Восстание двух Вард: Варда Склир

Накануне

Византия во второй половине Х века в глазах своих соседей выглядела одним из сильнейших государств мира. При императорах-полководцах Никифоре Фоке и Иоанне Цимисхии, которые фактически были опекунами-соправителями малолетних сыновей Романа II Василия и Константина, византийцы вернули себе утраченное несколькими десятилетиями ранее могущество. Были одержаны победы над арабами, болгарами, русскими, что позволило упрочить позиции империи в Болгарии, Сирии и Малой Азии.

Внутри же государства всё было не так гладко. Уже долгое время основные рычаги власти находились в руках столичной бюрократии. Даже при вышеупомянутых выдающихся императорах все нити вели к паракимомену — «тому, кто спит около [императорской спальни]» — евнуху Василию, который фактически был главным министром. Он приходился внебрачным сыном императору Роману I Лакапину, и после того, как законные сыновья свергли императора, уже через месяц сумел отправить их в ссылку, заняв пост паракимомена при новом императоре Константине VII, который женился на дочери Романа I Елене. Сын Константина Роман II сместил Василия с должности, но уже при преемнике Романа, Никифоре Фоке, евнух вернул себе важный пост, на котором благополучно пережил двух императоров. Последнего из них, Иоанна Цимисхия, он по распространённым, но не подтверждённым слухам отравил, когда между ними возникли серьёзные разногласия.

Победоносные войны привели к усилению провинциальной знати, за которой стояла многочисленная армия. Проливавшие кровь на поле боя аристократы были недовольны тем, что им достаётся только воинская слава, а материальные блага оседают в кошелях жиреющих пауков-чиновников. Казалось, изменение ситуации в стране не за горами. Однако сами аристократы не могли выступить единым фронтом — главы могущественных родов с подозрением относились не только к чиновникам, но и друг к другу, считая, что возвышение одного нанесёт вред другим. Поэтому восстание известного полководца Варды Фоки, племянника императора Никифора Фоки, против Иоанна Цимисхия не нашло поддержки среди «братьев по классу». Полководец Цимисхия Варда Склир довольно быстро подавил восстание, и Фока-младший отправился в ссылку на остров Хиос, где провёл семь лет. Политика уступок чиновникам, которую проводил Цимисхий, привела к тому, что Варда Склир, родственник правителя, оказался замешан в заговоре знати против императора. Не желая усиливать репрессивными мерами недовольство провинциальной знати, тот был вынужден простить заговорщика.

В 976 году, после смерти императора Цимисхия, подросшие сыновья Романа II стали единственными правителями. Правда, за их спинами высилась громадная тень их двоюродного деда — паракимомена евнуха Василия. Лидер военной знати Варда Склир был снят с должности доместика схол — фактического главнокомандующего на Востоке — и назначен на пост дуки Месопотамии. Узнав об отставке, Склир отбыл в своё родовое имение, где принялся вынашивать планы мятежа, который в случае успеха увенчал бы его голову императорской короной.

Наследники римских традиций

Варду Склира византийский историк Михаил Пселл характеризовал так:

«Мудрый в советах и в делах искусный. Богатствами он владел царскими, обладал большой властью, был победителем в великих битвах, и войско целиком сочувствовало его намерениям».

Будучи армянином по происхождению (так традиционно считают историки, но подтверждения этому в источниках нет), Склир пользовался большой популярностью среди армянского и грузинского населения империи, представители которого с большей радостью увидели бы на царском престоле своего соотечественника, чем императора македонской династии. Именно они составили основу войска Склира. К нему присоединились многие недовольные засильем чиновников и примкнули некоторые полузависимые от Византии мусульманские эмиры, которые под стягом известного полководца рассчитывали разжиться добычей. Насколько многочисленным было войско мятежников, сказать сложно, поскольку данных в источниках не сохранилось. В любом случае под рукой у Склира было не менее нескольких тысяч воинов, количество которых в любой момент могло увеличиться либо сократиться — в зависимости от успехов первых боёв. И тут надо остановиться на том, что представляла собой византийская армия того времени.

Ещё с VII века, со времён императора Ираклия, в основе комплектования войска империи лежало фемное устройство. Все территория Византии делилась на военные округа — фемы (их границы не совпадали с границами провинций), которые обязаны были в случае войны выставить определённое количество вооружённых солдат — стратиотов. За свою службу они получали неотчуждаемый земельный надел, который передавался по наследству. Сын стратиота знал, что если он хочет пользоваться отцовской землёй, ему придётся нести воинскую службу, и потому приучался к ней с детства. На войну стратиоты отправлялись, вооружившись за свой счёт — для этого им и была дана земля. За их содержание в походе отвечало государство.

