За кадром послевоенной «Золушки»: как в полуразрушенной стране удалось создать настоящую сказку

Режиссер Надежда Кошеверова рассказывала об этом так: «В сорок четвертом году, возвращаясь из эвакуации, я встретила в Москве Жеймо. Она сидела в уголке — такая маленькая, растерянная… Я взглянула на нее и неожиданно предложила: «Яничка, вы должны сыграть Золушку…»

Удивительно, но эта идея у всех встретила самую горячую поддержку. Наверное, люди так устали от войны, что творческому коллективу захотелось хоть немного настоящих чудес. И волшебная сказка удалась настолько, что вот уже почти 75 лет остается одной из самых любимых для нескольких поколений россиян. Евгений Шварц очень быстро написал сценарий, причем писал он его специально для Янины Жеймо. Остальной актерский ансамбль подобрался тоже удачно, как по волшебству. В 1946 году сценарий утвердили практически без правок и быстро начали съемки, и это по тем временам было но-настоящему сказочно.

С костюмами получилось интересно. Конечно, костюмерные «Ленфильма» после войны были в ужасающем состоянии, большая часть помещений горела или была уничтожена бомбами, поэтому платье для Золушки и главных героинь пришлось шить из занавесок (впрочем, после «Унесенных ветром» это, кажется, стало хорошей творческой традицией). А вот к тому времени, как начали снимать сцену бала и потребовалась масса роскошных нарядов, на костюмеров свалилось настоящее богатство – в 1945-м Советская армия конфисковала в Берлинском театре три тысячи шикарных костюмов, и часть из них мы теперь можем увидеть на гостях и придворных в сказочном дворце. Однако, несмотря на такое везение, сниматься зимой было сплошным мучением.

«В павильонах не топили, и поверх платьев для королевского бала каждый обматывался платками и шалями. Но как только раздавалась команда «Мотор!», «гости бала» сбрасывали платки и валенки и вальяжно обмахивались веерами, как будто им жарко», – так Янина Жеймо описывала съемки в своем письме сестре.

Хрустальные туфельки, которые появляются в кадре, изготовили из оргстекла и носить их было, конечно, невозможно. А те, в которых Золушка весело плясала на балу, пришлось шить на заказ и декорировать – у Янины Жеймо была ножка 31 размера. Может быть, именно благодаря «золушкиной ножке», сама исполнительница главной роли не вызвала никогда и ни у кого сомнений – ни у собратьев-актеров, ни у критиков или строгих комиссий. Уже три поколения зрителей откровенно влюблены в тот прекрасный и нежный образ, который удалось ей создать на экране. А ведь у актрисы на момент съемок имелся один существенный недостаток, который точно не позволил бы ей сниматься в такой роли сегодня. Янине Жеймо тогда уже исполнилось 38 лет! Она была намного старше не только принца (хотя Алексей Консовский тоже был далеко не мальчиком), но и своих злых сестер, при этом в роли юной девушки она выглядит невероятно гармонично. Правда, небольшие хитрости для такого «омоложения» применять пришлось. Например – длинные белые перчатки, которые Золушка надевает на бал – не случайность, - руки актрисы выдавали ее возраст. А съемки главной героини крупным планом планировали только на вечер, так как по утрам выглядеть на 15 лет ей все-таки не удавалось. Игорь Клименков, сыгравший мальчика-пажа вспоминал об этом времени:

«Янина Болеславовна вела себя как обычная девчонка: в перерыве между съемками мы залезали с ней в карету-тыкву и болтали. Я лузгал семечки, Золушка курила «Беломор». С ней было легко и просто, я был очарован, по-детски влюблен…»

Кстати, воспоминания о съемках этого удивительного ребенка, который был выбран из нескольких тысяч кандидатов, сегодня являются уникальными. Не то, чтобы актерская братия обычно в мемуарах стеснялась своих недостатков или вредных привычек, но в данном случае «свежий взгляд» позволяет особенно почувствовать атмосферу создания всеми любимой сказки:

«Это были сказочные времена. Я буквально купался в огромном человеческом пространстве. Таких замечательных людей я больше никогда не встречал. Каждый из них был индивидуальностью. Все это были актеры с большой буквы. Я был маленький, очень застенчивый. Меня любили все. Раневская всегда приходила с очень решительным видом.

Уже издалека было слышно, что пришла Раневская. Все как-то сразу подбирались, были, что называется, наготове, потому что прекрасно знали — разнос от Раневской может быть в любой момент. «Так, — говорила она мне, — ты, конечно, голодный, иди сюда». Она сажала меня на колени к себе и кормила бутербродами, я поедал их с удовольствием. «Не кормят же ребенка», — ворчала Раневская. И в процессе моего кормления должны были участвовать все.

Эраст Гарин появлялся в гримерной слегка подшофе, обязательно не находил какой-нибудь части своего костюма и начинал ругаться. «Эраст, ты совершеннейший хам, ты видишь — здесь ребенок», — возмущалась Раневская, и хлоп его по физиономии. Конечно же, они все были, что называется, свободны в своей речи, но настолько это было все по-доброму.»

Фаине Раневской эти съемки, кстати, давались особенно тяжело. Ей пришлось похудеть на несколько килограмм и каждый день накладывать очень сложный грим: подтягивать нос с помощью клейкой ленты и лака, чтобы сделать его вытянутым и курносым, на скулы делались накладки, а под щеками лежали комки ваты. Все это ужасающе мешало играть, но когда Раневскую просили не мучать себя, она раздраженно отвечала: «Для актрисы не существует никаких неудобств, если это нужно для роли».

В апреле 1947 года съемки были закончены, а уже в мае «Золушка» вышла на экраны страны. Только в первый год в Советском Союзе его посмотрели около 19 миллионов человек, а затем сказка начала свое триумфальное шествие по другим странам: Финляндия, Австрия, Швеция, Япония… Даже французские зрители были в восторге от того, как в СССР сняли их сказку. На сегодняшний день это, пожалуй, единственный фильм 40-х годов, который регулярно транслируют по телевидению, и который, как и прежде, очаровывает каждое новое поколение юных зрителей.