Буденновск: теракт в июне 95-го

Лето 1995 года боевики встретили в очень скверном положении. В Грозном они сумели дать военным настоящий бой, но теперь били в основном их. Армия огнём и мечом прошлась по равнине северной Чечни и довольно успешно наступала в горах.

В первой половине 1995 года дудаевцы были ещё не такой организованной и хорошо оснащённой преступной силой, как перед началом второй войны, и мощные, хотя и неуклюжие удары, которые им наносили войска, грозили полным разгромом в обозримой перспективе. Регулярной армией боевики не были, и рядовые легко дезертировали, выжидая по домам, как развернутся события. Однако Дудаев, Масхадов или Басаев с Гелаевым не могли дезертировать вместе с ними; им срочно требовалось найти какой-то способ или переломить весь ход войны, или хотя бы приостановить её.

Дать второй бой по типу Грозного было негде, да и некем особо — вопреки всей браваде, потери быстро ослабляли чеченские отряды. Русские-то по крайней мере могли восполнить убыль в своих рядах. В конечном счёте ставку сделали на массовый захват заложников. Для этого пришлось легко и с презрением отбросить и образ благородных повстанцев, и представления о человеческом. Впрочем, никто из участников налёта особо об этом не горевал.

Налёт возглавил Шамиль Басаев. Он был уже известен, но, что называется, широко в узких кругах. Даже во время штурма Грозного журналисты иногда абстрактно называли его «командир „Абхазского батальона“».

До распада СССР Басаев был профессиональным лузером: провалил экзамены в МГУ, а из менее престижного вуза его выгнали на втором курсе за неуспеваемость. Так что некоторое время он подвизался на разных непрестижных работах. Но в момент смуты преуспел. Басаев присоединился к Конфедерации горских народов Кавказа (КГНК) — пёстрому объединению националистов региона. Там он пообтесался и сколотил основу своего будущего отряда. Как это часто бывало в Чечне, основу его будущей банды составили родственники и односельчане из села Ведено в горах юго-восточной Чечни.

Поначалу группа Басаева занималась охраной заседаний КГНК и набирающих силу чеченских националистов. Он оказался от природы неплохим лидером, а главное — успел первым и начал создавать организованный отряд, пока другие ещё не сориентировались в обстановке.

В ноябре 1991 Басаев захватил самолёт «Аэрофлота», летевший из Минеральных Вод. Тогда он удовлетворился тем, что угнал самолёт в Турцию и заставил обеспечить себе пресс-конференцию, на которой бранил Ельцина и «имперские действия России».

Похоже, это был единственный теракт Басаева, когда он никого не убил.

Захват лайнера стал чисто пропагандистской акцией, причём рассчитанной на «внутренний рынок». После этого на Басаева обратили внимание и лидеры КГНК, и Джохар Дудаев. Но и лично Басаеву этот налёт дал специфический опыт.

Во-первых, он обнаружил, что в современной России можно устроить теракт и уйти с него своими ногами. Угон самолёта не был чем-то невиданным, но в СССР террористы почти всегда после захвата ехали в морг или в тюрьму. Минводы показали — теракт может сойти с рук. Во-вторых, Басаеву, судя по всему, понравился эффект, который его выходка произвела в прессе. Стоит сделать зарубку на память: когда потом и сам Басаев, и его адвокаты станут рассказывать, что Будённовск они захватили, доведённые до отчаяния ужасами войны, что Басаев решился на такое из-за гибели родных и т. д. и т. п., все это будут отговорки. В Будённовск пошёл террорист, который уже до всякой войны знал, что такое массовый захват гражданских лиц в заложники, и действовал с холодной головой, прекрасно понимая, какого эффекта хочет добиться.

По линии КГНК Басаев успел съездить в Абхазию — повоевать против грузин. Если Минводы были школой террора, то Абхазия — школой войны. После теракта в Минводах Басаев естественным образом стал одним из ключевых командиров пёстрых отрядов КГНК. В Абхазии его отряд получил боевой опыт и обзавёлся оружием. Тем более что Басаев кроме личной беготни по полю боя с автоматом некоторое время курировал переброску новых бойцов в Абхазию — и, соответственно, имел возможность перезнакомиться со многими буйными. Кроме того, в смуте ранних 90-х он успел немного повоевать в Карабахе за Азербайджан (правда, без успехов) и съездил в Афганистан, где тренировался у местных боевиков по части тактики.