Четыре фемы объединялись под властью стратига, который в бою командовал этим воинским соединением. В приграничных районах размещались небольшие постоянные отряды, сформированные из солдат, нанятых на службу на определённый срок. Эти «контрактники» и составляли главную силу армии в провинциях, а вокруг этого ядра собирались фемные «призывники». Вёл их в бой дука, имевший резиденцию в приграничной провинции. В окрестностях столицы находилось несколько отрядов — тагм, существовавших на постоянной основе и являвшихся главной опорой императора. Во время войны эти части, состоявшие из профессиональных солдат, либо сопровождали повелителя в походах, либо усиливали гарнизон Константинополя.

На протяжении VII и VIII веков главную роль в имперской армии играла конница, что в первую очередь было обусловлено борьбой с мобильными арабскими завоевателями, когда главной задачей византийцев было успеть воспрепятствовать вражескому набегу. С середины IX века ситуация стала меняться. Началась эпоха византийских завоеваний (точнее, отвоеваний), и, как и тысячу лет назад, возросло значение пехоты. В империи вновь появились тяжеловооружённые пехотинцы, способные в монолитном строю при помощи длинных копий остановить натиск врага. Поскольку солдатам приходилось выполнять согласованные действия, вернулась и система обучения новобранцев, схожая с древнеримской.

Конница, впрочем, сохранила свою ударную функцию. Во время правления Никифора Фоки появились клибанофоры (или клибанарии) — византийский вид катафрактов. Надёжный ламеллярный доспех защищал не только солдат, но и их лошадей. Из-за дорогой экипировки этот род войск был весьма немногочисленным, но тем не менее составлял главную ударную силу полевой армии. В задачу клибанофоров входил прорыв вражеского построения, а следующая за ними более лёгкая византийская конница должна была ударами во фланг и с тыла довершить разгром развалившегося строя противника. Военные теоретики того времени считали, что для прорыва массированного построения необходимо сформировать кавалерийский клин из 500 воинов, две трети которых должны быть клибанофорами.

Это военное устройство отлично зарекомендовало себя в борьбе с внешним врагом. Однако во внутренней борьбе при схожих параметрах на первое место выходил талант полководца, и вот тут Варда Склир на долгое время оказался вне конкуренции.

Начало мятежа

Центром восстания Склира стал город Харпут, населённый преимущественно армянами. Летом 976 года власть мятежника распространилась и на окрестности, которые начали платить налоги узурпатору. Укрепив свои позиции на востоке империи, Склир начал расширять территорию в западном направлении и предпринял поход к Кесарии.

В Константинополе уже знали о мятеже. Для его подавления паракимомен Василий направил войско под командованием патрикия Петра. Численность его, по-видимому, была не очень велика. Гораздо важнее было время: следовало подавить мятеж, пока его пламя не опалило всю империю. Поэтому Пётр выступил в поход с несколькими постоянными тагмами, находившимися в окрестностях Константинополя, рассчитывая присоединить к ним войска восточных фем. Особые надежды паракимомен возлагал на Михаила Вурцу, дуку Антиохии, располагавшего наиболее боеспособными в этом регионе войсками. Однако Михаил решил связать своё будущее с мятежным полководцем, и патрикий Пётр, столкнувшись с войском Склира, оказался в заведомо проигрышной ситуации. Стремясь не допустить мятежников к Кесарии, Пётр, полагавшийся на качество своих войск, навязал Склиру бой возле города Липара. Однако полководческое искусство и численное превосходство сил принесли победу Склиру. После этого мятеж охватил целый ряд регионов.

Пётр с остатками войска отступил в направлении столицы, а Склир осенью 976 года начал торжественный марш по Малой Азии. Имперские города один за другим открывали ворота перед победоносным мятежным войском. На сторону Склира переходили не только сухопутные части, но и флот. Фактически между мятежником и столицей уже не оставалось ни одного серьёзного препятствия.

Ответный ход

В этой ситуации паракимомен решил действовать более традиционным для чиновников способом. Против мятежников он направил протовестиария Льва и патрикия Иоанна. Имевшаяся в их распоряжении армия была небольшой, но нехватка солдат сполна компенсировалась золотом, которое щедро выделил евнух Василий.

