Зула Карухимби из Руанды: женщина, которая спасала язычников и христиан, потому что люди не должны убивать людей

У мира на слуху не так много героических африканских имён, и Зула Карухимби, «ведьма Шиндлера» из деревеньки Мусамо — одно из самых громких. Когда в начале 2018 года эта небогатая женщина умерла в Руанде в возрасте ста шести лет, ей посвятили некрологи газеты множества западных стран. Иногда, чтобы войти в историю, не надо ставить рекордов. Можно без оружия, связей и денег суметь противостоять кровожадности тысяч сплочённых и вооружённых до зубов убийц. Зула была той, что смогла это и в результате в гигантском списке убитых во время геноцида в Руанде не досчитались полутора сотен имён.

При жизни, задолго до конфликта, старая Зула прославилась по округе тем, что ведьма. Она считалась гневливой и опасной, и соседи боялись её злить, хотя ходили к ней на поклон за её волшебными травами. А ведь, пока Зула была молода, она жила так же, как другие женщины — вела хозяйство, вышла замуж и родила детей. Но муж умер, а она превратилась в старуху и жила тем, что продавала овощи со своего огорода и тем, что вспомнила целительское ремесло своей матери и своей бабки.

Когда кругом началась резня, Зула начала прятать тутси, хуту, европейцев — каждого, кто нуждался в спасении.

Где только не доводилось проводить часы и дни обысков людям в доме Зулы. Сидеть, скорчившись, в жарком и тёмном подвале с корзинами и сухими листьями на головах. Лежать под кроватью по несколько человек, боясь пошевелиться, или на чердаке, выходя из убежища ненадолго ночью. Доводилось спасённым пережидать обыск, сидя на ветках сливы во дворе Зулы, надеясь, что листья достаточно хорошо закрывают их от взглядов даже при ветре. Позже Зула вырыла яму, для того, чтобы прятать больше людей.

Она не только приводила взрослых, но и осматривала трупы женщин — часто те успевали перед смертью закрыть телами маленьких детей. Этих младенцев, ушибленных, одуревших от жары и жажды, Зула заматывала в тряпки и тоже приносила в свой дом.

Обычно говорят, что звание ведьмы защищало Зулу от боевиков, но всё было не так просто.

Убийцы приходили на взводе, жаждущие крови, и порой Зулу отделяло от смерти всего ничего. Ей приходилось пускать в ход весь свой актёрский дар, а это не просто — запугивать толпу мужчин с автоматами и ножами, будучи невысокой старой женщиной. Она проклинала, хватала их за руки, пачкая невидимым ядовитым соком (руки покрывались волдырями, и боевики немедленно начинали верить в колдовство), она оскорбляла и ни малейшим движением не выказывала страха — не имела права дать слабину.

За три месяца в Руанде убили миллион человек. Смерть была везде. Зула могла в любой момент стать одной из миллиона. Но она осталась жива — убили её детей, сына Ханганиману и дочь Угиривабо, чтобы проучить и запугать Зулу. Их смерти укрепили её решимость противостоять убийствам.

Дом Зулы обстреливали и поджигали. Она каждый раз спасалась, а потом обещала проклятие всей семье каждого из того, кто причастен. Удивительно, как она могла говорить это так убедительно, что ей верили — ведь она сама, будучи мусульманкой, колдовства не признавала и максимум её работы с зельями были зелья от головной боли или боли в животе, которые она варила из трав точно так же, как любой другой целитель, не знающий магии.

Когда позже Карухимби спрашивали, откуда она брала эту решимость спасать, она говорила, что её мать когда-то так же прятала людей. Маленькая Зула носила спрятанным еду.

Двадцать лет спустя Зулу наградили медалью за её самоотверженность. Это сделал новый президент Руанды, Пол Кагаме. Она едва его узнала, хотя некогда спасла жизнь и ему. В конце пятидесятых уже была вспышка насилия против тутси, но тогда убивали только мальчиков. Узнав об этом, Зула сняла с себя бусы и пошла к соседке-тутси. «Вплети их в волосы своему сыну скорее и всем говори, что у тебя — дочь," велела Зула. Соседка так и сделала.

Деньги к медали не прилагались, и старенькая Зула продолжила жить в разваливающемся глиняном домишке. Медаль она каждый вечер брала с собой в постель и целовала. Она была для Зулы лицами всех людей, которых удалось вырвать из рук у смерти. Как целительница была рада тому, что они выжили! Некоторые после войны возвращались, чтобы поблагодарить её. Другие нет.

Позже Зулу отвезли в Италию, чтобы она посадила оливковое деревце своего имени в Саду праведников. Зула с удовольствием вспоминала об этом, но она была неграмотна и так и не смогла запомнить название страны. Где-то далеко-далеко за морем, где много деревьев и хорошей, чистой воды…

Последние годы Зулы прошли непросто. Она стала терять память и слабеть всё больше, а взрослых помощников по хозяйству у неё не было, только пара маленьких сироток. Кроме того, благодаря — что, конечно, хорошо — заработавшим больницам покупателей целебных отваров стало меньше, а новообращённые христиане Руанды стали преследовать и шельмовать знахарок как ведьм и сатанисток. От Зулы снова отвернулись многие в округе. Когда она тяжело заболела, ей подать целебного отвара оказалось некому. Так она и умерла. В сто шесть лет. Очень хочется сказать — безвременно.

«Любовь — вот самая важная вещь на свете," успела сказать нам Зула. «Найдите, кого любить, и будущее будет светло.»