Непризнанный Сомалиленд: как сегодня живут люди в стране, история которой похожа на притчу о библейских казнях

Живут в Сомалиленд, в основном, в купольных хижинах, выглядящих, как постройки из мусора. Люди в большинстве своём зависят от раздачи продовольствия от правительственных и гуманитарных организаций.

Сомалиленд является автономным регионом Сомали на Африканском Роге. Он провозгласил о своей независимости в 1991 году в начале гражданской войны, которая продолжается по сей день. Многие сомалийцы — это кочевые пастухи. Они всегда путешествовали со своими животными в поисках самых зелёных пастбищ. Но после целого ряда засух в последние годы скот почти полностью вымер, да и население почти тоже.

Сомалийцы не ведут учёт годов рождения, они считают их по годам дождей. Многие говорят, например, что родились в год biyobadan, что означает «много воды». Убегая из засушливых вымерших областей люди селятся в лагерях для перемещённых лиц. Богатство в этой стране всегда измерялось размерами стада и тем, скольким вы можете поделиться с другими. В этом обществе никто никогда не нуждался, люди привыкли помогать друг другу.

Около 30 лет назад климат на Африканском Роге начал меняться, сначала медленно, а затем резко. В 2016 году случилась очень сильная засуха. Те животные, которые выжили, вымерли в 2018 году и в последующие засушливые годы. Экономика Сомалиленда сократилась на 70%. Посевы погибли, среди населения начались эпидемии таких заболеваний, как холера и дифтерия. В течение трёх лет со ставших бесплодными земель переселились от полумиллиона до 800 000 человек - это четверть населения Сомалиленда.

Джессика Тирни - эксперт по климату из Университета Аризоны в Тусоне, обнаружила, что регион высыхает быстрее, чем когда-либо за последние 2000 лет. «Если кто-то всё ещё сомневается в изменении климата, - сказала Сара Хан, глава подотделения в Харгейсе Высшей комиссии ООН по делам беженцев (УВКБ), - они просто должны приехать сюда, в Сомалиленд».

А ведь в таком плачевном состоянии регион был далеко не всегда. Всего шесть лет назад Сомали был вторым после Австралии по экспорту овец и основным экспортёром верблюдов. Население процветало. Было развито животноводство, работали дальнобойщики, муниципальные работники, торговцы, грузчики. От берегов страны отходили суда, загруженные товарами, направляющимися на рынки по всей Северной Африке и на Ближнем Востоке. В любой день на верблюжьем рынке Харгейсы продавались сотни животных. Но сегодня суета и шум исчезли – там царят тишина, пустота и одинокие праздные личности, пьющие чай.

По оценкам Всемирного банка, к 2050 году 143 миллиона человек во всём мире будут вынуждены покинуть свои дома, чтобы избежать последствий изменения климата. Некоторые из них, как сомалийцы сейчас станут ВПЛ (Внутренне перемещенные лица), людьми без надежды на будущее. Уже сейчас для сотен тысяч сомалийцев, которые бежали от войны, засухи и голода в своей стране в течение последних десятилетий, лучшая жизнь остаётся труднодостижимой.

Большинство людей в таких лагерях — это женщины. Мужчины либо остаются в своих деревнях, либо уходят воевать. Женщинам приходится, сталкиваясь со всевозможными опасностями, с рисками подвергнуться насилию, растить и воспитывать детей. В стране процветает торговля людьми.

Сомали и Сомалиленд уникально подвержены климатическим воздействиям. В Сомалиленде нет рек, люди зависят от эфемерных прудов, которые заполняются и высыхают в зависимости от дождей. Люди бьют скважины, которые нужно рыть всё глубже и глубже, чтобы добраться до воды. В отличие от граничащих с ними стран Кении и Эфиопии, в регионе нет горных районов, которые остаются влажными и плодородными, даже когда низменности высыхают. В течение многих месяцев нет дождей. Растения увядают, пруды высыхают, превращаясь в грязь. Сначала умирают овцы, затем козы и, наконец, верблюды. Как только верблюды исчезнут, у людей ничего не останется. Они должны будут уйти. Сомалийцам разбивает сердце смерть их животных, крах мира, который они знали с детства.

Организации по оказанию помощи, включая Детский фонд Организации Объединённых Наций, отмечают, что количество браков с детьми увеличивается после засухи. На Африканском Роге и в большинстве других регионов, затронутых негативными изменениями климата, трудности и обнищание способствуют принятию семьями решений о продаже своих маленьких дочерей.

Изменение климата подвергает сомалийскую скотоводческую культуру беспрецедентной трансформации, которая требует радикального мышления и инноваций, говорит Сара Хан из УВКБ ООН. Ту же она добавляет: «Я думаю, что наши ответы в основном консервативны. Здесь же есть необходимость мыслить нестандартно, чего к сожалению, пока нет». Министр охраны окружающей среды Сомалиленда, Шукри Исмаил, признаёт, что сомалийцы ухудшили экологию, вырубая деревья для получения древесного угля. Но вот засуха от этого не зависит, а именно от неё максимально пострадал регион. Промышленности в стране не было и нет.

Сомалийцы не извлекают никакой пользы из современной индустриальной экономики, не имеют доступа ни к каким технологиям. Например, Гуд Аадан, которой около 50 лет, сказала, что пять раз в своей жизни ездила на машине. Она никогда не летала на самолёте и не знает никого, у кого есть автомобиль. Она видела, как люди пользуются мобильными телефонами, но сама никогда не держала их в руках. У этих людей нет абсолютно ничего. Они просто нищие кочевники.

Если вы думаете, что это всё слишком далеко и совсем вас не касается, то это совсем не так. То, что повлияло сейчас на Сомалиленд, со временем повлияет и на другие страны. Если так будет продолжаться дальше, многие страны просто вымрут, останется лишь выжженная земля. Весь мир должен объединиться и начать работать вместе над решением проблемы изменения климата. Иначе человечество обречено.

К сожалению, пока проблемы Сомалиленда просто игнорируются. Международные организации по оказанию помощи помогают частично лишь Сомали, при этом полностью игнорирую Сомалиленд. Так, словно их нет. Такое пренебрежение может стоить слишком дорого — очень многие люди умрут. У сомалийцев в ВПЛ и лагерях беженцев нет другого способа выжить, кроме как принять государственную или гуманитарную помощь, а такие города, как Харгейса, с ограниченной инфраструктурой и имеющимися рабочими местами, не могут обеспечить десятки тысяч осиротевших скотоводов.

А ведь всё могло бы быть совершенно иначе. У Сомалиленда длинная, неиспользованная береговая линия, и при лучшем управлении, инвестициях и обучении бывшие скотоводы могли бы заняться к примеру рыболовством. Других можно обучить навыкам, необходимым для городской жизни, например, стать механиком или электриком. Правительство и агентства по оказанию помощи могли бы направлять ресурсы на сбор дождевой воды, покупая резервуары или цистерны для сбора осадков в деревнях. Все эти меры, безусловно, потребуют гораздо большего финансирования со стороны международных организаций, таких как Всемирный банк. Придёт ли помощь на эту многострадальную землю? Вопрос, наверное, риторический.