Хуана-Мария, Кристофер Маккэндлесс и др: 5 всемирно известных отшельников, по чьим биографиям стоит снимать драмы и триллеры

Когда в России говорят о знаменитых отшельниках, обычно вспоминают семьи Лыковых и Антипиных – ведь и последнюю из Лыковых, и чудом выживших некогда при самодуре-отце Антипиных регулярно показывают по телевизору. Но знаменитые отшельники обитают не только в России.

Масафуми Нагасаки

Тридцать лет подряд пассажиры и члены экипажей кораблей, проходящих мимо японского острова Сотопанари, видели на берегу абсолютно голого пожилого мужчину, бодрого и загорелого донельзя. Это был отшельник Масафуми Нагасаки, некогда – модный фотограф. В отшельничество Нагасаки ушёл в возрасте пятидесяти шести лет, опасаясь, что иначе родственники поместят его в дом престарелых.

Причины, по которым бывший фотограф ходил по острову голым, банально: стесняться ему было на острове некого, а одежду имело смысл беречь для вылазок в цивилизацию. На острове не было источников питьевой воды, и отшельник закупал её в ближайшем магазине (до которого, однако, надо было ещё добраться) вместе с едой. Деньги на то и другое ему переводили родственники, так что перед покупками отшельник заглядывал ещё и в банк. Это были его единственные контакты с цивилизацией очень долгое время.

Примечательно, что за все тридцать лет отшельничества Нагасаки не пытался улучшить условия своей жизни на острове – например, наладить электрическое освещение каким-либо образом или обзавестись радио и сотовым телефоном. Остров устраивал его таким, как есть. Последние годы отшельник стал говорить любопытствующим, что удалился на остров из-за того, что люди страшно разрушают экологию.

Надо сказать, выбранный им остров был очень далёк от райского уголка. Его окружает множество опасных водоворотов, что делает невозможным полагаться на рыбалку как на основной способ пропитания; каждая вылазка на лодке требовала от Нагасаки немалых усилий и напряжённого внимания. Здесь часты тайфуны, сметающие половину растительности, земля не дарует райских плодов, зато по острову летают настоящие полчища насекомых. Сначала Нагасаки не на шутку опасался умереть во время очередного тайфуна или в водовороте. Или, сломав ногу или руку, от обезвоживания.

В 2018 году отшельник заболел гриппом, и его сначала госпитализировали, а потом насильно увезли в дом престарелых как неспособного о себе позаботиться. Нагасаки тяжело переживает потерю былой свободы и мечтает однажды всё же вернуться к жизни на необитаемом острове.

Хуана-Мария с острова Сан-Николас

Последняя из своего племени, Хуана-Мария прожила на острове у берегов Калифорнии в полном одиночестве восемнадцать лет. Её печальная история была широко известна во второй половине девятнадцатого века, хотя к ней часто добавляли ненужные сентиментальные детали. В 1814 году один из мужчин её племени, предположительно, убил алеута, работающего на Российско-американскую компанию. Компания товарищей погибшего, также алеутов, высадилась на острове и жестоко перебила большую часть племени. Из трёхсот человек в живых осталось менее двадцати. Так начались годы бедствий для Хуаны-Марии, одной из выживших.

Весть о резне и тяжёлом положении выживших через несколько лет дошла до католической миссии в Санта-Барбаре (это реальный калифорнийский город, а не придуманный специально для сериала). Миссия организовала спасательную кампанию. К индейцам, которых белые калифорнийцы бесхитростно звали просто «николеньо», т.е. жители Сан-Николаса, отправили корабль. Но увы, забирая островитян, экипаж случайно забыл (по видимости, не обнаружил) одну молодую женщину.

После появится сентиментальная версия – мол, женщина сама спрыгнула в море и уплыла на остров, поняв, что забыли её ребёнка. Но в таком случае корабль бы спокойно её дождался. Хуану-Марию именно забыли соплеменники и не увидели вовремя члены экипажа. Уже на берегу островитяне обнаружили её отсутствие и сообщили капитану корабля. За женщиной должны были чуть позже снарядить отдельную экспедицию, но из-за разных событий спасение сначала было отложено, потом и вовсе забыто как проект.

Возможно, женщине даже повезло. Очень быстро спасённые заболели сразу несколькими европейскими болезнями и один за другим умерли. Последним умер мужчина, ослепший из-за, вероятно, ветрянки. Он не успел приспособиться к жизни без зрения и в какой-то момент упал с берега и утонул. Хуана-Мария осталась последней из «николеньо».

