В небе над Бобруйском: если бы в бой шли одни «старики»

Пожалуй, одним из самых ярких моментов романа, созданного по дневниковым записям, является эпизод уничтожения немецкими истребителями нескольких групп бомбардировщиков ТБ-3. Действительно, советская ударная авиация понесла 30 июня тяжёлые потери, пытаясь остановить переправлявшиеся через Березину немецкие войска, но серьёзно пострадал в этот день и их противник. Основной урон немцам нанесли лётчики 170-го истребительного авиационного полка. Вспомним о героях этого тяжёлого дня.

Перед войной: нехватка времени, опыта, самолётов

Формирование полка началось в начале осени 1940 года на аэродроме Сеща в составе 47-й смешанной авиадивизии ВВС «тылового» Орловского военного округа, поэтому полк не был в числе первоочередных претендентов на поставку материальной части и личного состава. Провал в производстве И-16 поздних типов и двигателей М-63 заводами № 21 и № 19 не позволил в срок выполнить укомплектование полка боевыми самолётами, и в результате личный состав в 1940 году учебно-боевой подготовкой практически не занимался. Особенно тяжело это сказалось на подготовке 60 молодых пилотов, прибывших на укомплектование части. Все они были выпущены из лётных школ в 1940 году, имели минимальные навыки пилотирования и требовали интенсивных тренировок, для того что бы стать полноценными лётчиками-истребителями.

В начале 1941 года положение начало несколько выправляться: в январе из Горького с завода № 21 поступили 11 И-16 тип 29, которые распределили между 1-й и 2-й эскадрильями, а несколько позже из Новосибирска прибыли 15 И-16 тип 24 производства завода № 153, которыми, соответственно, укомплектовали 3-ю и 4-ю эскадрильи. Пока самолёты собирали и вводили в строй, прошло немало времени, и фактически к полётам в январе и феврале приступить не успели.

Наконец, в марте молодых лётчиков начали выпускать в воздух, но вмешалась погода: за весь месяц было только пять лётных дней, и лётная подготовка ограничилась 159 полётами на УТИ-4 и 32 полётами на И-16. Согласно выводам о боевой подготовке частей истребительной авиации, сделанным Главным Управлением ВВС КА, на 1 апреля 1941 года состояние полка характеризовалось следующим образом: «Полк имеет 77 лётчиков, из них 18 экипажей могут выполнять боевые задачи днём». Поменять что-то не получилось и в апреле: лётным был лишь один день за весь месяц, за который произвели 11 учебных полётов на И-16.

В мае погода улучшилась и позволила резко активизировать лётную работу: полк налетал 248 часов (1827 посадок) на УТИ-4 и 250 часов (1370 посадок) на И-16. В результате самостоятельно на боевых самолётах удалось выпустить 2/3 молодых пилотов, а штаб полка бодро отрапортовал в округ о том, что «в части 63 экипажа готовы действовать днём в простых метеоусловиях».

Разумеется, ни о какой реальной боеготовности полка речи не шло: молодые пилоты ни разу в жизни не стреляли, не вели учебных воздушных боёв, не летали по маршруту. За весь месяц по конусу в воздухе стреляли лишь двое лётчиков. Надо отдать должное командному составу полка, который очень аккуратно подводил молодёжь к самостоятельной работе: в процессе учёбы был разбит только один самолёт, изучение аварийного акта которого позволяет оценить уровень подготовки пилотов выпуска 1940 года.

Разбившийся в катастрофе младший лейтенант Г. А. Черных закончил лётное училище в апреле 1940 года, далее проходил службу в 161-м резервном авиаполку, а в октябре был направлен в 170-й ИАП. Его суммарный налёт к моменту катастрофы составлял менее 40 часов, причём в это время входят полёты на У-2, как самостоятельные, так и с инструктором. В училище Черных налетал 23 часа, из них 7 часов 22 минуты самостоятельно на И-16. В 161-м РезАП его налёт на И-16 и примерно соответствующем ему УТИ-4 составил соответственно 83 полёта (10 часов 57 минут), в 170-м ИАП – 40 полётов (5 часов 54 минуты). В итоге, суммарный налёт лётчика на УТИ-4 и И-16 не дотянул до 25 часов, а ведь сюда включено время вывозных и контрольных полётов с контролирующим во второй кабине!

