоянно упоминается о бомбёжках и обстрелах. Ночью немецкой авиации удалось разбомбить понтонный мост и утопить тяжёлую баржу, что привело к «срыву нормальной работы переправы». В этих условиях цену каждой переброшенной на западный берег боевой машины сложно было переоценить.

Межицан вошёл. В левой руке прятал трубку. Голубоватый дымок тянулся по рукаву мундира, цеплялся за серебро генеральских петлиц.

— Садитесь. Как идёт переправа?

— Пока четырнадцать машин. Было бы больше, но авиация мешает.

— Где они?

— Штаб 1-го полка, четыре машины, рота бронебойщиков и автоматчиков в лесу, в полукилометре восточнее Старой Дембоволи.

— Остальные?

— Десять танков 1-й роты идут на Выгоду.

— Кто дал приказ? — Глазунов спрашивал строго, но глаза у него улыбались, потому что то, к чему он стремился, было уже выполнено. — У вас по частям всю бригаду растащат. — Он делал вид, что сердится. — Кто приказал?

— Кто же мог приказать? — Межицан гладил по лбу сонного лисёнка. — Я. Обстановка такая…

— Использование танков мелкими подразделениями противоречит уставу. После войны прилежные слушатели военных академий будут критиковать вас за это. На чистеньких, не забрызганных грязью картах всеми цветами покажут, что так действовать нельзя. Что вы на это скажете?

Межицан ответил коротко и ясно. Глазунов спросил, как это звучало бы по-польски, потому что всегда надо что-то узнавать.

Действительно, ситуация требовала подкрепить все оборонявшиеся части — именно поэтому 1-я рота переправившегося танкового полка была передана 47-й гв.сд, 2-я рота — 57-й гв.сд, а 3-я — 35-й гв.сд. Это происходило не только с поляками — точно так же раздёргивались на плацдарме 11-я тбр и полки «ИСов».

Судя по донесениям частей, немцы постоянно вели активную разведку боем относительно небольшими группами, пытаясь нащупать слабые места в обороне. Основным направлением атак стал участок 4-го гвардейского стрелкового корпуса (гв.ск) — район деревни Студзянки, причём бой шёл и днём и ночью.

1-я танковая вступает в бой

Несмотря на бомбёжки и обстрелы переправ, с каждым днём на западном берегу Вислы оказывалось все больше советских частей и техники. Это видели в штабе Чуйкова, об этом догадывались по данным авиаразведки и в немецких штабах. Но пока ещё там считали, что наступление имеет шансы на успех. Хотя брешь между полками 35-й и 57-й гв.сд не удалось расширить накануне, массированные бомбёжки, артобстрел и танки должны были сделать своё дело.

«В разных местах Магнушевского плацдарма происходили разные события — и важные, и незначительные, те, о которых мы знаем, и те, о которых никогда не узнаем». Пшимановский написал эту фразу применительно к более поздним событиям, но и ко всему длинному дню 10 августа она относится в полной мере. Бомбёжки, идущие одна за другой волны атак, разрывы связи привели к тому, что полную картину боя воссоздать весьма сложно и по документам. Тем большее уважение вызывает объем работы, проделанный писателем.

Первыми на участке 57-й гв.сд в контратаку пошли «тридцатьчетвёрки» 2-й роты — в 15:00 они совместно с 147-м гв.сп отбили захваченную у немцев деревню Ходкув, потеряв на минах два танка из четырёх. Однако наиболее тяжёлая ситуация сложилась к вечеру, когда боевые группы «Геринга» продавили оборону 35-й гв.сд в районе Студзянок и кирпичного завода. Именно тогда по приказу командира 35-й гв.сд полковника И.Я. Кулагина 3-я рота 1-го тп 1-й тбр контратаковала фланг прорвавшихся вперёд немцев. Пшимановский писал:

Атаку отбили 70-тонные «Фердинанды», укрытые в Студзянках. На расстоянии восьмисот метров они разносили боковую броню танков. Однако, прежде чем им удалось взять танки на прицел, прежде чем они начали их поражать, уже пылало пять немецких боевых машин, которые с кирпичного завода пошли в атаку на Суху Волю.