Через несколько лет охотник на пушного зверя Джордж Нидевер из всё той же Санта-Барбары начал поиски оставшейся в одиночестве женщины, чтобы, наконец, её спасти. Первые две его краткие экспедиции закончились ничем, но в третью он сумел наткнуться на следы её жизни: оставленные сушиться на солнце куски тюленьего жира и отпечатки ног на берегу. Воодушевившись, Нидевер принялся обыскивать берег и довольно близко от следов нашёл кое-как сложенную хижину из веток, обглоданных китовых костей и других подручных материалов. Из хижины вышла женщина в одной только юбке из зелёных птичьих перьев (по другой версии – из кусков шкур). Она восемнадцать лет не видела других людей и встретила Нидевера и его спутников с большим волнением.

Девушку перевезли на берег. Увы, никаких языков, кроме родного, она не знала – и других носителей её языка не осталось, так что рассказать о своих злоключениях она не могла. Впрочем, она была полнотела, её лицо оставалось приветливым и дружелюбным, а движения были энергичны. Единственное, что – зубы, которые сохранились в полном составе, были стёрты почти до дёсен, как из-за грубой пищи, так и из-за того, что она активно использовала их как рабочий инструмент, работая со шкурами, ветвями и костями. Женщину крестила Хуаной-Марией, и под этим именем она вошла в историю.

За отсутствием родственников Хуана-Мария поселилась у спасшего её охотника и его жены. Но, увы, не прожила и двух месяцев. С ней обращались очень хорошо и старались угодить, помня о её лишениях. Но то ли от непривычной еды, то ли от подхваченной от белых заразы она начала страдать сильнейшим расстройством желудка – и умерла от обезвоживания. Нидевер похоронил спасённую на своём семейном участке местного кладбища.

Лендерт Хаcенбос

Посреди Атлантического, далеко и от Южной Америки, и от Африки, между которыми он находится, лежит остров Вознесения. Из-за своего расположения остров так никогда и не стал по-настоящему обжитым. Сейчас там живут военнослужащие с семьями, и эти семьи покидают остров, когда срок службы подходит к концу. В восемнадцатом же веке на острове вообще не было людей, хотя порой туда высаживались моряки проходящих мимо кораблей.

В 1726 году члены экипажа британского корабля, высадившись на остров, обнаружили на нём палатку, пожитки и дневник очевидно уже некоторое время назад умершего человека. Дневник был на голландском языке. Британцы забрали его с собой и в том же году заработали денег, опубликовав под названием «Наказанная содомия». Дело в том, что он принадлежал моряку по имени Лендерт Хаcенбос, которого высадили на острове именно в наказание за интимную связь с другими мужчинами.

Оригинал дневника был позже утерян, но опубликованная версия перенесла достаточное количество переизданий, чтобы его текст дошёл до наших времён. Большая часть записей описывает мучительные поиски какого-нибудь источника воды и топлива для костра. Чтобы выжить, моряк пил собственную мочу, кровь суповых черепах и птиц. На этой влаге он протянул полгода.

Ирония судьбы в том, что на острове на самом деле было даже два достаточно крупных источника питьевой воды. Отшельник просто, по видимости, не понимал, как её искать. Первый месяц он пил воду, оставленную ему как раз на время, которое понадобилось для определения местных источников. Вместе с водой наказанному оставили семена и инструменты. Никто не собирался его убивать – отшельничество должно было стать аналогом тюремного заключения, с необходимостью (но и возможностью) наказанному самому себя кормить. На момент высадки Хаcенбосу было около тридцати лет, он был полон сил, так что печального конца никто не предполагал.

Эмили Дикинсон

Сейчас Дикинсон относят к классикам американской поэзии, во многом опередившей своё время. Но при жизни соседи считали её странной старой девой, фактически запершей себя в четырёх стенах и там потихоньку слепнущей в одиночестве. Всего за время добровольного отшельничества Дикинсон написала тысячу восемьсот стихотворений, но это обнаружилось только после её смерти. При жизни же не было опубликовано и десятка. Большинство её стихов пронизаны темами смерти и бессмертия, что добавляет загадки её личности и затворничеству.