Проецируя эти данные на остальных молодых пилотов, можно отметить, что они пришли в полк с минимально допустимым налётом в 20–30 часов, то есть, максимум, чему их могли научить в лётных школах, это взлёту, посадке и полётам по «коробочке» в визуальной видимости лётного поля. Для того, чтобы сделать из них асов, требовались сотни часов и тысячи полётов, но времени для этого уже не было – через месяц началась война.

Данные об учебно-боевой подготовке полка с 1 по 22 июня 1941 года неизвестны, однако нет сомнений, что наверстать упущенное за столь короткий период было невозможно, и, несмотря на предпринятые командованием части усилия, довести молодой лётный состав до реальной боевой готовности не удалось.

«Безлошадные» остаются дома

Полку пришлось отправиться на войну в далеко не оптимальном состоянии. Однако, как известно, «нет худа без добра», и ограниченное количество боевых самолётов позволило взять на фронт только кадровых командиров и наиболее перспективных молодых лётчиков, оставив основную массу новичков на зимних квартирах в Сеще, и это, несомненно, впоследствии позитивно сказалось на боевых действиях полка.

Что касается руководства 170-го ИАП, то первый командир полка подполковник В. Я. Додонов, так и не сколотивший полк в боевую единицу, в марте 1941 года был переведён в другую часть. На его место был назначен участник гражданской войны в Испании майор Иосиф Павлович Мищенко. Заместитель командира полка майор Евгений Александрович Ларионов, командиры эскадрилий и их заместители также были опытными лётчиками и командирами. К примеру, командир 1-й эскадрильи капитан В. И. Шлейфер окончил Качинскую авиашколу в 1930 году, и к 1 февраля 1941 года имел налёт на боевых самолётах более 850 часов, в том числе 490 часов на истребителях от «Фоккера» D.11 до И-16 тип 24. Остальные были подготовлены не хуже, поэтому готовившиеся отправиться в бой лётчики, несмотря на проблемы с «поддержанием формы» в последние полгода, были серьёзными противниками для лётчиков люфтваффе.

С матчастью, как уже упоминалось выше, дело обстояло хуже. Так и не получив в 1940 году полного комплекта И-16, в январе 1941 года полк был включён в план перевооружения на истребитель Як-3 (И-30), причём это предполагалось сделать уже во II квартале. Однако, как известно, в серию этот цельнометаллический истребитель Яковлева не пошёл, и в войну 170-й ИАП так и вступил на своих И-16 тип 24 и тип 29, которых к 22 июня в боеспособном состоянии было 10 и 13 машин соответственно.

Части 47-й САД уже на второй день войны был отправлены на Западный фронт и обосновались на Оршанском аэроузле. 24 и 25 июня полк в основном прикрывал советские войска, а также аэродромы и город Орша. Собственно, в ходе этих действий лётчики полка вступили в бой и одержали первую победу: четвёрка 1-й эскадрильи во главе с капитаном Шлейфером сбила одиночный немецкий разведчик, идентифицированный как ФВ-57. Известно, что в этот день из полёта в район Смоленска не вернулся Ju 88 (W.Nr.0483 «6M+FM») из разведывательной эскадрильи 4.(F)/11, весь экипаж которого во главе с обер-лейтенантом Карлом Хофманном (Obltn. Karl Hofmann) до сих пор числится пропавшим без вести.