Тезис о том, что Басаева готовили российские военные специалисты, всплывает постоянно, но тут достоверно сказать ничего нельзя. Русских добровольцев для боёв в Абхазии обучали, но один из казаков, оставивший воспоминания на эту тему, утверждал, что речь шла о десятидневных курсах — подтянуть стрелковую подготовку, освоить одноразовые гранатомёты да освежить азы тактики. С чего бы вдруг из горцев стали делать Рэмбо, понять трудно, и видимо, если кого из чеченцев действительно готовили, то как раз на подобных «сборах». Но это всё более-менее догадки.

Басаев, кстати, эту версию категорически отрицал. А вот вариант с Афганистаном выглядит довольно правдоподобно. Плюс богатый практический опыт. В итоге — имеем, что имеем.

В Чечню приехал уже готовый атаман боевиков — имевший опыт и войны, и террора, и стоявший во главе крупного отряда. Отполировались сияющие грани этого скверного таланта уже в ходе войны в Чечне. Сначала против местной оппозиции, а потом уже и против русских — в битве за Грозный.

Так что, когда Дудаеву понадобился человек для организации теракта века, кандидат был очевиден.

Налёт

План нападения и реальная цель атаки — не такой простой вопрос, как может показаться.

Басаев впоследствии рассказывал, что собирался напасть на Минеральные Воды и даже дальше лететь на Москву. Версия с захватом самолёта и вылетом в Москву или куда-то ещё звучит откровенно спорно — прежде всего по соображениям логистики. Для теракта Басаев собрал огромную банду, почти в 200 штыков, к тому же до зубов вооружённую. На одном пассажирском самолёте такая орда никуда бы не улетела даже без заложников (а заложников брать в любом случае собирались).

Гораздо более вразумительно звучит версия, согласно которой Минводы были реальной конечной целью нападения. Конкретно — аэропорт. Басаев бывал в этом городе и представлял устройство аэропорта ещё по своему первому теракту. По летнему времени там должно было быть много народу. Толпа в 200 террористов смотрится глупо в роли захватчиков самолёта, зато контролировать большое здание терминала и массу заложников внутри — как раз. Вдобавок терминал в Минводах, если его захватить, необычайно трудно штурмовать — вокруг открытая местность.

В общем, версия о Минводах выглядит разумно. Однако проблема в том, что боевики уж очень быстро и слаженно действовали в Будённовске. Якобы даже озаботились заблаговременно предупредить чеченскую диаспору городка. Этот тезис традиционно трудно проверить, но всё-таки внутри Будённовска бандиты действовали слишком очень чётко и аккуратно для импровизации. Так что можно предположить, что несчастливый городок входил в план «Б» на случай, если основной не удастся.

Банда собралась в посёлке Новогрозненский. В неё входило множество отдельных групп — Басаев старался собрать наиболее боеспособных боевиков, хотя бы и из разных отрядов. В ночь на 14 июня они выехали к цели. Басаев вёл банду, которая могла бы не просто захватить заложников, а дать бой войскам: 195 человек, восемь пулемётов, включая два крупнокалиберных, несколько десятков гранатомётов и «шмелей», снайперская группа, мины, взрывчатка…

В одну машину столько не помещалось, поэтому на захват поехали на «камазах». Впереди ехала машина, раскрашенная под милицейскую, в которой сидели боевики, тоже одетые милиционерами и имевшие при себе поддельные документы. Машины ехали через Дагестан, часть пути — просёлками.

Позднее Басаев уверял, что совал взятки всем постам по дороге.

Будённовск колонна басаевцев почти проехала, оставив в стороне. Однако около 11:40 утра на посту у Прасковеи милиционеры не поверили в «Груз-200» и попытались досмотреть машины. Досматривать грузовики басаевцы не дали, но согласились проехать в будённовский РОВД, чтобы объясниться.

Около 12:30 «камазы» подъехали к РОВД.

И началось.

Первыми жертвами стали бдительные милиционеры — их изрешетили на месте. Затем боевики ворвались в РОВД.