Кампания 977 года была не похожа на предыдущую. Императорская армия разделилась на две части: Иоанн остался сдерживать наступление Склира, а Лев, не вступая в сражение, обошёл армию противника и оказался у неё в тылу, перерезав коммуникации, связывавшие мятежников с восточными районами. Этот манёвр вызвал панику среди восставших. Многие стали опасаться, что в случае неудачи отступать будет некуда. К тому же, располагая солидными финансами, протовестиарий переманил на сторону императора не только отдельные отряды мятежников, но и некоторые города, ранее поддержавшие Склира. Самого громкого успеха Лев добился, разгромив войска дуки Михаила Вурцы, которые действовали отдельно от главных сил Склира.

Затягивание кампании играло на руку правительственным силам, и Склир сделал всё возможное, чтобы навязать противнику решающий бой. То ли сказалось полководческое мастерство Склира, то ли военачальники императора посчитали, что мятежники достаточно ослаблены и находятся на краю гибели, но сражение состоялось. Как и годом ранее, императорские войска были разгромлены. Патрикии Иоанн и Пётр погибли в бою, а протовестиарий Лев оказался в плену. Приближавшаяся зима заставила отложить продолжение кампании до следующего года.

На столицу!

Весной 978 года Склир начал наступление на Константинополь. В тылу у него, в нескольких восточных фемах, ещё оставались сторонники императора, но полководец справедливо предположил, что в случае победы они без боя перейдут на его сторону. С моря его поддерживал флот под командованием Михаила Куртикия. Корабли мятежников подошли к Дарданеллам и блокировали Абидос, захват которого в последующем обеспечил бы Склиру беспрепятственную переправу его армии на европейский берег. Блокада ударила и по Константинополю. Лев Диакон пишет, что этот шаг «причинил большой вред купцам и даже самой столице, не давая возможности приплывать, как прежде, судам с хлебом». По приказу паракимомена все сохранившие верность императору корабли собрались в гавани Константинополя и перешли в распоряжение патрикия Феодора Карантина. Феодор сумел нанести поражение флоту Куртикия и вынудил того снять блокаду с Абидоса. В то же время войско Склира подступило к Никее, где и задержалась на длительное время.

Никея традиционно защищала Константинополь с востока, и стены города находились в отличном состоянии. Гарнизон усилили дополнительные войска из столицы. Оборону города возглавил фаворит императора Мануил Эротик Комнин, ставший впоследствии родоначальником новой императорской династии. Видя неприступность никейских стен, Склир приступил к правильной осаде, приказав готовить осадные сооружения и машины. Однако Мануилу при помощи греческого огня удалось уничтожить бо́льшую их часть. Используя оставшиеся метательные орудия, войска Склира разрушили одну из крепостных башен, но на этом их успехи и закончились.

Длительная осада привела к голоду в Никее, и Склир попытался разыграть эту карту. Он отправил к Мануилу послов с требованием капитулировать, пока гарнизон не умер от голода. Хитрый Комнин приказал собрать все запасы зерна в одно хранилище, которое и продемонстрировал мятежникам в доказательство того, что может себе позволить долго находиться в осаде. Однако он понимал, что сил для продолжения обороны у него мало, и потому сдал город, но на почётных условиях, покинув его вместе с сохранившим оружие гарнизоном.

Коварный замысел паракимомена

После этого Склир подошёл к самой столице. Однако потраченное под Никеей время самым негативным образом сказалось на стратегической ситуации. Мятежный флот был разгромлен, и блокировать Константинополь со всех сторон не было возможности. Император продолжал получать помощь из западных регионов государства. В сложившейся ситуации паракимомен Василий решился на неожиданный ход: он вызвал из ссылки Варду Фоку и назначил его императорским военачальником.

Расчёт был прост. Фока, выходец из восточных провинций, обладавший неимоверной силой гигант, принадлежал, как и Склир, к военной знати и пользовался большой популярностью. Возглавив императорскую армию, он сумел бы перетянуть на свою сторону многих сторонников мятежника. К тому же именно Склир подавил выступление Фоки восемь лет назад. Паракимомен прекрасно отдавал себе отчёт в том, что Фока и Склир — одного поля ягоды, и заставил Фоку принести торжественную клятву в том, что тот останется преданным басилевсу и не поднимет против него оружия.

