Апрельская бойня в Амритсаре: самый знаменитый расстрел в Британской империи

Война как плата за свободу

Британская Индия — это современная Индия, Пакистан, Бангладеш, Бирма... Не страна, а целый континент, которым успешно управляла горстка британцев.

Но пришла Первая мировая. Индия принесла на алтарь общей победы империи 250 миллионов фунтов и больше миллиона солдат — 72 тысячи из которых не вернулись домой. Одна только провинция Пенджаб дала почти полмиллиона солдат! Даже Махатма Ганди, борец за независимость Индии, поддержал их набор на войну. Цены росли, люди гибли от «испанки»…

Индийцы надеялись, что после таких жертв они тоже заслужили статус доминиона — который уже получили жители Австралии, Новой Зеландии, Канады и Южной Африки. В 1917 году Индии пообещали реформы. Однако военное министерство посчитало иначе.

«Индийцы научатся управлять своей страной… лет через пятьсот».

Тогда по всей Индии вспыхнули беспорядки. Протестующих бросали в тюрьму «na dalil, na vakil, na appeal» — без доказательств, без адвокатов и без апелляций.

Тридцатого марта 1919 года по призыву Ганди началась общая мирная забастовка — hartal. Но вместо мирного протеста пошли погромы. Напряжение стремительно росло. Власти на местах паниковали всерьёз.

Как рассеять толпу

Десятого апреля в пенджабском городе Амритсар, центре беспорядков, солдаты в панике стреляли по протестующим. Погибли около 15 индийцев.

В ответ восставшие забили до смерти пятерых европейцев, причём часть тел сожгли до неузнаваемости. Кроме того, они чуть не убили врача Изабель Мэри Уисдон, которая неосторожно комментировала текущие события на улице. К счастью, её вовремя спрятали те, кто не потерял человеческий облик. А миссионерку Марселлу Шервуд избили и приняли за мёртвую. Попутно восставшие грабили банки и громили всё, что могли.

На помощь гарнизону бросили войска из Лахора, бронепоезд и даже самолёты.

Утром 13 апреля генерал Реджинальд Дайер объявил по городу, что даже сборище из четырёх человек незаконно и будет разогнано солдатами, если нужно.

Однако вскоре Дайер узнал, что в парке (скорее пустоши) Джаллианвала собирается толпа, идёт митинг. В тот день сикхи отмечали религиозный праздник — так что митингующих должно было быть немало.

Дайер немедленно направился к парку на легковой машине, во главе отряда из 90 солдат и при поддержке пары броневиков — лёгкого Napier и тяжёлого Jeffery-Russell. У полусотни солдат — сикхов, белуджей и раджпутов — были винтовки; у сорока гуркхов — лишь ножи‑кукри.

В парке, окружённом домами и кирпичной стеной, собралось примерно пять тысяч человек — по оценке Дайера (по современным оценкам — в три-четыре раза больше). Однако броневики не смогли проехать по узкой улочке. Тогда Дайер выскочил из машины и скомандовал солдатам идти за ним в парк.

Адъютант нервно спросил: «Должны ли мы дать предупреждение, сэр?». Генерал сухо ответил: «Они получили своё предупреждение. Никаких митингов».

Как только солдаты заняли позиции внутри, по сторонам от входа, Дайер приказал открыть огонь по людям.

Методичная стрельба продолжалась около десяти минут. Было израсходовано 1650 патронов калибра 0.303. Убито — около 379 человек. По подсчётам, произведённым позднее, — до 530. Ранено — примерно втрое больше.

Как позже объяснял Дайер: «Я рассматривал этот вопрос со всех точек зрения. Мой долг и мои военные инстинкты велели мне стрелять. Моя совесть также была чиста в этом вопросе. То, что противостояло мне сегодня, завтра могло стать Danda Fauj (то есть открытым бунтом — так называли себя восставшие в Лахоре).

Я стрелял и продолжал стрелять, пока толпа не рассеялась, и я считаю, что это наименьшее количество выстрелов, которое дало бы необходимый моральный и масштабный эффект. Если бы было больше войск, потери тоже были бы более пропорциональны.

Речь шла уже не просто о рассеивании толпы, а о том, чтобы произвести с военной точки зрения достаточный моральный эффект — и не только на тех, кто присутствовал, но особенно по всему Пенджабу. Не может быть и речи о неуместной жестокости».

То есть, переводя с военного: Дайер боялся, что, если не подавит бунт здесь и сейчас, причём максимально наглядно, завтра вспыхнет вся Индия. И британцев вырежут вместе с семьями — как уже почти начали в Амритсаре.

Мясник или герой?

Дайер отнюдь не был для Индии чужаком — его семья жила там почти век. В Индии родился и сам будущий «мясник Амритсара».

Девятнадцатого ноября 1919 года в Лахоре начались слушания по бойне в Амритсаре и другим случаям.

Дайер ответил комиссии, что если бы мог использовать броневики с пулемётами — то применил бы и их.

О том, что большинство людей собралось на праздник, Дайер просто не знал. Как и о том, что в огромной толпе — женщины и дети.

Опытный ветеран, сражавшийся от Ирландии до Бирмы, вёл себя в городе как на поле боя.

Малейший шанс — и его крохотный нетренированный отряд просто задавят.

Поэтому Дайер открыл огонь сразу же. А потом давал паузы и приказывал стрелять туда, где толпа гуще. Именно поэтому он не стал подсчитывать жертвы или помогать раненым — его люди в любой момент могли попасть в засаду.

Позже Дайер приказал горожанам, желающим пройти мимо места, где избили британскую леди, ползти на животе. И те ползли…

Комиссия, да и многие британцы, была просто в шоке. На дворе был уже двадцатый век, расстреливать людей сотнями — это как-то…

Вывод, который сделала комиссия: «Мы считаем, что генерал Дайер, приняв бесчеловечный и не британский метод обращения с подданными Его Величества Короля-Императора, оказал плохую услугу интересам британского правления в Индии».

Но Дайеру позволили уйти в отставку.

А сикхи, напротив, предложили Дайеру стать сикхом! Однако тот отказался, сказав, что не может бросить курить.

В Британии многие проклинали Дайера, но газета Morning Post собрала более 26 тысяч фунтов для «спасителя Индии от нового 57-го» — то есть повторения сипайского восстания.

Как в Индии, так и в Британии Амритсарский расстрел помнят до сих пор. Всего один человек пытался спасти империю — и сам нанёс ей страшный удар.