На месте находилась всего дюжина милиционеров, но отбивались они отчаянно. Им удалось положить на месте сразу шестерых боевиков, и быстро зачистить здание РОВД басаевцы не смогли. Но оплотом сопротивления РОВД уже не было — кого-то убили, кого-то ранили, кто-то расстрелял все немногочисленные патроны. В фойе захватили первых заложников, в том числе капитана милиции Елену Симонову — она погибла во время осады. Дальше басаевцы разбились на группы и атаковали сразу несколько объектов — ограбили банк, разгромили медучилище, где коллекцию заложников пополнили девушками-студентками, зачем-то подожгли дом детского творчества, ворвались на рынок и в горадминистрацию. Попутно захватывали новых и новых заложников. Врывались в дома, учреждения, огнём заставляли остановиться рейсовые автобусы — и тоже захватывали.

Тамара Соколова, старшая медсестра в местной больнице, была на работе. После полудня ей позвонил муж и сказал: «У нас орудует банда Басаева». Женщина решила, что тот плохо шутит. Через некоторое время он позвонил ещё раз и сказал, что ранен.

Всё это время по разбегающимся жителям постоянно вели бессистемную стрельбу. Это делалось не только из садизма. Среди тех, кому удалось убежать, было множество раненых. Их везли в городскую больницу. Туда же аврально сбегались все медики, которые ничего не знали о целях бандитов, но понимали, что в городе идёт бой и раненых много. Как легко догадаться, родственники раненых мчались туда же… Там их уже ждали. К больнице небольшой отряд басаевцев отправился первым делом.

Большинство будущих заложников в итоге пришли в больницу по доброй воле своими ногами.

По соседству с Будённовском дислоцировался вертолётный полк. Его командир полковник Родичев, узнав, что в городе шёл бой, принял решение, которое можно понять по-человечески, но невозможно назвать разумным. Он сформировал отряд из 32 лётчиков, вооружённых пистолетами Макарова, и послал их в Будённовск под командой своего начштаба, без разведки и чёткой задачи.

Авиаторы въехали в Будённовск на автобусах и честно вступили в бой, но никаких шансов у них, разумеется, не было. Тяжелораненых отвезли в ту же самую больницу. Всего лётчики потеряли до десятка убитыми — включая раненых, которых уже в больнице опознали и расстреляли боевики. Ещё один бой дал милицейский патруль у администрации — милиционеры были убиты.

Вообще, будённовская милиция вела себя, без всяких шуток, героически. Многие были на выходных, но, когда поняли, что происходит, пошли в бой с чем было и где пришлось. Майор Пантелеев, например, мог отсидеться — он находился в отпуске, — но, когда в городе началась резня, взял собственное охотничье ружьё и палил по басаевцам, так сказать, в частном порядке. Кстати, майор остался жив. Это не были какие-то железные люди, всю жизнь готовившиеся к подвигам, это были провинциальные менты из сонного тихого города. Но, когда на её город напали, будённовская милиция не попряталась. Она уложила столько бандитов, сколько сумела. И сама легла костьми.

Басаев понимал, что развлекаться таким образом долго он не может — скоро в Будённовск на выручку должны были подтянуться военные. Но план у него, конечно, имелся. Захваченных в городе людей вместе с бензовозом погнали к больнице. Всех объявили заложниками, в том числе младенцев и рожениц в родильном отделении.

Всего — более 1600 человек.

Окопавшись в больнице, Басаев начал оборудовать укрепрайон. Кроме того, он расстрелял всех, кто вызывал сомнения — милиционеров, раненых лётчиков, просто людей, которых счёл подозрительными. Александр Дувакин пришёл в больницу сам — его жена-медсестра попала в заложники и он хотел быть вместе с ней. Его приняли за шпиона и расстреляли. Антон Калиновский и Василий Свердлик только что окончили школу — один из парней заехал в больницу за какими-то справками для вуза, другой просто хотел порадовать маму-медсестру после удачного экзамена и пришёл прямо в белой рубашке с аттестатом. В физически крепких юношах басаевцам почудилась военная выправка — их расстреляли тоже. Нескольких милиционеров спасли врачи — в неразберихе их успели переодеть в гражданское и подделать записи в больничных документах.

Раиса Колмыченко спряталась, когда мимо её конторы шли боевики. На дверях висела табличка «Обед», так что захватчики, для порядка постучав в дверь, пошли дальше. Некоторое время спустя женщина выбралась на улицу. Её глазам предстало чудовищное зрелище — подбитые машины с распахнутыми дверями, кровь на дороге, чей-то ботинок — и горящее поодаль здание. Потом ей часто это снилось. Её мужа убили во время побоища на улице.

