Зловещие тайны российских психиатрических клиник

Значит ли это, что так же с любовью и великодушием на Руси относилась к людям с психологическими отклонениями и какие этапы прошла современная психиатрия?

Говоря о прежних методах лечения душевнобольных нельзя забывать делать скидку на уровень медицинских знаний того времени, хотя некоторые методики, используемые медициной, успешно сочетают в себе вполне уместные научные методики и чистейшее шарлатанство. Жестокость это или просто неумение – вопрос открытый, но больных такого рода пробовали лечить всеми способами. Зачастую это были истязания или порка в воспитательных целях, чтобы не дурили. Еще любили подвешивать головой вниз, чтобы кровь приливала к голове и последняя лучше работала.

Теория о дурачках, которым везло, все же имеет подтверждение. В период, когда в Европе умалишенных держали в специальных заведениях как в зоопарке и водили туда экскурсии, причем посетители могли как угодно унижать и бить запертых там больных, на Руси все обстояло совершенно иначе. Даже в деревнях к юродивым относились снисходительно, позволяя им чуть больше, чем всем остальным, как к вечному ребенку.

Первые шаги к гуманности

Английская Бетлемская больница.

Если английский «Бедлам» (известная психиатрическая клиника) начал работу в 1547 году, то на Руси в 1950 году Стоглавый Собор уже ввел практику содержания юродивых. Причем это было подкреплено законодательно, для того чтобы те, кто «умом прост» не мешали остальным и могли находиться под присмотром. Основанием для помещения юродивых в монастыри было постановление Ивана Грозного, которое работало еще 80 лет после написания. В нем он указывает послать некоего Микиту, который помешался в уме, в монастырь. Настоятель должен был за ним присматривать, держать в узде, приучать к церковному делу. Если начнет дурить, то его следовало помещать в хлев и приковывать кандалами, чтобы не убежал. При этом в обычной жизни он должен был находиться рядом с остальными братьями, вместе садиться с ними за стол.

Эти принципы, описанные в документе Ивана Грозного, во многом определили отношение к душевнобольным на Руси на многие годы вперед. Психиатрические лечебницы (частные) стали появляться в России в начале 19 века, хотя была и государственная система оказания помощи. Учитывая крайне низкий уровень развития здравоохранения того периода, то и содержание пациентов психиатрических клиник было на грани выживания.

Главным принципом лечения была изоляция. Причем, места, где они содержались, больше напоминали тюрьмы, а не лечебницы. Не было возможности оплачивать работу персонала клиники, потому это часто ложилось на плечи родственников.

Первой законодательной нормой, которая была принята в этой области, был устав психиатра Герцога, опубликованный в 1827 году. В нем прописано гуманное отношение к таким пациентам и основные должностные обязанности людей, которые с ними работают. Впервые рекомендуется максимально скрывать все детали интерьера, которые отсылают к заключению или тюрьме. С пациентом нужно обходиться сдержанно и с участием. Этот устав стал основополагающим для всех последующих частных клиник, которые создавались в России.

Герцог призывал к гуманности неспроста, в начале 19 века содержание юродивых в лечебницах все еще были слишком жесткими. Практиковались смирительные рубашки, приковывание к цепям.

Карательная психиатрия

Карательная психиатрия стала использоваться повсеместно.

Если в Царской России психиатрия медленно, но верно развивалась в сторону гуманности и адекватного лечения, смена власти в стране внесла изменения и в эту сферу. Светские власти вдруг поняли, что психиатрию можно практически безнаказанно использовать для борьбы с собственной оппозицией. Неугодные люди пропадали в застенках психиатрических лечебниц по сфабрикованным диагнозам. Именно это явление и стали называть «карательной психологией», ведь подобная практика залечивания здоровых людей и их нахождение в нездоровой среде было хуже тюремного заключения.

Карательную психологию принято считать одной из самых жестоких форм репрессий, ее жертвами в свое время становились Иосиф Бродский, Егор Летов и еще 2 млн человек. Подобное перестало практиковаться к моменту развала СССР – не ранее. Уж очень удобной и рабочей была схема.

Все началось с Марии Спиридоновой. Она была одним из лидеров партии левых социал-революционеров, в 1918 году, ее вместе с другими эсерами арестовали, но учитывая ее революционные заслуги, довольно скоро амнистировали. Однако Мария была дамой упертой, и, выйдя на свободу, продолжила бороться за свои идеи. Ее почти сразу же задержали, понимая, что выпускать ее на свободу нельзя, ей приписали «истеричное состояние» и отправили на лечение в «санаторий».

