Ив Кляйн: магия цвета

 Ив Кляйн был ключевой и одной из самых радикальных фигур европейского искусства после Второй мировой войны. За свою недолгую жизнь он успел поработать в живописи, скульптуре, театре, кино, архитектуре и музыке. Параллельно он профессионально занимался дзюдо, состоял в ордене розенкрейцеров, совершал паломничества и путешествовал. Уникальное мировоззрение привело Кляйна к идее разрушения границы между жизнью и искусством. Играя с публикой, он расширял её восприятие, предлагая новые, захватывающие, часто неожиданные углы зрения. Ив Кляйн освободил живопись из рамы, которая, по его мнению, слишком долго была тюрьмой искусства. 

Он родился 28 апреля 1928 года в семье художников Мари Раймонд и Фреда Кляйна. Детство и юность мальчик провёл в Ницце и её окрестностях. Под влиянием родителей Ив развивал свои творческие способности, хотя никогда не учился живописи или какому-либо ремеслу профессионально. Вторым делом всей его жизни станет дзюдо: до того, как стать художником, он профессионально занимался боевыми искусствами, обучался в Токио, где получил четвёртый дан; работал в Мадриде инструктором и опубликовал труд «Основы дзюдо». Позднее он использует боевое искусство в творчестве. «Дзюдо помогло мне понять изобразительное пространство и открыть человеческое тело в его духовности», — скажет Кляйн.

Цвет неба

Ещё ребёнком Ив Кляйн подолгу любил разглядывать небо. Оттенки синего, которые, играя, сменяли друг друга, были неуловимы, но столь притягательны! «Голубое небо — это моё первое произведение искусства», — говорил он. Много позже, уже будучи взрослым, Кляйн усердно работал над получением совершенного в своём абсолюте ультрамаринового цвета. Помогал ему в этом поставщик красок Эдуард Адам и привлечённый химик.

Секрет создания гипнотического синего следующий: художник натягивал холст или хлопчатобумажную ткань на деревянную основу, обработанную казеином (сложный белок); затем наносил промышленную синюю краску, смешанную с закрепителем (синтетической смолой); когда краска высыхала, пигмент как бы парил над поверхностью холста, создавая богатую бархатистую текстуру и необычную глубину.

Цвет, который принёс Кляйну славу, был запатентован в 1960 году под названием International Klein Blue (IKB). Психологический эффект этого оттенка можно описать как гипнотический: глядя на монохромную синюю работу, зритель почти физически чувствует, как непреодолимая сила словно бы затягивает его в изображение.

«У синего нет ни измерения, ни размера, в то время как другие цвета обладают ими […] Все цвета приносят ассоциации конкретных идей […], а синий цвет лучше всего напоминает море и небо, самый абстрактный по материальной и видимой природе», — говорил Кляйн.

Впервые IKB был представлен публике в 1957 году. В честь открытия художник устроил двойную выставку «Монохромные предложения» в Париже. Приглашения были, конечно, синие, а дизайн марок содержал название цвета — IKB. Начало «эры синего» было отмечено аэростатической скульптурой — запуском 1001 синего воздушного шара в небо французской столицы.

Используя IKB, Кляйн создал почти 200 картин. Монохромная живопись, к которой художник обратился ещё в 1947 году, воспринималась им как способ отказа от идеи репрезентации в искусстве и, следовательно, обретения творческой свободы. Трудно точно датировать работы, Кляйн не давал им названий. Все они были пронумерованы уже после кончины художника его вдовой Ротраут — от 1 до 194, при этом последовательность не соответствовала хронологии создания.

Кляйн был далеко не единственным, кто экспериментировал с монохромными картинами. Концентрация на единственном цвете часто служила одной из двух целей. Это могло быть исследование абсолютной абстракции, растворение материальных различий, через которое можно ощутить единство со Вселенной. Либо сведение объекта искусства к простейшей форме, чтобы основное внимание было сконцентрировано на цвете, текстуре, технике и так далее.

Проект монохромных картин, при всей серьёзности заложенных в нём идей, не был лишён сарказма. Для выставки 1957 года в Милане Кляйн подготовил 11 полотен, на первый взгляд абсолютно идентичных, но, по словам художника, различных по духу и, как следствие, по стоимости. «Мир каждой картины, хотя это всё тот же синий, представлял совершенно другую сущность и атмосферу. Ни одна не была похожа на какую-либо другую, хотя все они были одной и той же высшей и тонкой природы… Самое сенсационное наблюдение было со стороны «покупателей». Они выбирали среди 11 выставленных картин, каждую по-своему, и каждый заплатил запрошенную цену», — говорил Кляйн.

В дальнейшем IKB будет довлеть над творчеством художника. Помимо монохромов, он будет создавать в этом цвете губчатые рельефы, скульптуры, использовать его в перформансах и дизайне.

Помимо синего, Кляйн работал с другими цветами. Так, одна из этих первых антропометрий, ANT121, датированная около 1960 года, выполнена в золотом и чёрном. Также в наследии Кляйна есть розовые (Monopink) и золотые монохромы (Monogold). Последние были символом абсолюта и вечности, соприкосновения с трансцендентным. «Синий, золотой и розовый — три основных цвета в монохромной живописи, и для меня это принцип универсального объяснения мира», — говорил Кляйн. Ограничиваясь тремя цветами, художник создавал различные версии триптихов и скульптур.

Освобождение женщин

С 1957 года Кляйн был поглощён идеей антропометрической живописи. «Уже в прошлом я отказывался от кисти, слишком психологической», — говорил Кляйн. И если поначалу предпочтение было отдано ролику, то затем — женскому телу.