Но для тех, кто был в больнице, все только начиналось. Заложники сидели друг у друга на головах. Жара, антисанитария, неизвестность. Началась осада.

В больнице и вокруг

На следующий день в Будённовск приехало начальство — министр внутренних дел Ерин, по делам национальностей Егоров, директор ФСБ Степашин и командующий Северо-Кавказским военным округом Квашнин, которые составили оперативный штаб. Кроме них в город прибыли люди, которые действительно могли защитить жителей — подразделения МВД. Вэвэшников и ОМОН, конечно, было бы странно посылать на штурм, но они по крайней мере могли взять под защиту основные объекты города, включая химзавод. Тем временем Басаев отправил наружу нескольких заложников с политическими требованиями — независимость Чечни, вывод войск, переговоры.

Заложников, кстати, Басаев обязал вернуться, обещая в противном случае расстреливать остальных пленников. У него вообще угроза расстрелом была основным способом общения с миром.

Кроме того, Басаев потребовал провести пресс-конференцию. Поскольку журналисты вовремя не появились, он расстрелял некоторых заложников. Штабисты тут же обеспечили ему желаемое.

Наконец в город прибыли люди, которые, по идее, и должны освобождать заложников — «Альфа» и «Вымпел».

На тот момент оба подразделения сотрясались от реорганизаций и кадровой чехарды. Группы «А» и «В» проявили неповиновение во время кризиса осени 1993 года — тогда офицеры вместо неизбежно кровавого штурма Белого дома, занятого сторонниками Верховного совета, договорились о капитуляции парламентаристов. Количество трупов сильно уменьшилось, а вот спецподразделениям эта история стоила дорого: в «Альфе» заменили командира, а «Вымпел» переименовали в «Вегу» и передали в МВД, что офицеры сочли за демонстративное понижение статуса и оскорбление — и начали массово увольняться. Так что к лету 1995 года оба отряда находились не в лучшей форме и вдобавок имели не проговорённый явно, но проявляющийся на деле статус «штрафников». «Вымпел» мы всё-таки будем называть привычным именем, хотя это и не совсем точно на описываемый момент.

Штаб, включавший толпу большого начальства, не имел никакого опыта и навыков разрешения подобного рода кризисов и сразу погряз в каком-то непродуктивном «белом совете». Чем эти люди управляли в ходе операции, понять трудно. Журналисты, общественники и тому подобная публика слетелись в Будённовск как мухи на мёд. Никакой организации их работы, никаких ограничений и никаких попыток упорядочить это броуновское движение между городом и захваченной больницей штаб не сделал. Басаев устроил шоу: красочно выступал перед прессой и позировал для фотографий вместе с заложниками и своими головорезами.

Своя жизнь шла в Госдуме. Слуги народа решали, выносить ли Ельцину импичмент по такому случаю и объявлять ли о недоверии правительству.

В это время спецназовцы пытались навести вокруг больницы хотя бы какое-то отдалённое подобие порядка. Само их прибытие сопровождалось диким бардаком. При вылете на самолёте с авангардом «Вымпела» не хватило мест для троих офицеров спецназа, зато на борт посадили лишних генералов. Перед приземлением бойцам сообщили, что боевики захватили аэродром, так что те готовились при посадке выбить иллюминаторы и двери и сходу пойти в бой.

Альфовцы добирались из Минвод автобусом, и по дороге навстречу выскочил раненый милиционер, который бросился на них с пистолетом. Оказалось, ему сообщили, что кто-то едет на помощь террористам. Уровень организации просто поражает. Милиционеров в оцеплении вокруг больницы спецназовцы инструктировали в частном порядке — штабу не пришло в голову, что надо, например, приказать милиционерам не светиться лишний раз и не палить в ответ на выстрелы из больницы. Константину Никитину из «Вымпела» пришлось отдельно успокаивать толпу взвинченных и частично поддатых местных мужиков, которые порывались пойти штурмовать больницу и давали ценные советы.

Кстати, нечто похожее на подкрепление у боевиков действительно обнаружилось — неподалёку от Будённовска обнаружили и перехватили двух вооружённых людей. При попытке захвата они отстреливались и были убиты. У обоих нашли паспорта жителей Чечни. Кто точно это был, осталось неизвестным.

Анархия вокруг больницы удивляла и бесила многих.

