Восстание в Касл-Хилл: несостоявшийся ирландский реванш

Много ирландцев — жди беды

Самое странное сражение в истории Австралии явилось прямым следствием событий, развернувшихся на другом конце земли. Речь идёт об ирландском восстании 1798 года. Одно из ключевых сражений в ходе этого конфликта произошло 21 июня в местечке Вайнгар-Хилл недалеко от Уэксфорда на юго-востоке Ирландии. Среди повстанцев на поле боя присутствовал Филипп Каннингем, харизматичный католический активист. Бой закончился полной победой англичан, а Каннингем, как и многие другие, угодил в плен. Он был осуждён за участие в мятеже и сослан на другой конец света, в Сидней — пристанище каторжников.

В австралийском посёлке Касл-Хилл Каннингем сошёлся с ещё одним ирландцем — Уильямом Джонстоном, который также участвовал в восстании. Вообще в том местечке сложилась довольно интересная демографическая ситуация, во многом предопределившая дальнейшее развитие событий. После восстания 1798 года британцы сослали многих пойманных ирландских повстанцев в область Австралии под названием Новый Южный Уэльс, и те вскоре стали существенно превосходить в количестве находившихся там заключённых-англичан. Более того, к 1801 году ирландцы составляли треть от всех заключённых колонии и четверть — от всего её белого населения, включая свободных граждан и британскую администрацию.

Губернатор Кинг прекрасно осознавал, чем это может обернуться, и буквально завалил Лондон жалобами. В частности, он писал:

«Я спешу проинформировать Вашу Светлость, что слухи о беспокойных настроениях среди ирландцев, недавно отправленных в эту колонию за подстрекательство к мятежу, в последнее время достигли очень больших масштабов».

А в это время неугомонный Каннингем, трудившийся на хозяйстве в Касл-Хилл, уже вовсю планировал новое восстание. Он намеревался привлечь к делу других пленных мятежников, а также заключённых других национальностей, недовольных британской властью. Вместе с ними Каннингем намеревался двинуться на Сидней, захватить город и убить губернатора Кинга. Свершив это, он собирался захватить стоявшие в гавани корабли, выйти в море и двинуться в сторону родного острова. При этом Каннингем строил довольно серьёзные политические прожекты, намереваясь в дальнейшем вступить в переговоры с французами, находившимися в состоянии войны с Британией, и запросить их содействия для нового вооружённого мятежа в Ирландии.

Но для начала нужно было собрать «армию». Под ней Каннингем и Джонстон подразумевали отряд из примерно тысячи заключённых, находившихся в исправительно-трудовых поселениях Касл-Хилл, на реке Хоксбери и в Парраматте.

Начало восстания и первые потери

Восстание началось вечером 4 марта 1804 года, причём без какой-то напускной таинственности и конспирации. Уильям Джонстон попросту бегал с факелом в руках по улицам Касл-Хилла и выкрикивал условный сигнал. Чего вожди восставших не знали, так это того, что один из тайных британских информаторов в ирландской среде заблаговременно сбежал в Сидней, чтобы предупредить губернатора Кинга о готовившемся бунте.

Чтобы призыв к бою был виден всем в сгущавшихся сумерках, мятежники подожгли хижину одного из повстанцев, ирландца по имени Джон Кавана. Разъярённая толпа ворвалась в административные здания посёлка, вскрыла оружейный склад и завладела всем его содержимым. Немногочисленная британская тюремная охрана была перебита на месте. Одержав первую победу, повстанцы устремились на другие фермы, где убивали надсмотрщиков и захватывали всё, что представляло ценность. В процессе они разжились немалым количеством алкоголя из запасов тюремной администрации, который тут же принялись распивать. Понимая, что ещё чуть-чуть — и он утратит контроль над ситуацией, Каннингем стал спешно наводить в своём воинстве порядок. Меры возымели действие. Мятежники провозгласили его своим бесспорным лидером, обязавшись беспрекословно выполнять все приказы.

Несмотря на то что в Касл-Хилл удалось поставить «под ружьё» порядка 300 человек, поселения Хоксбери и Парраматта не поддержали всеобщий порыв. Из-за этого повстанцы не смогли собрать под своими знамёнами ожидаемую тысячу человек. Вполне вероятно, что агентов Каннингема, направлявшихся в отдалённые поселения, попросту перехватили британцы, а когда находившиеся там заключённые увидели вдалеке пылающую хижину Кавана, то попросту не поняли, что это значит.

Время шло, а подкрепление всё не появлялось. Каннингем, понимая, что что-то пошло не так, решил сам идти в Хоксбери, чтобы с тамошними молодчиками двинуться уже на Парраматту, а затем на Сидней.

В это время губернатор Кинг, проинформированный прибывшим в Сидней агентом о начале восстания, решил лично отправиться в Касл-Хилл и посмотреть, что там вообще происходит. Отправляться в эпицентр бури он, естественно, намеревался не один и вызвал к себе майора Джорджа Джонстона. Тот, руководствуясь приказом губернатора, спешно мобилизовал Корпус Нового Южного Уэльса численностью в 56 человек и вместе с солдатами направился в сторону Парраматты, где соединился с ещё двадцатью расквартированными там солдатами. Туда же подошло некоторое количество вооружённых свободных поселенцев, которые влились в небольшое войско майора.

