Павел Федотов: художник мечтал стать баталистом, но вместо этого открыл совершенно новое направление, давшее начало критическому реализму в России

Ранние годы Павла не омрачились нуждой или другими напастями. Он родился в благополучной московской семье титулярного советника 4 июля 1815 года, и до поры до времени не проявлял никаких особых талантов, кроме прилежания и простого увлечения рисованием. Мальчика нельзя было назвать вундеркиндом, хотя он был очевидно одарен с самого детства. Талант таился в глубине его личности, как статуя в недрах куска мрамора в ожидании прикосновения резца.

Прошли годы, прежде чем стало ясно, в чем призвание Павла. В 11 лет его отдали в Московский кадетский корпус, где он проявил себя с лучшей стороны и числился в отличниках. Природная наблюдательность и живой ум позволили юноше быстро усваивать знания, и уже в 15 лет он получил звание унтер-офицера. Именно тогда пришло осознание, что рисование – это большее, нежели праздное увлечение, призванное в дальнейшем служить для украшения альбомов московских барышень. Но долгое время не удавалось создать ничего более значительного, чем зарисовки из будней курсантов да карикатур на товарищей. Распорядок жизни в училище оставлял не так уж много времени для самосовершенствования в технике живописи. Дисциплина и строгий устав способствовали тому, что в 1833 году Павел Андреевич выпустился из корпуса в звании прапорщика и был отправлен на военную службу в Санкт-Петербург.

С 1835 года он начал посещать рисовальные классы при петербургской Академии художеств. Здесь же родилась и увяла мечта рисовать масштабные батальные полотна. Недоставало опыта и твердой руки – двадцатилетний Федоров лишь начинал познавать тонкости письма, которые многие другие ученики осваивали в более нежном возрасте. Но увлечение батальной живописью и голландским бытовым жанром не было бесследным – в более поздние работы из них пришло ощущение сиюминутного движения, запечатленного момента, и вместе с тем точность и детальность изображений.

Счастливый случай позволил Федотову удостоиться внимания великого князя, а затем - его брата. Впечатленный работой, посвященной торжественному событию запечатленному на картине, брат великого князя предложил художнику пенсион и возможность оставить службу. Это, без сомнения, заманчивое предложение поступило в 1837 году, но лишь спустя четыре года Федотов решился уйти в отставку.

После казарменных будней с их четким регламентом и порядком жизнь вольного художника оказалась тяжким бременем для молодого живописца. Павел Федотов метался между курсами и написанием портретов, пытаясь восполнить пробелы в теории. По крупицам - из однажды увиденного, работ преподавателей, собственных ранних набросков - сложился определенный стиль, которому художник оставался верен до конца жизни.

Вскоре от традиционных сюжетов, например, «Казарменной жизни», пришлось отойти. По совету И. А. Крылова, Федотов начал пробовать себя в новых жанрах. И вскоре с головой погрузился в полумрак комнат, где шла жизнь со всеми ее неурядицами, комизмом и маленькими драмами, такая, какой ее знали и видели абсолютно все современники Федотова. До этого мало кому приходило в голову запечатлеть человека в наиболее естественных для него интерьере и ситуации.

Вместо выверенных до последнего штриха парадных портретов и пасторальных изображений крестьянских ребятишек живописец обратился к быту окружавших его людей. И здесь он в полной мере нашел собственное призвание. Картины «Разборчивая невеста» и «Свежий кавалер» получили высокие оценки от членов Академии художеств. Павел Федотов обнаружил ту сатирическую жилку, что наполнила жизнью полотна, придав им дух времени благодаря деталям интерьера, позам и живости лиц. Он начал работать с натурой в собственной манере, отказался от того, что сейчас бы назвали постановочным кадром, и лишь следил за тем, как действительность приобретает необходимые очертания, а затем зарисовывал увиденное.

Последовали ставшие знаменитыми впоследствии «Завтрак аристократа», «Вдовушка», «Сватовство майора». Обласканный критиками, Федотов получал заказы и с упоением искал новые темы и сюжеты. Шел 1951 год. Первые тревожные знаки появились спустя несколько месяцев, после написания «Игроков».

Быть может, иссяк отведенный ему запас удачи. А может, тому предшествовали другие причины, о которых мы теперь уже никогда не узнаем. Федотов больше не мог работать.

Он оставил неоконченными несколько картин, таких как «Анкор, еще анкор» и неохотно брался за портреты для знакомых, дабы иметь хоть какие-то средства к существованию.

Причиной было стремительно ухудшавшееся здоровье: головные боли не давали сосредоточиться, падало зрение. Вскоре друзья 37-летнего живописца начали замечать в нем все признаки душевного расстройства. Лечение в специализированной клинике не дало должного эффекта. 14 ноября 1852 года Павел Андреевич скончался в больнице Всех скорбящих на Петергофском шоссе.

За короткую и ослепительно яркую жизнь Федотов успел многое. Помимо своих полотен он оставил множество набросков, заметок и литературных произведений, которые так и не успели увидеть свет. Его талант резонировал с творчеством писателей-современников, таких, как Достоевский.

Известие о смерти Федотова по приказу Цензурного комитета не было опубликовано. Но уже никто не сможет отнять того, что он подарил миру в своих работах, - течения жизни с ее мгновенными завихрениями и безыскусной простотой. И того самого гоголевского «смеха сквозь слезы».