В 1960-м состоялась премьера спектакля «Антропометрия синей эры» в Международной галерее современного искусства в Париже. Оркестр из 10 человек играл симфонию «Монотон-Молчание» (одна непрерывная нота продолжительностью 20 минут, а затем 20 минут тишины), написанную Кляйном. Зрителей, одетых в строгие костюмы, рассадили в небольшом помещении, пол которого был застелен крупными листами бумаги. Напротив была стена, также подготовленная к тому, чтобы на ней рисовали. Затем Кляйн пригласил группу обнажённых женщин и предложил им покрыть себя знаменитой синей краской. Став своего рода кистями, девушки могли касаться бумаги разными частями тела, кататься по полу, двигаться, как им хотелось. Получившиеся в результате работы были представлены на выставке «Два европейских художника» как обычные картины, без контекста или объяснения творческого процесса, стоящего за ними.

Безусловно, подобная эксплуатация моделей не могла понравиться публике 1960-х и вызвала ожесточённую критику. В ответ на это Кляйн заявил, что не только не ущемил прав и достоинства моделей, но, напротив, освободил их от рабского безвольного труда натурщиц. Он пригласил их к сотрудничеству, позволив им содействовать его работе, вместо того, чтобы оставаться неподвижными и безучастными. «Я никогда не трогал их, поэтому они доверяли и любили сотрудничать», — говорил Кляйн.

Антропометрия служит переходом от видимого к невидимому, от материального к духовному и от плотского к божественному. При этом персона художника как создателя отсутствует.

Стихии и явления

Взаимодействие со стихиями, фиксация их энергии и артистического потенциала была одной из творческих задач Кляйна. В серии «Космогонии» (Cosmogonies), над которой художник работал с 1960 года, он отдавал холсты на растерзание солнца, дождя и ветра. Затем была выполнена серия огненных картин.

Как отдельная тема для размышлений Кляйна — пустота и бесконечность. Художник был мастером эпатажного перфоманса, так называемого экшн-арта. В апреле 1958 года в парижской галерее был представлен спектакль «Пустота» (Le Vide), целью которого было «проявление синтеза восприятия». Приглашённые не увидели ожидаемых произведений искусства — лишь безупречно белые стены, освещённые неоном.

Очередная провокация произошла в ноябре 1960-го. По Парижу разошлась газета-однодневка Dimanche, на страницах которой был напечатан снимок «Прыжок в пустоту». Кляйн в костюме, с решительным и бесстрашным лицом, парит и словно бы запускает себя в космос. При взгляде на фото казалось, что мужчина безрассудно прыгал с верхнего этажа дома. Чтобы добиться этого эффекта, Кляйн и его помощники Гарри Шунк и Янош Кендер использовали монтаж. Фотография была составлена ​​из двух изображений: на одном Кляйн прыгал с высоты на простыню, которую держали внизу его сообщники, а на другом, — пустая улица. Изображения были склеены, чтобы создать иллюзию свободы.

В духовных поисках Кляйн обращался ко всем возможным и известным ему традициям: культура Востока, тайная мудрость розенкрейцеров (в конце 1947 — начале 1948-го он открыл для себя книгу «Космогония розенкрейцеров» и на протяжении следующих 4−5 лет изучал её ежедневно; был зарегистрирован в обществе розенкрейцеров и состоял в нём до 1953 года), мистицизм, католичество. С последним связан интересный эпизод его биографии. В сентябре 1958 года он совершил паломничество в Кашию, небольшой итальянский город, покровительницей которого считается святая Рита. Мощи её хранятся в местной церкви, возведённой в её же честь. По завершении первого паломничества Кляйн совершил подношение святой — оставил монохром, выполненный в знаменитом цвете IKB.

В феврале 1961 года Кляйн вновь отправился в Кашию, на этот раз его сопровождала невеста Ротраут. Вновь в церкви было совершено подношение — шкатулка, в композиции которой использованы розовый, голубой и золотой. Внутри были листы, исписанные личной мольбой художника к святой Рите. В тексте, в частности, говорилось: «Святая Рита из Кашии, святая невозможных и безнадёжных случаев, благодарю вас за всю огромную, решительную и замечательную помощь, которую вы оказали мне до сих пор. Бесконечно благодарю. Даже если я лично этого не достоин, помоги мне снова в моём искусстве и защити всё, что я сотворил».

Последние месяцы Кляйна

Жизнь художника оборвалась внезапно, хотя сам он, кажется, предчувствовал приближение кончины. Неоднократно он говорил друзьям и Ротраут, что уже совсем скоро у него будет мастерская, где он будет творить ради вечности.

21 января 1962 года Ив и Ротраут поженились. Через полтора месяца открылась последняя выставка Кляйна в Музее декоративно-прикладного искусства в Париже. А ещё через два месяца на Каннском кинофестивале состоялась премьера фильма Гуальтьеро Якопетти «Собачий мир». Кляйн, участвовавший в работе над картиной, был совершенно раздавлен: его идеи были вывернуты наизнанку, от предполагавшейся эстетики ничего не осталось, монотонная симфония тишины была заменена поп-песней. В тот же вечер у Кляйна случился первый сердечный приступ. Через несколько дней — второй.

Врачи настоятельно рекомендовали художнику покой. Но, слишком чувствительный, он принимал близко к сердцу критику арт-сообщества и публики. И 6 июня сердце не выдержало: после очередного приступа Кляйн умер на руках у своей жены, находившейся на седьмом месяце беременности. Ребёнок родится 6 августа.