В небе Могилёва и Бобруйска

26 июня полк был переброшен в Могилёв, и с этого дня выполнял полёты по прикрытию города и аэродромов в его окрестностях. Несмотря на стычки с мелкими группами и одиночными самолётами противника, в течение последующих четырёх дней одержать новых побед не удалось, однако и потерь не было. Тем временем в Могилёв 27–28 июня прибыли структуры штаба Западного фронта, в том числе штаб ВВС, а на аэродромы вокруг города были стянуты практически все боеспособные части истребительной авиации фронта. Вероятно, находясь «под впечатлением» от перенесённых в Минске бомбардировок, командование фронта таким образом попыталось развернуть своеобразный «зонтик» ПВО, одновременно продолжая ударной авиацией отрабатывать по наступающим моторизованным соединениям группы армий «Центр», в первую очередь, в районе Борисова и Бобруйска.

29 июня, несмотря на ввод в бой «свежего» 4-го ШАП, полностью укомплектованного новейшими штурмовиками Ил-2, задержать противника не удалось, и немецкие передовые части, форсировав Березину, начали распространяться восточнее Бобруйска. Для того чтобы задержать противника, на следующий день командование ВВС ЗФ бросило в бой всё, что имело под руками, включая четырёхмоторные ветераны ТБ-3. Не обошлось и без участия истребителей, которым, помимо прикрытия Могилёва, была поставлена задача атаковать скопления войск противника, переправы и аэродром в Бобруйске.

Первыми ранним утром 30 июня для атак аэродрома в Бобруйске вылетели МиГ-3 41-го ИАП, которых сменили два звена И-16 из 161-го и 163-го ИАП. Для 170-го ИАП первая половина дня прошла довольно рутинно – с 05:00 до 13:15 экипажи полка звеньями по часу дежурили над Могилёвом, выполнив 27 боевых вылетов. Дважды лётчики пытались атаковать одиночные немецкие самолёты, но оба раза противнику удалось ускользнуть. В 13:37 на перехват разведчика взлетел сам командир полка. Ему удалось обстрелять немецкий самолёт, немецкому экипажу удалось оторваться, но ненадолго: лётчики подоспевшего звена 163-го ИАП добили разведчик. Вероятно, жертвой советских истребителей стал Ju 88 (W.Nr.0344 «F6+FK») из эскадрильи 2.(F)/122 и его экипаж, возглавляемый лейтенантом Вальдемаром Земмлером (Ltn. Waldemar Semmler).

Основные для лётчиков 170-го ИАП события развернулись после полудня в районе Бобруйска, куда звенья полка поочередно вылетали с задачей штурмовки немецких войск, переправлявшихся через Березину. Первыми в 13:15 стартовали четыре И-16 первой эскадрильи в составе заместителя командира по политчасти лейтенанта Г. В. Нефёдова, командиров звеньев лейтенантов В. Л. Иваненко, А. А. Умерова и младшего лейтенанта А. А. Головешкина. Лётчики расстреляли на реке три лодки, отметив, что в них находилось около 60 человек, однако это было не самым главным «уловом».

В 13:40 над аэродромом Бобруйск были замечены два взлетающих самолёта, идентифицированные один как Ю-90, а второй просто как «двухмоторный», которые были немедленно атакованы. По докладам лётчиков, оба «немца» упали за границей аэродрома, что не совсем соответствовало действительности, но, тем не менее, удача сопутствовала советским истребителям: два Ju 52 из IV группы транспортной эскадры K.G.z.b.V. 1 получили тяжёлые повреждения. Пролетев около 200 км, оба они упали на землю. При этом Ju 52 (W.Nr. 2822 «1Z+EX») из 13./K.G.z.b.V. 1 сгорел в районе Слонима, экипаж фельдфебеля Хайнца Шафцена (Fw. Heinz Schafzen) погиб. Лётчик второго Ju 52 (W.Nr. 5298) из 14./ K.G.z.b.V. 1 смог выполнить аварийную посадку на аэродроме Барановичи, но при этом «Юнкерс» получил повреждения 50% и, фактически, восстановлению уже не подлежал.

Четвёрку лейтенанта Нефёдова сменила группа 2-й эскадрильи во главе с комэском капитаном В. Д. Пастуховым, взлетевшая в 14:00. Кроме комэска, в неё входили его заместители капитаны П. А. Гетц, К. Е. Безуглов и командир звена младший лейтенант П. М. Шишкин. Согласно заданию, им предстояло атаковать переправу в 20 км южнее Бобруйска, однако всё пошло по совсем другому сценарию.

