Как сырьевая экономика влияла на научную фантастику

Считается, что сам жанр научной фантастики появился, когда авторы в своих сюжетах стали опираться не на чистое волшебство, а на реалистичные, хотя бы с виду, устроения. Например, Жюль Верн в романе «Из пушки на Луну», изданном в 1865 году, подробно описывает шахту, вырытую для гигантской пушки, необходимое количество чугуна и алюминия, а также трудности, возникшие при производстве.

Однако прародителей жанра — Жюля Верна и тем более Герберта Уэллса — пока еще не слишком занимала экономико-сырьевая модель космических путешествий. Для них полет за пределы Земли представал чистым исследовательским прорывом или контактом с чем-то совершенно новым и чуждым.

Например, в «Первых людях на Луне» Уэллса 1901 года в качестве ракетного топлива использовался мифический материал кейворит, скорее из области алхимии, чем науки, и впоследствии он никак не влиял на драматически испортившиеся отношения землян с селенитами.

Смена курса в умах фантастов начала происходить в 1920-е, в межвоенный период, когда стало очевидно, что преимуществом государства является доступ к стратегически важным ресурсам: углю, рудам и нефти. В 1929 году в журнале «Вокруг света» был напечатан роман Александра Беляева «Продавец воздуха», где, пожалуй, впервые была разработана некая разумная межпланетная экономическая модель.

Хотя сюжет строился на том, что главный антагонист Бейли шантажировал землян, сжижая воздух атмосферы и упаковывая в специальные контейнеры, чтобы продать обратно за огромные деньги, за этим скрывалась и другая бизнес-схема: Бейли также поставлял концентрированный воздух на Марс для создания там атмосферы, а взамен получал супермощный марсианский радиоактивный элемент, служивший реактором для его фабрики воздуха. Конец всем этим махинациям положила доблестная Красная армия.

Старатели фронтира

Рисунок шахты на Луне

Первая сырьевая революция в научной фантастике произошла после Второй мировой войны, в 1940-е годы, когда появилось знаменитое поколение американских писателей, начиная с Айзека Азимова и Роберта Хайнлайна и продолжившееся Робертом Шекли, Генри Катнером, Рэем Брэдбери и прочими.

Благодаря им литературный космос окончательно вышел за границы Солнечной системы и обрел узнаваемые черты нового фронтира человечества. А где фронтир, там и старатели. Или суровые космические горняки-шахтеры, отправляющиеся на самый негостеприимный в галактике астероид, чтобы добыть что-нибудь ценное.

Наконец-то в научно-фантастическом жанре появилось негласное правило, что космос — это неиссякаемый источник самого разнообразного сырья, реального или выдуманного. Необходимого для технического прогресса цивилизаций (причем не только человеческих), собственно для самих космических путешествий или просто для красоты.

В романе Роберта Хайнлайна «Луна — суровая хозяйка», хотя экономика спутника преимущественно сельскохозяйственная, главный герой Мэнни, ставший в итоге лидером революции, является бывшим шахтером-бурильщиком, потерявшим на производстве руку и переквалифицировавшимся в оператора компьютерных систем.

Поискам богатств на границах космоса посвящено множество новелл Роберта Шекли, достаточно вспомнить рассказ «Особый старательский» 1959 года, описывающий добычу золота на Венере.

Романтика фронтира, отягощенная лишениями свободного капитализма, докатилась и до советской фантастики. В повести братьев Стругацких «Стажеры», изданной в 1962 году, герои посещают астероид Бамбергу, где частная западная компания Space Pearl разрабатывает копи космического жемчуга необычайной красоты, а потому очень ценного. Несмотря на явные нарушения трудовых норм, старатели стремятся продлить контракты, чтобы заработать побольше денег.

Чужие в шахтах

Следующий этап освоения ресурсов космоса наступил в конце 1970-х, когда научная фантастика пришла в большой кинематограф.

Может показаться парадоксальным, что в первых космических блокбастерах не нашлось места храбрым старателям фронтира и вольным шахтерам. Однако надо вспомнить, что фантастика всегда нервно реагировала на реальность.

