Юджин Витла, Захар Кордовин, Бэзил Холлуорд и другие мастера живописи, придуманные литераторами

Юджин Витла (Гений. Теодор Драйзер)

Юджин Витла не только молодой одаренный художник, но еще и олицетворение борца против устаревших норм американского общества. Стремясь сбежать из душных объятий консервативных правил, он перебирается в Чикаго, чтобы примкнуть к местной богеме и творить без видимых ограничений, однако невыносимое обывательство настигает его и здесь. Взлеты, падения, попытка расстаться с искусством, возвращение к нему и, наконец, трагическая любовь — все это найдется в «Гении» и обязательно отзовется в читательском сердце.

Роман о художнике Юджине Витле — один из самых многострадальных текстов писателя. Сначала он был отвергнут всеми издательствами, а после доработки и публикации — раскритикован. «Нью-йоркское общество борьбы с пороком» выступило с предложением запретить книгу, однако сегодня «Гений» считается едва ли не лучшим произведением Драйзера.

Захар Кордовин (Белая голубка Кордовы. Дина Рубина)

Одна из особенностей, которая отличает гения от простого, но все-таки наделенного талантом человека, заключается в том, что первый не может не творить. И совсем не важно, будет то создание собственных произведений или уникальных фальсификаций. Захар Кордовин, герой одного из ярчайших романов Дины Рубиной, относится именно к этому типу. На жизнь он зарабатывает чтением лекций по истории живописи и... подделкой великих полотен. Более того, делает он и то и другое с таким воодушевлением и искренностью, что заподозрить неладное просто никому не приходит в голову. Кордовин — не обычный прохвост-фальсификатор, он прежде всего лирический герой, мятущийся, мечтающий «возродитель» произведений искусства.

Немаловажно, что центре внимания не только жизнь главного героя Захара Кордовина, но и судьба целой еврейской семьи, искусно вплетенная в историю мировой живописи. Именно за ней читатель наблюдает на протяжении всего повествования, от 40-х годов прошлого века до наших дней. Действие разворачивается в Виннице, Санкт-Петербурге, Иерусалиме, Риме, Толедо, Кордове и Ватикане.

Бэзил Холлуорд (Портрет Дориана Грея. Оскар Уайльд)

Бэзил Холлуорд, создатель того самого рокового портрета, как и другие, не избежал чар Дориана, которого сам же по большому счету и «открыл миру». Увлечение художника, правда, серьезно отличается от покровительственной привязанности лорда Генри. Бэзил недаром стремится скрыть от общества и свою бесценную находку в лице Грея, и саму картину: в его понимании юноша и родившееся благодаря ему магическое произведение искусства — это долгожданное вдохновение. Вспомните, что, ведя разговор со старым приятелем, Холлуорд заявляет: «Личность Дориана дала мне ключ к чему-то совсем новому в живописи, открыла для меня новую манеру письма. Я вижу вещи в ином свете и воспринимаю их по-иному. Я теперь могу воссоздавать жизнь такими средствами искусства, которые прежде были мне недоступны».

Впрочем, юноша все-таки становится всеобщим «достоянием», а чем все это закончилось, любители творчества британского литератора прекрасно помнят. Бэзил же до последнего, выступая антагонистом искусителя лорда Генри, не оставляет попыток вернуть Дориана на путь добра и порядочности. Но товарищ опередил его в своем влиянии: Грей прекрасно усвоил урок об абсолютной бессмысленности эмоций и сожалений.

Старик Берман (Последний лист. О. Генри)

«В искусстве Берман был неудачником. Он все собирался написать шедевр, но даже и не начал его», — так американский прозаик описывает героя своего рассказа, пожилого художника, чьим истинным предназначением оказывается не только создание картин, но и спасение человеческой жизни. Нарисованный Берманом на стене дома лист оказался настолько неотличим от настоящего, что Джоанна, смертельно больная девушка, поверила, будто неувядающий листок — предзнаменование скорого выздоровления.

В свою работу старик вложил и талант, и собственную жизнь: трудясь без отдыха под северным порывистым ветром и дождем, он заболел воспалением легких и умер, даже не дождавшись полного выздоровления Джоанны.

Мацуи Оно (Художник зыбкого мира. Кадзуо Исигуро)

В годы милитаристского угара в Стране восходящего солнца многие талантливые художники, писатели и поэты использовали свой дар для пропаганды идей «Великой Японской империи». Создавались патриотические картины, стихи и романы, воспевавшие силу «сыновей Ямато». Главный герой романа Кадзуо Исигуро, Мацуи Оно, тоже оказался в числе «придворных художников». Он писал пропагандистские картины, а его ученики следовали примеру учителя...

Роман нобелиата 2017 года исследует сложную тему ответственности художника перед страной и совестью. Нужно ли прощать таких людей и забывать об их вкладе в разжигание войны? Или стоит оставить в забвении мастера, замаравшего свое доброе имя, как бы талантлив он ни был? Об этом и рассказывает роман.