Каннингем, который к тому моменту сумел навести в своей «армии» относительный порядок, получил известие о приготовлениях военных. Подкреплений он так и не дождался. Более того, лидер мятежников понёс первые небоевые потери: многие повстанцы просто-напросто перепили и теперь мирно освобождались от выпитого в близлежащих кустах. Однако Каннингем по-прежнему мог рассчитывать на 200 с лишним вооружённых молодчиков. Бывалый мятежник и уголовник быстро прикинул, что даже это — всё равно больше, чем ему может противопоставить губернатор, и решил выдвигаться навстречу Джонстону, намереваясь разбить его в открытом столкновении.

Английское коварство

Два отряда повстречались утром 5 марта. Джонстон, прекрасно осознавая, что численный перевес не на его стороне, придумал ловкий ход. Он отправил впереди своего отряда католического священника отца Джеймса Диксона, чтобы тот успокоил Каннингема и его ирландцев и сообщил им о намерении британцев вступить в переговоры. Перетрусивший священник долго уговаривал мятежников не открывать огонь. Однако Каннингем заявил, что если он и будет с кем-то говорить, то только с самим майором Джонстоном. Священник вернулся к англичанам ни с чем. Но того времени, пока он говорил с вождями мятежников, хватило, чтобы «красные мундиры» заняли выгодную огневую позицию.

А дальше случилось то, чего мятежные ирландцы никак не ожидали. Майор Джонстон, верхом и в сопровождении всего лишь одного солдата, отделился от линии своих войск и двинулся в сторону повстанцев, громко призывая их вожаков выйти вперёд для переговоров. При этом британский командир демонстративно подчёркивал, что безоружен. Увидев это, Каннингем подозвал своего заместителя (и однофамильца английского майора) Уилла Джонстона. Вдвоём они пошли навстречу двум британцам. Каннингем, в отличие от своего визави с противоположной стороны, шёл пешком, а на его поясе болталась офицерская сабля, снятая с одного из убитых в Касл-Хилле британцев. Ирландец верил в свою удачу и в этот клинок, уже отведавший английской крови.

Когда переговорщики сошлись в центре поля, майор Джонстон придержал коня и, не спешиваясь, спросил Каннингема, чего тот хочет. Ирландец, явно играя на публику, закричал во всё горло: «Свобода или смерть!» — так, чтобы услышали его сторонники. Британец же в ответ на это сообщил, что никаких уступок мятежникам делать не намерен и лучше бы тем сдаваться подобру-поздорову. Для убедительности майор извлёк из-за офицерского кушака пистолет, который стал полной неожиданностью для ирландцев. Солдат по имени Томас Энлзарк, сопровождавший майора, также выхватил пистолет и наставил его на Уилла Джонстона. Так в одночасье бунтовщики потеряли сразу обоих своих лидеров, которых британские «парламентёры» отконвоировали в свой отряд.

Это происшествие полностью деморализовало ирландцев. Теперь они попросту не знали, что делать дальше. Майор Джонстон же, понимая, что очень важно не дать им опомниться, тут же распорядился открыть по бунтовщикам огонь. Правительственных солдат было примерно втрое меньше, зато на их стороне были выучка и слаженность действий, в то время как ирландцы скорее напоминали разношёрстную толпу. Бой продолжался около двадцати минут. Повстанцы потеряли 15 человек убитыми, ещё 26 угодили в плен, а остальные бросились наутёк в сторону леса. Британцы отделались лишь несколькими легко ранеными, не оставив на поле ни одного убитого.

Расплата

Окрылённые победой и злостью на восставших ирландцев, «красные мундиры» бросились в погоню за беглецами и тех, кого настигали, жестоко убивали на месте. Солдаты прекрасно понимали, что находятся под защитой закона о военном положении, на который можно было списать всё. В итоге майору Джонстону пришлось в буквальном смысле слова угрожать оружием собственным солдатам, принуждая их прекратить бесчинства. Затем он по собственной инициативе отвёз тяжело раненного Каннингема, которому досталось в общей свалке, в близлежащий городок Виндзор, где повесил вождя мятежников без суда и следствия. Что характерно, казнь была проведена у местной бакалейной лавки, которую главарь ирландцев грозился разграбить.

Судьба Уилла Джонстона сложилась не лучше — несмотря на то что он, в отличие от патрона, всё же предстал перед судом. Губернатор Кинг настаивал на смертном приговоре, и его ходатайство было удовлетворено. Джонстона и ещё семерых мятежников повесили. Кроме того, Кинг распорядился выпороть девять ирландцев, а 34 мятежника — отправить на тяжёлые каторжные работы. Каждый из приговорённых к порке получил по 500 ударов.

Разбежавшихся ирландцев на протяжении четырёх дней вылавливали по окрестностям, а в Парраматте военные приготовили десять виселиц для исполнения новых смертных приговоров. Однако губернатор Кинг смягчился и помиловал пойманных мятежников. Всем им смертный приговор заменили поркой плетьми.

Так окончилось восстание в Касл-Хилл — далеко не единственное в истории Австралии, но уникальное уже тем, что подняли его белые европейцы.