Закадровые тайны «Рождественского коттеджа»: если бы живопись Томаса Кинкейда стала фильмом

Точнее, лента посвящена эпизоду из юности Кинкейда, когда он приезжает в канун Рождества 1977 года домой в захолустный калифорнийский городок Плейсервилль и узнает, что дом его матери вот-вот заберут судебные приставы за долги. Вместе с братом Пэтом он решает сделать все возможное, чтобы воспрепятствовать потере семейного гнезда. Пэт устраивается помощником к местному горе-электрику, который ухитряется устроить фейерверк из главной городской елки. Томас получает у местного бизнесмена заказ на праздничную фреску, которая должна представить Плейсервилль в лучшем виде. Тот мечтает сделать его «главным рождественским городом Америки», тем самым обеспечить ежегодный приток туристов.

Кинкейд решает изобразить на фреске простых жителей, с которыми сталкивается каждый день: пожилого джентльмена, неразлучного со своим псом, местную красотку, мечтающую зажигать главную елку каждый год, и других нелепых и трогательных персонажей, чье участие делает фильм даже выносимым. Ведь сценарий настолько пронизан обещанием рождественского чуда, что он почти близок к чудовищному, но искренность намерений его создателей способна затронуть даже самую черствую душу. Особенно неплохо смотрится «Рождественский коттедж» летом 2020 года, когда обещание чуда приходится как никогда кстати.

Кинкейд лично участвовал в создании фильма, и во время его просмотра начинаешь понимать, что все его слащавые пасторали — это не гипербола и не коммерческий ход, что он действительно видит весь мир вокруг как уютный домик на китчевой рождественской открытке. В роли художника актер Джаред Падалеки (популярный у школьниц после сериалов «Девочки Гилмор» и «Сверхъестественное») озаряет экран широкой улыбкой на протяжении большей части фильма, поскольку играть ему особо больше нечего. Вторая сюжетная линия посвящена отношениям Кинкейда с его наставником — художником Гленом Весселсом в исполнении Питера О’Тула («Лоуренс Аравийский»). Тот живет в мастерской неподалеку от дома Кинкейдов, пытается написать свою последнюю картину и внести ясность в простодушную голову начинающего художника наставлением «Пиши свет!».

Томас воспримет слова наставника буквально: он до конца жизни будет писать светящиеся и сияющие пейзажи и даже зарегистрирует торговую марку «Томас Кинкейд, Художник Света». В кино есть примечательный эпизод, который позволяет понять, что это все на самом деле очень серьезно. Традиционное рождественское представление в местной церкви с треском проваливается из-за того, что Кинкейд использовал для декораций восковые краски, а они начали плавиться от свечей и все стало рушиться. Тогда отец художника встает и заступается за сына перед возмущенными зрителями мотивирующей речью, после которой просто невозможно чувствовать себя лузером.

Стоит взять на заметку всем родителям: если в тебя верит отец, пусть он и ушел из семьи много лет назад, ты способен стать «художником света», даже если все арт-критики мира будут против.