А в реальности в 1973 году западные страны, поддержавшие Израиль в Войне Судного дня, охватил нефтяной кризис, вызванный эмбарго со стороны стран ОПЕК. Затем последовала национализация крупнейшей саудовской нефтяной компании Aramco, «танкерные войны» в Персидском заливе между Ираном и Ираком. И все это плавно перетекало в кризис угольной промышленности и шахтерские забастовки 1980-х.

Вместо опасного, но развеселого астероидного прииска Хайнлайна и Шекли, новая кинофантастика конца ХХ века отражала другую реальность будущего: галактикой правят бездушные корпорации, готовые выкачать любую планету до последнего минерала, а ресурсы — важнее человека.

Этот антикапиталистический манифест красной нитью проходит через всю трилогию «Чужих». Причем с явным сырьевым подтекстом. В первом фильме Ридли Скотта 1979 года корабль «Ностромо», так неудачно приземлившийся на злополучной планете LV-426, на самом деле является транспортным буксиром, перевозящим обогатительное оборудование для переработки руды и станции перегонки нефти. Зачем-то корпорации Weyland-Yutani надо гонять эти махины через полкосмоса.

Во втором фильме режиссера Джеймса Кэмерона главная героиня Элен Рипли, проведя 57 лет в анабиозе, узнает, что ее боссы из «Вейланд-Ютани», смирившись с потерей корабля и рудоперерабатывающего завода, уже построили на LV-426, названной теперь Ахероном, колонию и, конечно же, шахтерский прииск (об этом подробно рассказывается в официальном комиксе серии «Чужие: Огонь и Камень»).

Как будто без шахтеров совершенно невозможно объяснить, зачем колонизировать и терраформировать эту злосчастную планету.

И наконец, в третьем фильме режиссер Дэвид Финчер вообще не стал ничего выдумывать и просто заслал Элен Рипли сразу в шахту. Планета Фьюри 161, где происходит действие, — это тюрьма строгого режима исключительно для преступников-мужчин, которая изначально была задумана как предприятие по добыче, очистке и обогащению минеральной руды внешнего покрова планеты, работающее на природном метане, а также имеющее дополнительное предприятие по выплавке свинца и изготовлению из него контейнеров для химических отходов.

Естественно, тюрьма-завод принадлежит «Вейланд-Ютани». Эти акулы выжимают, где могут, и в этом ключе действительно не совсем понятно, почему они так и не поймали ксеноморфов и не засадили их в шахты очищать кислотой редкоземельные элементы.

Компанию профсоюзному негодованию «Чужих» составил фантастический боевик 1990 года «Вспомнить все» режиссера Пола Верховена с Арнольдом Шварценеггером в главной роли. В отличие от оригинального рассказа Филипа Дика «Мы вам все припомним» 1966 года, на сюжете которого возник фильм, здесь появился совершенно новый конфликт: теперь жители Земли живут за счет тех ресурсов, которые добывают шахтеры Марса, работающие без воздуха в условиях радиоактивного облучения.

Рулит всем, конечно же, безжалостная корпорация под руководством образцового злодея Кохаагена, который ради прибыли скрывает от человечества правду о марсианском реакторе атмосферы, найденном в одной из шахт. «Маленький человек» в исполнении Шварценеггера вступает в бой с межпланетным капиталом и вроде бы побеждает (но это не точно).

Наконец, простое экономическое объяснение есть и у захолустного статуса и разгула преступности планеты Татуин в киносаге «Звездные войны».

Дело в том, что когда-то давно на ней были открыты большие залежи руды, что привлекло многих поселенцев, но руда отказалась некачественной. Поэтому крупным корпорациям — задолго до Республики и Империи — планета стала неинтересна. Зато концентрация руды в мантии создает сильные магнитные аномалии, что и позволяет устраивать смертельно опасные гонки в песчаных каньонах.