К этому времени небо над Бобруйском просто кишело немецкими истребителями из всех четырёх групп 51-й истребительной эскадры люфтваффе, которые примерно с 12:00 отбивали атаки советских бомбардировщиков и штурмовиков. Проскочить незамеченными практически не было шансов, и, не долетев до переправы, в районе аэродрома Бобруйск примерно в 14:15 четвёрка И-16 вынуждена была вступить в бой с немецкими истребителями.

По докладу советских лётчиков, «мессершмиттов» было около двадцати. Тем не менее, в завязавшемся бою немцам не удалось легко победить, что не удивительно – все четверо советских лётчиков были опытными пилотами, а Гетц и Шишкин, кроме того, успели в 1939–1940 гг. повоевать в Китае. На подбитый И-16 младшего лейтенанта Шишкина с голубой «шестёркой» на хвосте капитаны Пастухов и Гетц ответили двумя сбитыми Ме-109.

Конечно, чуда не произошло – учитывая численное и техническое превосходство противника, выиграть этот бой у советских лётчиков было мало шансов, однако и умирать они не собирались. Сначала трём капитанам удалось прикрыть выход из боя Шишкина, который смог дотянуть до пока не занятой немцами территории, посадить горящий самолёт с убранным шасси и впоследствии вернуться в часть. Последующий бой (или несколько боёв) длился около 15 минут, и, несмотря на то, что все советские самолёты получили повреждения, в 14:50 три И-16 благополучно приземлились на своём аэродроме в Могилёве. Сильнее всех пострадал «ишачок» капитана Гетца, который пришлось отправить в мастерские – в нём насчитали 28 пробоин от пуль и снарядов. Самолёты Пастухова и Безуглова были повреждены меньше, в них обнаружили 6 и 8 отверстий соответственно.

Судя по немецким заявкам на победы, в бою приняли участие как минимум самолёты I, IV и, вероятно, III групп JG 51. Победы над И-16 заявили в 13:15–13:25 командир 12./JG 51 обер-лейтенант Карл-Готтфрид Нордманн (Obltn. Karl-Gottfried Nordmann) и лётчик 3./JG 51 лейтенант Эрих Вибан (Ltn. Erich Viebahn). Что касается потерь, то всего JG 51 безвозвратно (на 100% по немецкой классификации) потеряла 30 июня шесть Bf 109F-1 и F-2, но лишь в случае с самолётом из 11./JG 51 указано, что он сбит в бою с советскими бомбардировщиками. По остальным потерям указано лишь, что эти «мессершмитты» потеряны от огня противника. Конечно, утверждать наверняка, что часть этих самолётов являются победами Пастухова и Гетца, было бы опрометчиво, но то, что советские лётчики смогли с минимальными потерями отбиться от превосходящего по всем статьям противника, само по себе является прекрасным результатом.

Следующий вылет группы 170-го ИАП на штурмовку должен был состояться через два часа, однако у взлетевшего в 17:12 ведущего тройки 1-й эскадрильи капитана Шлейфера практически после взлёта отказал мотор. Ему пришлось выполнить вынужденную посадку, а следом прекратили задание и вернулись на аэродром его ведомые.

Тем не менее, день ещё не закончился. Вылетевшее в 16:55 на разведку переправ в районе Бобруйск – Свислочь (40 км севернее Бобруйска) звено во главе с командиром 3-й эскадрильи капитаном Н. У. Ливанским, ведомыми у которого были заместитель комэска старший лейтенант В. С. Басков и командир звена лейтенант М. В. Карташов, также столкнулось с немецкими самолётами.

Сначала в 17:27 в 12 км восточнее предместья Зелёная Корчма Ливанский и Басков сбили по одному Ме-109, а затем в том же районе совместно самолёт, идентифицированный как ФВ-159. Затем, около 17:45, в 10 км северо-западнее Бобруйска капитаном Ливанским был лично сбит ещё один Ме-109. Для Никифора Ливанского это была уже не первая война: в 1938 году в Испании он выполнил около 100 боевых вылетов, провёл 16 воздушных боёв, в которых сбил лично один и в паре ещё два франкистских самолёта.

