Надо сказать, самая разрушительная форма у болезни была в пятнадцатом веке — настолько разрушительная, что сифилитики напоминали прокажённых, только умирали куда быстрее. Так произошёл естественный отбор, и среди следующих поколений уже встречалось немало людей, которые относительно спокойно жили с хроническим сифилисом, не распадаясь на глазах на части.
Относительно спокойно, поскольку он затрагивал суставы (как у Воланда в знаменитом романе Булгакова), поражал мозг (вызывая эротоманию, снижение критичности мышления, бредовые идеи), вызывал тремор или глухоту. Одни сгорали от сифилиса за несколько лет, другие жили с ним до глубокой старости, разнося болезнь дальше. К слову, основными разносчицами сифилиса считались проститутки, хотя фактически наравне с ними шли их клиенты, которые спокойно шли от проституток домой, заражали жён, совращали или насиловали служанок, передавая им болезнь, и зачинали больных уже в утробе детей.
Самый знаменитый сифилитик — Ги де Мопассан
Мопассан был одержим эротоманией всю жизнь. Он мог на спор вызвать у себя стойкое возбуждение за несколько секунд, одной силой мысли, и проводил много часов в борделях. Болезни Ги спокойно выносил за пределы борделя: ему мало было соитий как таковых, ему хотелось укладывать женщин в свою постель, как можно больше женщин. Он был на этой идее помешан.
О женщинах он писал: «Я их коллекционирую. Есть такие, с которыми я встречаюсь не чаще одного раза в год. С другими я вижусь раз в десять месяцев, с третьими – раз в квартал. С некоторыми судьба сталкивает меня только у их смертного одра, с некоторыми – кoгда они хотят пойти пообедать со мной в кабаре... ».
Поскольку он был знаменит и к тому же ему всё равно было, охотиться за простолюдинкой, уставшей от работы и падкой на подарки и дешёвое вино, или соблазнять женщину кругом выше, то жертв его сладострастия хватало. Одна из женщин, которую он пытался соблазнить — знаменитая художница, журналистка-феминистка Мария Башкирцева. Но та только играла с ним, обмениваясь «анонимными» письмами. Терять девственность с мужчиной сомнительной чистоты ей не хотелось.
Нелеченный сифилис привёл у ещё молодого писателя к хроническим головным болям, неврозам, спазмам сосудов, проблемам с сердцем. Он обращался ко многим врачам, но те или предполагали нервное заболевание, или злоупотребление курением, пока один опытный доктор не понял в чём дело. Известие о болезни не остановило Мопассана. Он спокойно продолжал заражать женщин.
В двадцать семь лет всё некогда очень волосатое тело писателя покрылось проплешинами, а один глаз почти потерял зрение. Он начал терять нить разговора или рассуждений. Его одолевали галлюцинации. В таком состоянии он дожил до сорока трёх лет и написал почти все свои произведения — болезнь и страдания словно подстёгивали его разум и талант. Он умер в сумасшедшем доме. Последние дни жизни Мопассан ползал по своей палате на четвереньках, как животное.
Самый неожиданный сифилитик — Артур Шопенгауэр
Артур Шопенгауэр был известен своей скромностью в отношении женщин (при полном равнодушии к мужчинам), так что многих изумляет тот факт, что он всю долгую жизнь был болен сифилисом. Считается, что он привёз его из своего единственного бурного романа в Италии. Но есть и более конспиративная версия: что он заразился им нарочно, чтобы понять природу сифилитического безумия.
В своё время Шопенгауэр прославился очень экстравагантной теорией о том, как должен бы выглядеть брак. Он считал, что в браке на одну женщину должно приходиться два мужа — так, мол, разумнее всего. Также он считал, что, когда детей у женщины быть больше не может, брак необходимо расторгнуть. Удивительно ли, что дамы, которым в то время не было возможности прокормить себя самим, сочли его идеи женоненавистническими? Да он, в общем-то, и не скрывал, что после поездки в Италию женщин не очень любит.
Самый весёлый сифилитик — Анри Тулуз-Лотрек
В юности, как известно, знаменитый, но тогда только будущий ещё художник повредил ноги и перестал расти, оставшись ростом около полутора метров. Возможно, именно это помешало ему жениться и определило круг его общения с женщинами: Анри постоянно вращался среди проституток и проституированных танцовщиц. Он также известен был своим остроумием и неунывающим характером.
Он много рисовал своих знакомок, и это часто вызывало негодование: его картины называли «пропахшими сифилисом». Имелась в виду эпидемия болезни среди проституток Франции, однако и сам художник, понятное дело, был заражён. Кроме того, он очень много пил, так что в возрасте едва за тридцать у него то ли от болезни, то ли от алкоголя стал заходить ум за разум. Он стал неприятен в общении, остроумие превратилось в едкость. Потом его разбил паралич, и в тридцать семь он умер.
Похороны скандального художника прошли под стать всей его жизни. Повозкой с гробом заправлял отец Анри. Он был пьян, и ему показалось, что лошади идут слишком медленно. Тулуз-Лотрек старший стал их подстёгивать, и в результате похоронный процессии пришлось буквально бежать за гробом к кладбищу.
Самый легендарный сифилитик — Иван Грозный
Долгое время считалось, что царя отравили, и он медленно и долго умирал от яда. И действительно, в останках Грозного современные учёные нашли немало ртути. Вот только ртуть была не слишком популярна как яд — её чаще использовали как лекарство. В том числе от сифилиса.
Как известно, в середине жизни Иван Грозный был крайне невоздержан, совершил множество групповых изнасилований совместно со своими опричниками и, по слухам, с отдельными опричниками тоже забавлялся. Похоже, от кого-то из них он и подхватил сифилис, или напрямую, или во время преступных забав с москвичками.
Известно, что перед смертью у царя распухла печень, выпали волосы с головы и из бороды, мучили страшные боли в спине. Предполагают, что он также страдал галлюцинациями, ему являлись убиенные им. Всё это — симптомы застарелого сифилиса. Кстати, большое количество ртути нашли и в останках его якобы убитого им сына. Считается, что сын разделил с отцом немало любовниц и, возможно, любовников и тоже мог быть заражён.
Самая счастливая из сифилитиков — Флоренс Дженкинс Фостер
Флоренс Фостер вошла в историю как самая плохая оперная певица. В юности у неё был замечательный музыкальный слух, но она неудачно вышла замуж и получила от мужа сифилис. Болезнь лечили ртутью, которая повредила слух, но, очевидно, не вылечили — на голове у Фостер не было волос, а поведение стало отличаться экстравагантностью.
У Фостер исчезла всякая критичность мышления, так что собственное пение — весьма и весьма далёкое от стандартов оперного — ей казалось идеальным, и она спокойно выступала с ним, не смущаясь смешками в зале. Кроме того, на выступления она сочиняла очень необычные наряды, впрочем, в пределах общих приличий. В результате Фостер всегда чувствовала себя звездой и законодательницей мод. Она прожила долгую жизнь и умерла, успев исполнить свою мечту — дать большой концерт в Карнеги-Холл.
Надо сказать, что у Фостер был свой круг друзей, которые очень уважительно к ней относились, несмотря ни на что. Дело в том, что она спонсировала начинающих музыкантов и композиторов, играющих и сочиняющих академическую музыку. С салона Флоренс началась карьера многих из них, пусть и не самых знаменитых.