Эмили родилась в 1830 году в старинной пуританской семье. Её отец был юристом и политиком, а мать, что было обычно для тех лет – домохозяйкой. Всего в семье было трое детей, включая старшего брата Эмили и её младшую сестру. Когда она закончила начальную школу для девочек, на её счастье, средняя школа города, которую называли Академией, начала принимать и лиц женского пола тоже. После Академии была женская семинария. Очевидно, Эмили собиралась посвятить свою жизнь религии, выйти замуж за священника – но что-то пошло не так.

Эмили стала всё реже выходить из своей комнаты – по крайней мере, к гостям дома, и стала носить только и исключительно белые платья. В конце концов увидеть её стало уже невозможно. Те, кто мог бы назвать себя её друзьями, знали её, в основном, по переписке. Что касается стихов, она взяла с сестры слово, что та сожжёт их после её смерти. Вообще её одолевали навязчивые мысли о смерти, ещё с той поры, как подростком она узнала о смерти лучшей подруги, собственной кузины. Каждая смерть знакомого погружала её во всё более чёрную меланхолию. Её также всё больше одолевали страшные головные боли. Умерла Дикинсон в пятьдесят пять лет.

Александр Супербродяга

Кристофер Маккэндлес, взявший себе этот псевдоним, известен прежде всего тем, насколько же нелепым и грустным оказалось его отшельничество. Увлечённой идеей народов, близких к природе, Кристофер получил образование антрополога. Это, как и крепкое физическое сложение, вероятно, привело его к мысли, что он мог бы удалиться от цивилизации и жить в гармонии с природой. Хотя бы некоторое время, как любимые им писатели Джек Лондон и Генри Торо.

В двадцать четыре года он пожертвовал все остававшиеся у него деньги на благотворительность и начал перемещаться из штата в штат, предпочитая, несмотря на образование, самую простую физическую работу и самые непритязательные условия жизни. В конце концов он решился и на настоящее отшельничество и автостопом приехал на Аляску, чтобы углубиться в леса с минимумом вещей. Водитель, который подвозил его в апреле 1992 года, был не на шутку обеспокоен затеей явно интеллигентного на вид парня и предлагал сначала обеспечить его снаряжением. Но «Александр» согласился принять в подарок только бывшие у водителя с собой резиновые сапоги, пачку чипсов и сэндвичи.

Как удалось восстановить позже, когда мёртвый юноша был найден возле своих вещей, включая дневник, «Александр» нашёл в лесу брошенный автобус, фактически превращённый местными охотниками в хижину для привалов, и решил остановиться в нём. Кроме сэндвичей и чипсов, у него был также с собой мешок с рисом (меньше пяти килограмм), но Кристофер надеялся жить охотой и собирательством. Он даже взял с собой ружьё с несколькими патронами. В основном же он надеялся охотиться с помощью ловушек.

Охота не задалась. Иногда удавалось подстрелить дикобраза или птицу. Однажды повезло завалить лося. Кристофер думал запасти его мясо впрок, но не умел этого делать – и всё, что он не съел, просто протухло. Дело в том, что, вместо того, чтобы засушить мелкими кусочками тушу, он попытался прокоптить её полностью. Чтобы охотиться успешнее, Кристофер стал продвигаться в лесу, но через четыре месяца понял, что ещё немного, и умрёт от истощения. Он пытался вернуться к людям, но обнаружил на своём пути реку, про которую решил, что пересечь её невозможно. Естественно, поскольку речь шла об охотничьих местах, на реке была постоянная переправа – но Кристофер не попытался отыскать её, а карты, где она была отмечена, у него не было.

Последняя запись в дневнике Кристофера кратка: «Прекрасная голубика». Она сделана, по рассчётам, 12 августа 1992 года. Из-за этой записи полагают, что юноша мог отравиться незнакомыми ягодами, которые спутал со съедобными. Но вероятнее всё же версия, что он просто был уже слишком истощён от голода и постоянно затрачиваемых усилий. За эту версию говорит и одна из предыдущих записей в дневнике: «Я прожил счастливую жизнь и благодарю Господа. Прощайте и пусть благословит всех Бог!»

Листок с этой надписью он держит на сделанном им автопортрете, и портрет этот хорошо показывает, насколько страшно Супербродяга похудел за время своего отшельничества. Он взял с собой в леса фотоаппарат, чтобы потом проиллюстрировать свою книгу о жизни вдали от цивилизации...