Разумеется, «Фердинандов» на этом участке фронта у немцев не было — скорее всего, атаку польских танков отразили самоходки Jagdpanzer IV «Германа Геринга». Тем не менее, и эта контратака, и вступление в бой остальных переправившихся танков польской бригады оказались достаточно весомой причиной того, почему 10 августа немцы не смогли пройти дальше.

В оперсводке штаба БТиМВ 8-й гвардейской армии за 11 августа указано, что на ходу в польской бригаде осталось 59 Т-34 и 14 Т-70. При этом один Т-34 указан как сгоревший, шесть были подбиты, два числятся в текущем ремонте, а три Т-34 и один Т-70 — в среднем. Заявки на потери противника составили 21 танк, шесть бронетранспортёров и до батальона пехоты.

12 августа тяжёлые бои в районе Студзянок продолжились, однако в этот день внимание штаба 8-й гвардейской армии было приковано к участку обороны 79-й гв.сд. Здесь немцы, задействовав «до 50 танков», прорвались через боевые порядки 227-го гв.сп и на стыке между батальонами 227-го и 216-го гв.сп. В документах дивизии говорится про потерю Нового Грабува, Демянки и Грабин, хотя в более поздних документах штаба армии упоминается, что два последних пункта удалось вернуть контратакой. На участке 4-го гв.ск. в этот день отмечены атаки в стык между 35-й и 47-й гв.сд. с выходом в тыл последней. Тот факт, что перед рассветом деревня Студзянки была на несколько часов взята поляками (2-я рота мотострелкового батальона, поддержанная 1-й ротой 2-го тп) в итоговую сводку дня не попал.

Тем не менее, серьёзно расширить прорыв немцам так и не удалось. Согласно донесению от 12 августа, в 1-й тбр на ходу имелось 56 Т-34, два Т-34 оказались в текущем ремонте, пять Т-34 и один Т-70 — в среднем. Потери, согласно донесению, составили восемь «тридцатьчетвёрок» сгоревшими и три подбитыми.

Мы в кольце, и вы в кольце – кто останется в конце?

Согласно воспоминаниям советских офицеров, похожую фразу немцы выдали по радио под Сандомиром, но на южном фланге плацдарма 8-й гвардейской армии она также вполне могла прозвучать.

13 августа тяжёлые бои за плацдарм ещё продолжались, хотя к этому времени перед советским командованием вопрос о его удержании фактически уже не стоял — более того, количество переправленных частей, как польских, так и советских, позволяло строить планы дальнейшего наступления. Однако на южном фланге бои за деревню Студзянки пока продолжались.

Около полуночи в Оструве закончились два совещания. Первое происходило в землянке генерала Глазунова. На этом совещании, учитывая просьбу Межицана, задача по ликвидации главных сил окружённой группировки противника была поставлена перед 1-й танковой бригадой.

— Полки 4-го корпуса овладели многими населёнными пунктами, — сказал генерал. — На нашей земле мы только сейчас открываем счёт. Накануне пятой годовщины с начала войны мы хотели бы преподнести Польше подарок — Студзянки.

На самом деле, постановка задач по «окружённой» группировке на тот момент была несколько преждевременна. В документах штаба 8-й гвардейской армии на участке 35-й и 47-й гв.сд последняя атака в районе Студзянок в тут день зафиксирована в 21:30, «силами до полка пехоты и 10 танков». Хотя прорвавшийся вглубь советской обороны клин «Германа Геринга» уже начали испытывать на прочность с флангов, замкнуть кольцо ещё только предстояло.

Это было сделано в первой половине дня 14 августа, после авиационного налёта и артиллерийской подготовки части 1-й польской тбр атаковали Студзянки. В 11:20 деревня была взята — уже в седьмой раз за последние дни; затем мотострелки и танкисты захватили также кирпичный завод и фольварк. Окончательно отрезать немцев на окраине леса удалось лишь ближе к вечеру совместной атакой польских танкистов и пехоты 4-го гв.ск.

