Боевые псы Красной армии

«И спустит псов войны»

Боевые собаки — один из самых запутанных вопросов Второй мировой.

Одни пишут, как пограничные собаки у села Легедзино под Уманью летом 41-го обратили в бегство целый полк немцев: «Искусанные немецкие пехотинцы, с рваными ранами, с воплями ужаса, вспрыгивали на броню танков и расстреливали бедных псов».

Другие — что даже от специально подготовленных собак-истребителей танков не было никакой пользы: «Несколько десятков загубленных собак, какое-то количество погибших и раненых бойцов Красной армии, в чьи окопы и блиндажи несколько раз врывались обезумевшие от грохота боя и искавшие спасения у своих хозяев собаки-мины, без толку израсходованные десятки килограмм взрывчатки, попусту затраченный труд заводских рабочих — вот и весь результат».

А если взять документы — боевой путь всего одного отдельного батальона собак?

Таков путь

В этот батальон вошла рота собак-истребителей танков и рота миноискателей. И как же собаки истребляли танки?

Весной 1943 года окопы собак-истребителей размещали рядом с важными дорогами, например Белгород‑Курск.

У дорог по обеим сторонам в шахматном порядке копали ячейки-окопы для собак. Одиночные окопы — вдоль дорог, для обороны в глубину. Парные — между дорогами, оборона по фронту. От окопов к блиндажу с бойцами зигзагом шли ходы сообщения. Расстояние между ячейками — 50-75 метров для одиночных собак и 75-100 метров для парных.

Окопы для одиночных собак готовили тщательно, круглой формы. Верхний радиус окопа — около метра. Глубина — около двух, чтобы бойца с собакой не раздавило даже танком. Слева в окопе — полочка для собаки и выход для её выпуска. В 30-40 сантиметрах от земли — ниша для противотанковых гранат и бутылок с горючей смесью. У дна — ступенька в 60-70 сантиметров, чтобы бойцу было удобно стрелять и выпускать собаку.

Если собак две — копали короткую узкую траншею вдоль линии фронта. В сторону противника из нее симметрично выходили две канавки.

Курская дуга

Летом 1943 года собак-истребителей повзводно придавали стрелковым дивизиям на Белгородском направлении. В каждом взводе — чуть больше тридцати человек, 21-23 собаки, четыре ПТР и пара ручных пулемётов. А всего в роте — 16 офицеров, 29 сержантов, 114 рядовых и 144 собаки.

Вдоль основного хода сообщения выкопали ниши для собак и «лисьи норы» для бойцов. Впереди — одиночные окопы для бойца с собакой, с ПТР или пулемётом.

Каждый боец получил сектор обороны в сотню метров. Когда командир группы командовал: «Танки противника!», вожатый вкладывал в замок вьюка на собаке упрощённый взрыватель с детонатором и открывал предохранительный крючок замка. Во вьюке — до 4,6 кило тола. Сверху выступал рычаг.

Когда вражеские танки подходили на 75-100 метров, вожатый командовал: «Взять!», выдёргивал боевую чеку и выпускал собаку.

Как написали в наставлении 1942 года, «пущенная собака на танк противника на полном ходу проходит с передней части под клиренс танка, рычаг касается днища, происходит взрыв-уничтожение танка».

Если враг выбивал группу с рубежа обороны, бойцы пускали собак самостоятельно — из канав, воронок, кустов и построек.

Поскольку немецкие танки старались обойти окопы, то собак выпускали на них не только по прямой линии, но и под углом в 25-30 градусов, как делал вожатый Смирнов.

«Лисицын, прикрой меня!»

В первый же день боёв на Курской дуге 6-я гвардейская армия заявила дюжину танков уничтоженными собаками (на участке двух дивизий), плюс ещё четыре подбитых записали на ПТР. Одна только группа лейтенанта Лисицына вывела из строя четыре танка.

«Так дерутся отважные советские сапёры, разя немецкую нечисть!»

Если вы представили горящие «тигры», то разочаруйтесь — собаки подорвали лёгкие и средние танки. Повреждения машин — разрыв днища, ходовой части, либо и то и другое вместе. Увы, поближе посмотреть на танки не удалось, они остались на захваченной территории.

А потом началось наступление.

Проблемой стало не столько подбить вражескую технику, сколько вовремя найти её — силами всего нескольких десятков человек почти без транспорта.

Тем не менее, 23 ноября 1943 года взвод лейтенанта Мухина уничтожил собаками три танка, а ещё один подбил из ПТР.

Первого декабря «рядовой Серков, подкравшись между домами в селе Ковгановка к танку противника, подорвал его собакой». А собака рядового Зимина подорвала танк на окраине того же села.

Танки и овцы

Помимо танкоборства, бойцы вредили врагу, как только могли. Например, рядовые Шакин и Головачёв ночью отбили у немцев отару в сотню овец.

За 1943 год рота собак-истребителей танков подорвала 21 вражескую машину, ещё четыре были подбиты из ПТР.

В боях «израсходовали» 26 собак; из них 18 сработали, пятерых убило огнём противника по пути и три собаки пали от ранений. Восемнадцать сработавших плюс три павших совпадают с заявленным числом подорванной собаками техники. Погибли один офицер, четверо сержантов и шестнадцать рядовых. Ещё 14 человек получили ранения.

И это — только одна рота.

Учтём только, что это именно заявки. Которые могут быть и завышенными. Не, оно, конечно, красиво — чисто укуренный Брэд Питт сектантов Мэнсона собачкой травит, но что-то реальное о боевой эффективности пёселей можно было бы сказать только при сличении с данными противника.

По итогам боёв очень просили машины для мобильной войны, хотя бы по штату — а то вместо четырёх спецмашин и четырёх грузовиков в наличии были лишь грузовики. Ещё просили создать отделение связи — чтобы были мотоциклисты, велосипедисты и пешие посыльные. И ещё дать вожатым автоматы, а то с винтовками против «танковых десантов» биться было несподручно.

Желательный окоп

И на будущее — копать окоп не круглой, а более хитрой формы.

Враг отметил эффективность советских противотанковых собак ещё в битве за Москву:

«Первая собака поднырнула прямо под головной танк. Вспышка, приглушённый грохот, фонтаны грязи, клубы пыли, яркое пламя. Унтер-офицер Фогель первым понял, что происходит.

– Собака! — закричал он. — Собака!».

А что же атака пограничных собак? Увы, журналы немецких частей в те дни писали о сильных контратаках советских танков, о мощной артиллерии, но слабой пехоте, а о собаках — ни слова. Советские документы (кроме мемуаров) тоже ни о чём не рассказывали.

По воспоминаниям очевидца боя 31 июля пограничника Александра Ильича Фуки, ещё 26 июля большинство собаководов отозвали в Киев. Остались 25 проводников со служебными собаками.

Каждый проводник могу управлять максимум двумя-тремя псами, то есть всего собак в бою было максимум 75. Могли ли они обратить в бегство полк пехоты? Решайте сами.

Подведём итог. Реальные заявки на подбитые танки с лихвой перекрыли красивую легенду о покусанном полке. Притом что первые точно подтверждены документами. Реальность — круче любой фантазии.