Как отмечено выше, в районе Бобруйска 30 июня были потеряны шесть «мессершмиттов» из JG 51, пять из которых принадлежали к III группе. К сожалению, ни подробностей боёв, ни их времени в немецких источниках не указано – известно только, что обошлось без потерь в личном составе. Что касается заявленного разведывательного самолёта, то им вполне мог стать Hs 126 (W.Nr.4030) из эскадрильи 6.(H)/32, потерянный от атаки истребителя в районе Пружаны, а также Hs 126 из 6.(H)/13, пропавший в районе Барановичи. В обоих случаях, очевидно, под районом понимается место базирования. Эти эскадрильи взаимодействовали соответственно с 17-й и 18-й танковыми дивизиями вермахта и вполне могли попасть под атаку в районе Бобруйска.

Последующие вылеты 170-го ИАП за 30 июня были выполнены на прикрытие Могилёва и аэродрома базирования, кроме того, два звена вылетали на прикрытие бронепоезда в районе Свислочи. Во время одного из таких вылетов в 18:45 звено первой эскадрильи, ведомое капитаном Шлейфером (ведомые Головешкин и Умеров) атаковало бомбардировщики противника, идентифицированные как Хе-111. По результатам боя младшему лейтенанту Головешкину был засчитан один бомбардировщик, сбитый лично в районе Белыничи, ещё одна победа была записана на всё звено.

Согласно немецким данным, 30 июня из района Орши не вернулся Ju 88A-5 (W.Nr.4287 «5K+GN») из 5./KG 3, экипаж обер-лейтенанта Эриха Гембуса (Obltn. Eich Gembus) пропал без вести. Кроме того в тот же день повреждения 50% получил He 111 (W.Nr.3752) из 2./KG 53. К сожалению, отсутствие подробных документов не позволяет доподлинно установить, стали эти самолёты жертвами лётчиков 170-го ИАП, или их сбили другие советские лётчики.

В 22:30 приземлилось последнее звено, прикрывавшее аэродром – долгий день 30 июня для лётчиков 170-го ИАП закончился. Всего они выполнили за день 70 боевых вылетов, заявив 10 воздушных побед при одном потерянном в бою И-16. Ещё один самолёт был потерян из-за технической неисправности. Четыре истребителя получили повреждения, в том числе один требовал ремонта в стационарных мастерских.

Боевая работа 170-го ИАП на Западном фронте продолжалась до 14 июля. Полк защищал небо над Могилёвом, Оршей и Смоленском, после чего, передав на аэродроме Шаталово пять оставшихся И-16 в 169-й ИАП, убыл в тыл для переучивания на ЛаГГ-3.

Всего к этому моменту лётчики 170-го ИАП совершили 811 боевых вылетов и в 133 воздушных боях заявили 32 воздушные победы, ещё шесть самолётов были уничтожены на аэродромах. За эти успехи полк заплатил потерей пяти пилотов, которые пропали без вести или погибли. 14 самолётов были сбиты в воздушных боях или списаны после боевых повреждений, а четыре уничтожены при налётах немецкой авиации.

* * *

Несомненно, 170-й ИАП продемонстрировал прекрасные результаты в условиях количественного и качественного превосходства немецкой авиации, что стало следствием использования в боевых действиях в качестве рядовых пилотов хорошо подготовленного кадрового командного состава полка. Этот пример является наглядной иллюстрацией того, что при определённых условиях развития ВВС Красной армии в предвоенный период, а именно – в случае отказа от скачкообразного увеличения численности авиационных частей и массового выпуска из училищ слабо подготовленных лётчиков, «сталинские соколы» могли нанести противнику куда более ощутимые потери, а при благоприятной обстановке – и не дать противнику завоевать господство в воздухе на советско-германском фронте…