Однако Спиридоновой и здесь удалось обмануть всех и скрыться прямо из Кремля по подложным документам. После ареста ее направили в тюрьму, а затем сочли, что в психиатрической клинике с охраной она будет сохраннее. К тому же, препараты точно сломят ее волю, а так из тюрьмы она могла вести свою революционную деятельность. Ленин лично инициировал «санаторное» лечение многих оппозиционеров, делая психиатрию карательной.

ГУЛАГ или психбольница

Ленинградская психлечебница.

Известно, что Сталин не особо церемонился с теми, кто смел ему перечить и его не заботило, что об этом скажут окружающие. Зачем нужна была карательная психиатрия и в дальнейшем, когда любого можно было сослать в ГУЛАГ? Но практика избавления от лишних людей с помощью психиатрии не исчезла.

Появилась новая каста – бзк – больные заключенные. Это было даже еще хуже, чем просто заключенные. Казанская тюремная психбольница была крупнейшим заведением такого рода. В середине 30-х сюда направлялись политзаключенные, которые вели антисоветскую деятельность и контрреволюционные попытки. Известно, что туда, в 1940 году попал президент Эстонии, после ее присоединения к СССР.

Несмотря на то, что учреждения такого рода назывались больницей, выглядели она как обычная тюрьма. Колючая проволока, вышки с охраной и практически полное отсутствие медицинских процедур. Точнее процедуры были, но вот медикаментов не хватало, потому лечение было немедикаментозное. Например, смирительная рубашка как целебное средство, электросудорожная терапия (проще говоря пытка электрошоком), а еще практиковалось лечение сном. Заключенных пичкали простейшими снотворными и они спали несколько дней подряд, просыпаясь только для приема пищи.

В отличие от лагерных они не работали, точнее работы были добровольными. Заключенный мог отказаться от выполнения работ. Они получали письма от родных, переводы, посылки – это не было запрещено. Зато срок был не определенным, выпускали, когда считали, что человек «выздоровел». Тем не менее, спецпсихушка среди лагерных считалась весьма блатным местом, попасть туда считалось удачей. Видимо спрос с больных заключенных был меньше, чем со здоровых.

Проверка после смерти Сталина

Досуг пациентов Казанской клиники.

Если карательную психологию стали называть таковой относительно недавно, то во времена правления Сталина такой порядок «лечения» считался нормой. Хотя это был скорее набор методик, который применялся как к здоровым людям, которых признавали невменяемыми и терзали в застенках психушек, так и к больным, которым требовалось реальное лечение, в том числе и медикаментозное.

После смерти Сталина и развенчания культа его личности, изменилось отношение и к заключенным спецпсихушек. Сергей Писарев еще при жизни вождя сумел инициировать разбирательство, по делу врачей, благодаря его инициативе на свободу вышли множество врачей и медиков. Их вернули на рабочие места и полностью реабилитировали. Однако Писарев на этом не успокоился и требовал дальнейших разбирательств, тогда его признали невменяемым и поместили на лечение, причем произошло это как раз в день смерти Сталина.

В лечебном учреждении он провел два года, оттуда писал письма, в которых осуждал действия врачей-психиатров, которые его на тот момент лечили. На его письма все же отреагировали и создали проверку по озвученным фактам. Дальше больше, Писареву вновь удалось вскрыть нарыв, начались одна проверка за другой. В ленинградских и Казанских учреждениях, после проверки вообще выяснилось, что большая часть психически больных вполне себе здорова.

Согласно результатам расследования 75% заключенных оказались здоровыми и не требующими ни лечения, ни содержания в закрытом учреждении. Впрочем, на этом все и закончилось, виновных в произошедшем никто даже не искал.

Удобный способ избавиться от человека

Психиатрия как наука обслуживала интересы партии.

Между тем, пока наука только и делал, что обслуживала партию, многое было упущено, особенно в психиатрии, которая находилась в упадке. До сих пор считалось, что главным признаком психических отклонений была невозможность социальной адаптации. Этот же признак использовался в карательной психиатрии.

Наиболее распространенным диагнозом, как в карательной психиатрии, так и в последующие годы, была «вялотекущая шизофрения». То есть симптоматика болезни либо отсутствует, либо выражена слабо. Весьма удобный диагноз, под который можно подвести любого человека. Изобретен был этот диагноз психиатром Снежевским, основная идея состояла в том, что шизофрения может развиваться настолько незаметно, что только такой первоклассный специалист как профессор Снежевский может его диагностировать.

