Война с мусором на фронтах Первой мировой

Подобным занимались как обычные солдаты, так и специально созданные подразделения, призванные очищать места боевых действий от накапливающихся отходов. Кроме того, параллельно с этим разрабатывались способы вторичного использования военного имущества в тылу и в армии.

Британский опыт

Один британский журналист проницательно заметил в 1918 году, что «ничто в мире не является более бессмысленным, чем армия. После обучения экономике мирного времени сержанты-квартирмейстеры, руководившие складами с максимальным уровнем бюрократизма, на поле битвы заставляют армию впадать в самую дикую расточительность».

В начале войны «всё было принесено в жертву быстроте при нанесении ударов. Первая фаза битвы на Западе завершилась бессильными противоборствующими силами в декабре 1914 года; боеприпасы с обеих сторон были почти исчерпаны, а земля, на которой они боролись, изобиловала вещами, которые им были необходимы».

Видимо, британская армия стала чуть ли не первой, кто начал собирать отходы, потому что и до перевода экономики на военные рельсы она остро нуждалась в припасах. Так, британские сапёры «проявили большой интерес к пустым банкам из-под варенья, говядины и сардин». Войскам остро не хватало ручных гранат, и инженерам приходилось импровизировать на основе пустых банок.

Также современники отмечают инициативу двух раненых британских офицеров, которые были готовы к дальнейшей активной службе, но пробили у командования идею одновременно помочь войскам на местах и найти работу для женщин-беженок, открыв ремонтную мастерскую для одежды во Франции. Они начали с того, что собрали несколько швей и починили самую порванную форму, постепенно превратив свое учреждение в великолепную организацию по спасению обмундирования.

Важнее одежды была обувь. От этого зависела мощь армии, и по этой причине британский главнокомандующий Джон Френч в июне 1915 года назначил генерал-майора сэра Джона Стивенса начальником центральных обувных ремонтных мастерских. Одна такая была открыта в Кале осенью 1915 года, другая была создана в Мудросе на острове Лемнос во время операций на Галлиполи и впоследствии вывезена в Салоники.

Позже в Александрии была открыта мастерская для армии, действовавшей в Палестине, в то время как армия в Месопотамии чинила свои сапоги в Басре. Вместо 250 000 новых ботинок в неделю теперь требовалось только 100 000, что позволило существенно сэкономить на коже, а также перебросить часть мощностей обувных фабрик на обеспечение союзных войск (разумеется, не бесплатно). Одновременно шла работа по созданию новых моделей обуви, с более крепкими подошвами и подкладками.

Поскольку от артиллерии зависели и оборона, и наступление, исправность орудийного парка была залогом победы. Отправлять каждое повреждённое орудие в Англию было слишком дорого, потому были созданы специальные ремонтные мастерские, а затем и целый ремонтный завод, куда из Британии были выписаны квалифицированные рабочие.

Затем поломки автомобилей заставили пересмотреть концепцию авторемонтных мастерских, поскольку, даже если шасси было полностью разбито, двигатель часто оставался в рабочем состоянии, и его можно было использовать.

Однако, когда новые британские силы прибыли во Францию летом 1916 года вместе с невероятным количеством материалов, прежняя система экономии имущества и сбора утиля была заброшена. Количество отходов очень быстро росло, поскольку качество снаряжения, поставлявшегося на фронт, было невысоким из-за плохого сырья, неопытности новых производителей боеприпасов и т.п.

Немецкая инициатива

Немцы под влиянием блокады Антанты и резкого сокращения импорта жизненно важных материалов с лета 1916 года развернули гигантскую кампанию по сбору и переработке всех доступных на фронте и оккупированных территориях ресурсов: металла, тканей, пищевых отходов и источников жира.

Изделия и отходы свинца, олова, меди, алюминия и других ценных металлов собирали специальные команды, обходившие в той же Бельгии дом за домом. Современники отмечают, что миллионы пустых консервных банок были тщательно собраны и отправлены на металлургические предприятия для извлечения ценного олова. Старые банки с этой целью собирали даже в нейтральных странах, типа Швейцарии и Нидерландов, а затем переправляли в Германию.

