Заговор Лопухиной против Елизаветы Петровны

Внешняя политика Елизаветы I

Царствование Елизаветы Петровны. В российской внешней политике идет борьба двух партий. Канцлер Алексей Петрович Бестужев-Рюмин выступал за союз с Англией и Австрией. Главным противником России он считал Пруссию («будучи наиближайшим и наисильнейшим соседом сей империи, потому натурально наиопаснейшим, хотя бы он такого непостоянного захватчивого, беспокойного и возмутительного характера и нрава не был, каков у него суще есть…»). Основным сторонником и единомышленником канцлера был его старший брат, также дипломат обер-гофмаршал Михаил Бестужев.

Вторая партия выступала за союз с Францией и Пруссией. Ее ярчайшим представителем был лейб-медик Иоганн Лесток, который в политику оказался вовлечен больше, чем в медицину. И у этой партии были сторонники среди высших чинов, например ее интересы разделяли вице-канцлер Михаил Воронцов и генерал-прокурор Никита Трубецкой.

Внешнеполитическое противостояние шло на самом высоком уровне, и обе партии хотели склонить Елизавету на свою сторону. «Дело Лопухиной» оказалось оружием, которое Лесток направил против Бестужева. Кстати, именно это дело легло в основу сюжета фильма «Гардемарины, вперед».

Из истории семьи Лопухиной

Наталья Федоровна Лопухина (урожденная Балк) была племянницей Анны Монс — фаворитки Петра I. Ее брак со Степаном Васильевичем Лопухиным, двоюродным братом первой жены Петра, устроил сам император. Наталья слыла одной из первых красавиц, у нее всегда было много поклонников, и одним из них был граф Рейнгольд фон-Левенвольд. Они состояли в долгой связи, но Елизавета по восшествии на престол удалила от себя всех бывших фаворитов Анны Леопольдовны. Левенвольд был отправлен в ссылку в Соликамск.

Лопухина не забыла о нем. В одном из своих писем супруга британского консула Джейн Рондо писала: «Лопухина и ее любовник — если он у нее на самом деле не один — очень постоянны и в течение многих лет сохраняют друг к другу сильную страсть». Пытаясь облегчить участь Леневольда, Лопухина подавала многочисленные прошения, однако успехом ее попытки не увенчались.

Иван Лопухин. В чём была ошибка?

В июле 1743 года было решено отправить в Соликамск поручика лейб-кирасирского полка Якоба Бергера, чтобы приставить его охранником к Леневольду. Ехать Бергеру не хотелось, и он пытался использовать любую возможность для того, чтобы избежать командировки.

Как раз накануне отъезда Бергер проводил вечер с сыном Натальи Лопухиной — Иваном Степановичем Лопухиным. И тот, будучи не совсем трезвым, завел с Бергером разговор о Елизавете Петровне — мол правление ее ненадолго, скоро все изменится в пользу Ивана Антоновича. Кроме того, Лопухина попросила сына через Бергера передать опальному Леневольду поклон и пожелание, «чтобы граф надеялся бы на лучшие времена».

Бергер собрал все факты, все услышанное от Лопухина во время двух бесед, когда его приятель был в подпитии, и составил донос. Вместе с майором Матвеем Фалкенбергом, который присутствовал при второй беседе с Лопухиным, они отправились к Лестоку. Оба офицера были иностранцами, поэтому решили сначала посоветоваться с ним. Лесток понял, что у него появляется возможность разыграть карту против Бестужева, поэтому тут же доносит до государыни, какие опасные разговоры вел Лопухин. И какие пожелания передавала ссыльному его мать.

Лопухина и ее ближний круг

Тут же возникло обвинение в заговоре. По нему были арестованы сам Лопухин, его отец, мать и сестра. Но Лесток на этом не остановился: в «заговоре», по его мнению, участвовала также жена Михаила Бестужева-Рюмина (брата канцлера) Анна. Арестовали и ее дочь от первого брака Анастасию Ягужинскую.

Заговор был фактически составлен на пустом месте: никаких доказательств, одни разговоры. Но включить в число заговорщиков можно было широкий круг людей, связанных родственными и дружескими узами.

Следователями по делу были назначены Лесток, генерал-прокурор Трубецкой и начальник тайной розыскной канцелярии Андрей Ушаков. Они также включили в число обвиняемых в заговоре баронессу Софию Лилиенфельд — первую статс-даму Анны Леопольдовны, ее мужа, камергера Лилиенфельда, князя Ивана Путятина (участник заговора, целью которого было передать регентство от Бирона герцогу Брауншвейгскому), крупного флотского чиновника Александра Зыбина, гвардии капитана Ивана Путятина, нескольких офицеров гвардии. Всего под следствием оказалось 25 человек.

Чтобы придать делу вес, к нему подключили расследование в отношении дипломата габсбургской монархии Антонио Ботта. На момент расследования его, кстати, в России уже не было. Ботта подозревали в желании вернуть на престол Анну Леопольдовну. По этому поводу допрашивали и Лопухину, и Бестужеву, но ничего больше смутных воспоминаний о якобы брошенных в разговоре фразах они вспомнить не могли. Тем не менее, этого было достаточно для обвинения в заговоре против Елизаветы Петровны.

Лейб-медик Лесток в поисках доказательств

Портрет Антонио Ботта.

Надо заметить, что женщины ничего не сказали даже под пытками: их подвешивали на короткое время на дыбу. Так же пытали и Степана Лопухина, а Ивана неоднократно били кнутом, но он ничего не сказал… потому что говорить ему было нечего. Не выдержав экзекуций, Иван лишь поризнес: «Мы де зачастую говаривали в семье своей, что если бы на вице-канцлера не было этого продувного канальи Лестока, то оба Бестужевы и их сторонники были бы самые нерешительные и слабые правители». Лесток этого простить не смог.

Казалось, следствие зашло в тупик — никаких серьезных обличающих данных получено не было. Елизавету это разозлило, и она распорядилась заканчивать с этим делом побыстрее. 19 августа 1743 года состоялось заседание суда, в котором участвовали 49 судей. Подсудимым инкриминировался заговор с целью возвращения Брауншвейгской династии на престол, все преступления были признаны доказанными.

Приговор был максимально жесткий: Лопухиных и Бестужеву колесовать, Мошкова и Путятина приговорили к четвертованию, Софию Лилиенфельт (на тот момент она была беременна) должны были обезглавить, военных понижали в чинах и приговаривали к ссылке. Правда, при утверждении приговора Елизавета его смягчила, заменив смертную казнь на телесное наказание и ссылку.

Казнь было решено сделать максимально публичной, экзекуция проходила около здания Двенадцати коллегий при огромном стечении народа. Лопухина и Бестужева были биты кнутом, обеим урезаны языки. Перед казнью Бестужева сняла с себя усыпанный бриллиантами крест и отдала его палачу, поэтому он наказание смягчил. Затем осужденные отправились в ссылку.

Тем осужденным, которые через 20 лет остались живы, было разрешено вернуться. Наталья Лопухина вернулась из ссылки при Петре III, тогда же получил разрешение покинуть Охотск ее сын Иван. Анна Гавриловна Бестужева-Рюмина умерла в Якутске в апреле 1751 года.