Правда, традиционно в донесениях штаба 4-го гв.ск о действиях польских танкистов (как, впрочем, и советских) не сказано ничего, однако за 13 августа там есть упоминания, что «группа, находящаяся в районе фольварка и далее по лесу на восток организованного сопротивления не оказывает» и далее «один батальон 100-го гв.сп 35-й гв.сд закрыл коридор противнику севернее высоты 132.1 у дамбы».

Пшимановский пишет о том, что в лесу были отрезаны четыре гренадерские роты и 10 танков «Германа Геринга». Однако сводки 4-го гв.ск за следующий день, когда были «полностью уничтожены окружённые группировки противника», фиксируют два подорванных танка. Возможно, части немцев все же удалось прорваться к своим в ночь на 15 августа.

Для 1-й польской тбр бои на южном фланге плацдарма закончились на следующий день — вечером 16 августа её начали сменять части 16-го танкового корпуса (тк).

Подсчёт за кадром

Согласно сводке штаба БТиМВ 8-й гвардейской армии, на вечер 15 августа в 1-й польской тбр на ходу числилось 50 Т-34 и 14 Т-70. Урон противника с 10 по 14 августа был заявлен следующий: семь «Тигров», 11 самоходных орудий «Фердинанд», три Pz.Kpfw.IV, один Pz.Kpfw.III, четыре самоходных орудия «Артштурм», одна «Пантера», восемь бронетранспортёров.

— Твоя комиссия закончила работу?

— Так точно.

— Сколько приходится на поляков?

Генерал Вайнруб достал небольшой листок и прочитал:

— Шесть «Тигров», одна «Пантера», шестнадцать T-IV, один T-III, тринадцать самоходных орудий «Фердинанд» и три штурмовых орудия.

15 лет спустя на вопрос о том, какие потери нанесла противнику под Студзянками 1-я танковая бригада, маршал Чуйков, не задумываясь, ответил: «Сорок машин. Это точная цифра. Поле битвы осталось в наших руках, и мы смогли точно подсчитать подбитые машины. Я созвал специальную комиссию, которая ходила и устанавливала, кто какую машину уничтожил. Когда офицеры относили подбитую машину на счёт советских войск, то они рисовали мелом на броне кружок, а если на счёт наших союзников, то, — здесь Василий Иванович улыбнулся своей фронтовой шутке, — поскольку поляки — религиозный народ, ставили крестик».

Известные потери немецких соединений в боях за Магнушевский плацдарм с этими данными стыкуются не полностью. Как ни странно, проще всего с «Пантерой» — Pz.Kpfw.V в этом сражении были у 19-й танковой дивизии. Всего в боях за плацдарм было безвозвратно потеряно девять «Пантер», причём восемь из них — до 9 августа, то есть поляки действительно могут претендовать не больше, чем на одну машину. Можно также достаточно точно сказать, что «Тигров» у Студзянок не было вообще, а иногда приписываемые к этому бою фото подбитых «Тигров» из 510-го тяжёлого танкового батальона сделаны в другом месте.

Безвозвратные потери «Германа Геринга» составили 11 Pz.Kpfw.IV, четыре Jagdpanzer IV, ещё два «Мардера» потерял учебный панцергренадёрский батальон «Крампниц». Точных данных по безвозвратным потерям 1260-го дивизиона штурмовых орудий за этот период найти не удалось.

Разумеется, польские танкисты могут претендовать далеко не на все эти машины. Например, можно сказать, что часть потерь «Германа Геринга» в боях 8–9 августа, скорее всего, пришлась на 122-мм пушки ИС-2 36-го огв.ттп. С другой стороны, в подсчёте трудно учесть подбитые и вновь введённые в строй машины — например, те же «Мардеры» почти постоянно отмечались в краткосрочном ремонте.

Зато куда проще оценить значение нескольких квадратных километров около деревни Студзянки, так обильно политых кровью бойцов советских и польских частей в августе 1944 года. Удар «Германа Геринга» на южном фланге плацдарма был крайне опасен, а учитывая продолжавшееся наступление 19-й танковой дивизии, танки 1-й польской тбр оказались той самой ложкой, которая дорога к обеду — и помогли остановить немецкое наступление в самые опасные моменты. В январе 1945 года именно с Магнушевского плацдарма пошла в наступление главная ударная группировка 1-го Белорусского фронта.