Все поставки одежды также контролировались правительством Германии. Все изношенные шерстяные вещи должны были передаваться властям. Матрасы с шерстяной или хлопковой набивками были пересчитаны, конфискованы и возвращены владельцам уже набитыми бумагой, водорослями или стружкой. Все запасы кожи были учтены армией, а инженеры-технологи проводили непрерывные опыты по разработке искусственной кожи и резины для обуви.

Все запасы, которые удавалось захватить немцам, тщательно пересчитывались и отправлялись на армейские склады. В этом отношении, как отмечают наблюдатели, Людендорф, Гинденбург и Макензен были, пожалуй, лучшими немецкими «спасателями вещей». После очередного отхода противника происходил быстрый и точный пересчёт захваченного имущества.

Интересно, что наиболее интенсивная кампания была направлена на сбор жиров для производства нитроглицерина. «Дома немцы организовали систематический сбор плодовых косточек, из которых можно было извлечь масло, и начали тот странный поиск жира, над которым союзники перестали смеяться, когда тоже обнаружили, что жир является одной из главных проблем войны». Кроме того, жир шёл на производство оружейной смазки. Кампания по сбору жира породила массу странных слухов, как среди немцев, так и среди их противников.

Сбор мусора на поле боя

Британцы также хотели пробудить в своих солдатах интерес к сбору и переработке мусора. Они начали собирать хлам с поля битвы к завершению битвы на Сомме в 1916 году, но, как правило, офицеры должны были наблюдать за солдатами, если хотели, чтобы их дивизия отличилась в глазах генерал-интенданта.

Тем не менее находились энтузиасты вроде Гвардейской бригады, которая в ходе Третьей битвы при Ипре начала сбор оставшегося на ничейной земле имущества. Гвардейцы собрали, в частности, миллион патронов, которые выпали из патронных сумок, и подсчитали, что за счёт сбора отходов одного боя возместили жалованье своего соединения, включая пособия для жён и детей. Однако спасти всё было невозможно, и оружие продолжало лежать в земле после битв десятилетиями, представляя опасность для мирных жителей.

А осенью 1917 года Эндрю Уэйр, новый британский Генеральный инспектор снабжения (Surveyor General of Supplies), посетил Францию в связи с созданием подразделения по сбору утиля. Как отмечали наблюдатели, уже была проделана большая работа по сбору жира, металла и тряпья, однако Вейр считал, что этого недостаточно.

Особенностью плана Уэйра по сохранению экономической мощи Антанты была система тщательного сбора отходов, поставленная непосредственно на местах, где наиболее быстро и опрометчиво расходуются припасы. Потому по указанию Уэйра было создано специальное отделение по сбору имущества после боя, чтобы скоординировать военные операции с коммерческой работой по утилизации отходов. Особые усилия были предприняты для предотвращения скоплений больших запасов утиля, так как обнаружилось, что они приводят только к ещё большим потерям из-за порчи.

Инициатива Уэйра, хотя и получила поддержку командования, саботировалась на местах. Солдаты и без того устали от бесконечных сражений и потому искали малейший повод увильнуть от бессмысленной, как им казалось (развернутая пропагандистская кампания была проигнорирована), работы по утилизации отходов и повреждённого имущества. Кроме того, специально созданные для этого команды были слишком малочисленны. Лучше всего помогли устроенные зимой 1917 — весной 1918 гг. соревнования между подразделениями с призами. Победителей ожидал ещё и дополнительный отпуск, за который солдаты были готовы сделать что угодно. Они начали с удовольствием ходить в патрули на нейтральную полосу, поскольку это сулило много находок, пригодных для сдачи в утиль.

К концу войны, когда в Европу подтянулся Американский экспедиционный корпус со своей системой утилизации и ремонта, Антанта и её противники уже имели великолепно работавшие мастерские и команды, находившие, разбиравшие, складировавшие и чинившие всё, что могло пригодиться в дальнейшем. Жестяные банки, патроны, канистры, порванная одежда и прохудившаяся обувь всегда находили того, кто был готов подобрать их и сдать за вознаграждение в переработку.