Михаил Пселл так описывает Варду Фоку:

«А был этот муж, как рассказывает историк, нравом похож на своего дядю-императора: всегда озабоченный и настороженный, он умел всё предвидеть и увидеть, был искушён в военных хитростях, опытен в разного рода приступах, засадах и в открытых сражениях. В боевых же схватках он был решительней и мужественней его. Раненый им враг тотчас испускал дух, и одним боевым кличем приводил Варда в замешательство целую фалангу».

Фока, ставший магистром и назначенный доместиком схол Востока, не стал задерживаться в Константинополе, а немедленно отправился на восток — туда, где ещё оставались разрозненные сторонники императорской власти. Под чужим именем и всего лишь с несколькими спутниками, продвигаясь только по ночам, он добрался до Севастии и там начал собирать в единый кулак правительственные войска. Паракимомен Василий оказался прав: многие из сторонников Склира, в том числе и упомянутый ранее Михаил Вурца, дука Антиохии, решили связать своё будущее с Фокой.

Но самое главное — Фоке удалось договориться с правителем грузинского царства Тао-Кларджети Давидом III Куропалатом. Род Фоки имел обширные владения в феме Халдия, где проживало много грузин. Используя свои давние связи с Грузией, Варда Фока убедил Давида помочь в борьбе с мятежниками. Определённую роль здесь сыграло то обстоятельство, что Склир опирался в первую очередь на армян, с которыми у грузин были свои счёты, а также обещание Фоки в случае удачи передать Давиду ряд пограничных территорий. Куропалат предоставил в распоряжение византийского полководца 12 000 конных воинов — правда, не исключено, что приводимое в византийских хрониках число завышено.

Фока нанёс несколько поражений отдельным отрядам мятежников, и это сразу же переломило ситуацию в восточных провинциях в пользу императора.

Борьба двух полководцев

Чтобы не утратить влияние на востоке и не потерять свои базы, Склиру пришлось оставить мысли о захвате Константинополя и вернуться в восточные провинции. Бывшие противники вновь встретились на реке Сангарии, и Склир показал, что он не зря всё ещё числится лучшим полководцем. Войско Фоки потерпело поражение, а сам Фока, по словам Льва Диакона,

«был поражён древком копья в голову, упал с лошади и распростёрся на земле. Он был бы схвачен врагами и бесславно убит, но неприятели не знали его в лицо и не обратили на него внимания, как на одного из многих, а наступившая ночь спасла полководца».

Фока с остатками войска отступил к границам Грузии, где вновь усилился за счёт местных подкреплений. Склир же отправился вслед за Фокой, чтобы окончательно разгромить войска императора.

Бой, который решил судьбу всего мятежа, произошёл 24 марта 979 года. Склир, как и в предыдущий раз, не сплоховал и вновь добился успеха. Видя отступление своего войска, Фока решил, что потеряно всё, кроме чести, и самолично бросился в атаку на врага, рассчитывая добраться до Склира. И это ему удалось. Между двумя полководцами произошёл поединок. Описывая его, Михаил Пселл сообщает, что оба полководца

«сошлись на поле, разделявшем войска и, едва окинув друг друга взором, тотчас же начали поединок. Мятежник Склир в своём яростном натиске не стал заботиться о должной осторожности и, приблизившись к Фоке, первым изо всех сил ударяет его по голове, и стремительный бег коня придаёт его удару ещё большую мощь. А Фока, хоть на мгновенье и выпустил от неожиданности поводья, быстро пришёл в себя и ответил противнику таким же ударом по голове, остудив его пыл и обратив в бегство».

По войску мятежников прошёл слух о смерти Склира. Его солдаты обратились в бегство — со смертью полководца исчезла и сама цель мятежа. Склир ничего не мог поделать с бегущими солдатами. Спасая свою жизнь, он с несколькими сторонниками отправился к поддерживавшему его мусульманскому эмиру Хамданиду Абу-Таглибу. В следующем году, считая это убежище ненадёжным, вместе с братом Константином и сыном Романом Варда Склир перебрался в Багдад.

Варда Фока торжественно вернулся в Константинополь. Власть императоров Василия II и Константина — точнее, их деда паракимомена Василия и чиновников — была восстановлена по всей империи. Мало кто догадывался, что закончившаяся четырёхлетняя война была лишь прологом перед страшным ураганом, разразившимся над империей.

Продолжение следует: Восстание двух Вард: Варда Фока