Можно заметить, даже по продолжению истории «Чужих», снятому уже в новом веке, козни корпораций, как и проблема космических ресурсов, больше не занимают режиссеров фантастических фильмов. И, похоже, писателей тоже. Последним серьезным манифестом на эту тему был «Аватар», снятый в 2009 году все тем же Джеймсом Кэмероном. Однако акцент несколько сместился: профсоюзная повестка сменилась на экологическую.

Некая корпорация (судя по всему, частично государственная) активно добывает на планете Пандора ценный минерал анобтаний, и ее деятельность угрожает существованию милейшего мультяшного мира и добрых синих, хвостатых человекообразных гигантов. Конечно, агрессоров надо остановить, даже ценой человеческого прогресса.

Экономика песка

Рассказ о научно-фантастических ресурсах космоса, конечно же, будет неполным без еще одной пустынной планеты, которая совсем недавно приобрела множество новых поклонников. Речь идет о планете Арракис, также известной как Дюна.

Роман Фрэнка Герберта «Дюна» был издан в 1965 году. В 1984-м он был экранизирован Дэвидом Линчем (по мнению многих, неудачно), и, наконец, осенью 2021 года вышел фильм Дени Вильнёва «Дюна: Часть первая», буквально и с размахом перенесший на экран первую часть первой книги.

Если отбросить в сторону всю философско-религиозно составляющую многолетнего труда Герберта, его путаные размышления о сути пространства-времени и моральном долге человека, а также красоты пустынных пейзажей, то в сухом остатке из «Дюны» мог бы получиться изящный сатирический опус на тему мировой экономики и сырьевой иглы.

Предпосылки происходящего в романе, почему-то ускользающие из всех экранизаций, таковы: после многолетней кровопролитной войны человечество победило все-все-все компьютеры. И заменило их психотропными субстанциями. Как тебе такое, Терминатор?

Благодаря стимуляторам специально подготовленные люди могут проводить сложные вычисления, предвидеть будущее, а также немного управлять пространственно-временным континуумом, что делает возможным межпланетные путешествия.

В этом психоделическом мире остались только механические технологии, а общественное устройство обитаемой Вселенной скатилось к ритуально-феодальному во главе с императором-падишахом. Особенно забавно выглядит штрих про «родовое атомное оружие», которое бережно хранят в своих планетарных замках галактические герцоги и бароны.

Коллизия заключается в том, что самый главный препарат — тот самый спайс, или меланж, который позволяет срезать углы в пространстве-времени, — невозможно синтезировать, а добывается он только на единственной планете Дюне.

И вот тут начинается самое странное. Управляющие планетой представители добывающего альянса, да и сам император — все относятся к Дюне так, будто от нее одни неприятности и лучше бы ее вообще не было. Оборудование все время ломается, денег на его ремонт нет, пустынный климат ужасен, а тут еще и черви норовят сожрать добывающие станции.

Кстати, добывать спайс, согласно описанию в романе, проще простого: станция просто забирает его насосами, а потом в механической градирне очищает от лишнего песка.

При этом на Арракисе существует свой секрет Полишинеля. Оказывается, спайс — это продукт жизнедеятельности песчаных червей, а с червями вполне можно договориться. Это знает все население Дюны, включая маленьких детей. Даже экспат — если он не будет сразу стрелять в местных жителей, а немного с ними пообщается, выпьет кофе — узнает все о нехитрой пустынной экосистеме.

Но происхождение меланжа и ужасных червей так до самого конца и остается загадкой для всех представителей имперской администрации. И послушная режиссерская камера — что у Линча, что у Вильнёва — создает это нелепое драматичное напряжение. Хотя если бы «Дюну» писал не Герберт, а, например, Гашек, объяснение было бы очевидным. Обычное бюрократическое невежество.

Разрешает конфликт революция, а лидер повстанцев Пол Атрейдес ставит точку в переговорах, выдвигая убийственный аргумент простого народа: «Тот, кто может уничтожить ресурс, тот им и владеет». Отличная программная речь для будущего диктатора.