Между тем, у многих, кто проходил такое «лечение», на самом деле наблюдались некие расстройства психического характера. Однако современные психологи склонны называть их реактивными психозами как реакцией организма на стресс. Это так называемая дезорганизация работы психики, как реакция на психическую травму – в данном случае арест.

Если буквально вчера он был уважаемым человеком, занимал пост, имел семью и растил детей, то в одночасье он становился никем и терял все, даже человеческое достоинство, ведь психический диагноз окончательно разрушал его как общественную личность.

Какого же было удивление сотрудников психиатрических отделений, когда пациенты с вялотекущей шизофренией на самом деле начинали себя вести так, как будто имеют серьезные диагнозы по психиатрии. Они резко переставали двигаться, теряли дар речи, вдруг становились на четвереньки и лаяли.

Что касается препаратов, то долгое время излюбленным средством лечения той самой вялотекущей шизофрении, являлся галоперидол, имеющий массу побочных эффектов, например, он стимулировал к постоянному движению, а проще говоря, к дерганью и смене позы. Вот это и правда смотрелось как сумасшествие. Побочным действием препарата была тревожность, нарушение сна, заторможенность, снижение мыслительной активности.

Другая методика кажется еще более жестоким экспериментом, в ее основе лежит инсулин. Человеку ежедневно вводили инсулин и постоянно увеличивали дозировку на четыре единицы. Сахар в крови падал до критических отметок и человек впадал в особую форму комы, которую называют гипогликемической. Выйти из нее можно было с помощью раствора глюкозы. Такие качели больному устраивали до 30 раз. То есть больной должен был впасть в кому и выйти из нее 30 раз!

Раствор серы в масле вызывал повышение температуры тела и боль в месте введения препарата на очень длительное время. Так называемый сульфозин применяли в воспитательных целях, если пациент нагрубил врачу или вел себя неподобающим образом.

Иосифа Бродского, который тоже попал в психиатрическую клинику, например, пытали влажной простыней. Пациента туго пеленали мокрой простыней и оставляли в таком положении. Ткань, высыхая, начинала сильно уменьшаться в размерах и сжимала закутанного, доставляя ему невыносимую боль. Такую «укрутку» делали два медбрата, сначала заворачивали в простынь, а потом топили в ванной.

Психбольница равно тюрьма

Густонаселенность таких учреждений была еще одним испытанием.

Даже к концу 70-х годов в СССР ситуация мало изменилась, число тюрем для психических только росло, обычно это были отдельные заведения, хотя при обычных лагерях создавались отделения с психическим уклоном. Однако, несмотря на вышеописанные ужасы и допотопные способы то ли лечения, то ли пыток, это было не самым страшным для политических заключенных. Самым жутким было то, что им приходилось соседствовать с теми, кто имел реальные психиатрические нарушения, сидел за страшные преступления, совершенные с особой жестокостью – убийства, изнасилования, а потом был признан невменяемым.

Лечение назначалось всем примерно одинаковое, если тех, кто имел реальные диагнозы и был социально опасен закармливали лекарствами для того чтобы снизить их мозговую деятельность и сделать их более спокойными, то здоровые люди, принимающие серьезные препараты теряли контроль над собой, способность различать цвета, вкус, страдали от болезней желудочно-кишечного тракта. Отказаться от приема лекарств было невозможно, при попытке обмануть медперсонал, препараты просто вводили внутримышечно.

Между тем, долгое время, прекрасно понимая, что происходит застенках практически любой психиатрической больницы-тюрьмы, официальная психиатрия не вмешивалась в происходящее, скорее даже стояла на страже, пользуясь тем, что проверить правильность диагноза может только специалист, да и тот не лишен субъективных взглядов. Если снаружи все выглядело относительно благополучно, то только потому что в стране советов не было принято «выносить сор из избы». Элементы карательной психиатрии, направленные на унижение человеческого достоинства, уничтожение его личности и полное пренебрежение его правами встречаются до сих пор.

С 1993 года действует закон о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании. Но и в этом документе никаких прав не гарантировано. А те, что имеются часто и грубо нарушаются, начиная от процесса освидетельствования, госпитализацией против воли человека и заканчивая невозможностью полностью реабилитироваться в глазах общественности после нахождения в подобном учреждении.
Психиатрические дома до сих пор являются местом, куда отсылаются одинокие жертвы обмана, после продажи их недвижимости.