Как Галина Балашова создавала интерьеры советских космических кораблей и почему ей не платили за эту работу

Галина Балашова родилась в 1931 году, в Коломне, в семье архитектора. Два года изучала живопись под началом известного акварелиста Николая Полянинова. Окончила Московский архитектурный институт и по распределению отправилась в Куйбышев – «бороться с архитектурными излишествами». Итак, в начале своей карьеры самый засекреченный архитектор в мире снимала вычурные карнизы и убирала лепнину с потолков. В 1956 году она вышла замуж за своего бывшего одноклассника, работавшего с Королёвым. Спустя год по рекомендации супруга попала в ОКБ-1 в отдел главного архитектора… и оказалась там единственным человеком с дипломом в области архитектуры. Ее начальник, например, был сантехником по образованию.

Семь лет она занималась планированием городской застройки, озеленения, проектировала заводы и дома культуры. Тем временем СССР отстаивал свое первенство в освоении космоса. Первые советские космонавты отправлялись в полет в крошечных капсулах, где даже сидеть было проблематично. Но эти полеты длились недолго. А советская космическая программа требовала длительного присутствия людей – значит, нужны были инновационные разработки. Королёв отвергал все существующие проекты: «Нельзя летать в космос в каком-то туалете!». Через нескольких знакомых ему удалось выйти на Балашову, которая вот так запросто, за пару дней, сидя на кухне, набросала первые эскизы жилого отсека космической станции. Это был сферический модуль с модной, приятной глазу мебелью без единого острого угла, с диваном и сервантом, в приятных тонах.

Королёв одобрил проект Балашовой. Почти три десятилетия она проектировала космические интерьеры. Лунный орбитальный корабль (не был реализован), «Союз-19», «Салют-6» и «Салют-7», корабль «Буран», орбитальная станция «Мир»… Это лишь неполный список проектов, над которыми трудилась Галина Балашова.
Одним из принципиальных подходов Галины Балашовой был отказ от ориентации на невесомость. Казалось бы, зачем нужен на космической станции пол и потолок – космонавты же буквально парят! Но оказалось, что находиться в такой «неструктурированной» обстановке очень сложно – возникает полная дезориентация, растут риски негативных реакций психики. Поэтому интерьеры проектировались в земном духе – с четким зонированием, с учетом психофизиологии восприятия цвета, с диванчиками и картинами на стенах.

Картины в космосе – это отдельная история. В бюро Королёва трепетно относились к реализации проектов. Если на эскизе стояла подпись Королёва, все должно было воплотиться в жизнь до мельчайших деталей! А Балашова, создавая рисунки интерьеров «Союза», добавила на стены маленькие картинки – просто так, для красоты… Так и получилось, что девять ее акварелей отправились в космос. Там пейзажи и натюрморты Галины Андреевны напоминали космонавтам о родных местах, о доме. Выяснилось, что картины действительно снижают уровень стресса у космонавтов.

Одно из ее изобретений – многофункциональная космическая мебель (например, в сиденьях можно было хранить вещи) и ворсовые крепления, позволявшие космонавтами фиксироваться в определенных точках корабля. Поначалу крепления были обширными и слишком прочными – иногда космонавты буквально вываливались из своих скафандров, намертво прицепленных к ворсу, поэтому решено было ввести ворсовые плашки и ремни, более удобные и безопасные.

Довольно долго Балашова работала во благо освоения космоса совершенно бесплатно. В отделе КБ Королёва просто не вводили такую должность – архитектор. Зачем в космосе архитектор? Поэтому Галина Андреевна днем занималась проектами городской застройки и планами парковых зон, а вечером – придумывала космические интерьеры. К тому же она была единственной в своем роде, единственной в своей профессиональной сфере – никто в СССР не занимался такими вещами. Балашовой было запрещено говорить где-либо о ее разработках, долгое время ей не позволялось вступить в Союз архитекторов (где она надеялась получать хоть какие-то профессиональные консультации). До тех пор, пока ее должность не была утверждена, она не имела доступа на территорию бюро, а с инженерами, конструкторами и технологами встречалась то в коридоре, то на лестнице, а то и попросту на улице…

Балашова разработала ту самую эмблему программы «Союз-Аполлон», которая в дальнейшем использовалась повсеместно. Авторство было строго засекречено, гонорара Галина Андреевна не получила. Кроме того, она рисовала космические вымпелы – больше четырех десятков, - и памятные медали, например, в честь 25-летия запуска первого искусственного спутника Земли.

В 1990 году Галина Андреевна ушла на пенсию, чтобы целиком посвятить себя живописи.
Интерес к деятельности «первого космического архитектора» резко подскочил после того, как на одной из выставок Союза архитекторов Балашова продемонстрировала свои старые эскизы и эмблему программы «Союз-Аполлон». Много лет ее разработки были засекречены, а после – были никому не нужны, но в 2010-х годах о ней стало известно всему миру. В Германии архитектор Филипп Мойзер издал книгу о ней, телеканал «Россия — Культура» выпустил документальный фильм Балашовой, в США на международных академических конференциях в нескольких ведущих университетах были представлены доклады о ее творчестве… Сама же Галина Балашова живет в г.Королёв, занимается акварелью, иногда дает интервью, у нее подрастают правнуки. На основе проекта Галины Балашовой для станции «Мир» разработаны интерьеры МКС, ряд ее нововведений используется для проектирования пространств летательных аппаратов и станций до сих пор.