Видя, что Басаев выжимает максимум из ситуации, штабисты решили как можно скорее готовить штурм. Альфовцы уже имели некоторое представление об обстановке в больнице и выкатили расчёт, согласно которому в случае, если они пойдут до конца и начнут штурмовать больницу любой ценой, будет убита и ранена ориентировочно половина заложников и 70 процентов состава штурмовых групп. Видимо, на штаб это не произвело впечатления — коллективный разум велел всё равно немедленно готовить штурм.

По идее, в таких случаях можно потянуть время и вытащить хотя бы часть заложников путём переговоров, но специалисты по контртеррору были, видимо, последними, кого хотел слушать штаб. Вообще, там кидались из крайности в крайность всё время осады.

Штурм и капитуляция

Спецназовцы поначалу не имели даже карт больницы, планы местности и здания добывались уже на ходу. Людей поставили перед фактом буквально за считанные часы до начала операции.

Времени на подготовку был мизер, вдобавок общий аврал, разумеется, привёл к провалам во взаимодействии с другими ведомствами. Басаевцы заранее знали, что будет штурм, — врачи скорой переговаривались по радио открытым текстом, а бронетехника, которой собирались прикрываться спецназовцы, была не своя, и мехводы, которым никто ничего заранее не объяснил, перед атакой начали прогревать двигатели. Так что Басаев и его команда успели сложить два с двумя.

Поскольку больница была набита заложниками, вести огонь на поражение штурмующие не могли. Предполагалось, что стрелять будут для психологического эффекта по тем помещениям, где нет заложников, и стенам между оконными проёмами. Это было хотя бы какое-то решение, но рикошетов никто не отменял, как и сдавших нервов у стрелков бронетехники.

Задача была заведомо невыполнимой, но в пять утра 17 июня «Альфа» и «Вымпел» — в общей сложности 90 офицеров под прикрытием бойцов внутренних войск и СОБРа — выдвинулись к больнице. Там уже сидели во всеоружии. Боевики выставляли женщин в окна, а сами стреляли из всего подряд по технике и людям. Один из боевиков поставил заложницу на окно, а сам устроился снизу у неё между ступней. Этого субъекта в конце концов убил одиночным выстрелом в лоб альфовец, сумевший подобраться на дуэльную дистанцию, но в целом назвать это действо штурмом язык не поворачивается. Правда, некоторое количество заложников сумело удрать во время боя.

Одна из заложниц в шоковом состоянии шла в полный рост, пока вокруг творилось светопреставление.

Несмотря на бешеный огонь из больницы, убитых было не так много. Боевики сожгли несколько бронированных машин, под огнём погибли трое альфовцев и офицер внутренних войск. Однако раненых оказалось более двадцати — около трети штурмовых групп вышли из строя, а «Альфа» и «Вымпел» и так атаковали, имея меньше людей, чем у противника. Спасало только то, что вокруг больницы было довольно много выбоин, куч щебёнки, небольших построек. Спецназовцы смогли подойти почти к самым стенам. Сверху кидали гранаты; судя по всему, многие погибшие заложники были убиты именно ими — позднее некоторые выжившие говорили, что рядом с ними людей секло осколками. Теоретически ещё можно было проникнуть на первый этаж, но что делать дальше? Коридоры были забиты заложниками и одуревшими террористами, которые палили во всё, что шевелится.

К девяти утра штурм захлебнулся окончательно. Позднее к больнице попытались подступиться ещё раз, но после первых потерь стало ясно, что ловить тут нечего. Кроме спецназовцев, за время боя погибли несколько террористов и около 30 заложников. Какую часть убил огонь штурмующих, какую террористы — неизвестно. Конкретных людей, о которых можно точно сказать, что их убил огонь спецназа, мы назвать не можем.

Басаев отпустил некоторую часть заложников. На следующий день к делу подключился премьер-министр Виктор Черномырдин. «Штабисты» были психологически сломлены и готовы на что угодно. Черномырдин же, при посредничестве правозащитника Сергея Ковалева, договорился с Басаевым об условиях освобождения заложников. Тот выжал из ситуации абсолютно всё и мог спокойно заканчивать свою игру. В Чечне начиналось перемирие с переговорами, Басаев получал коридор для отхода, колонну автобусов и заложников для гарантии. Заложники были добровольными — уехали согласившиеся рискнуть будённовские мужчины, журналисты, депутаты… Кроме того, подали грузовик-рефрижератор — для 16 убитых за время теракта боевиков.

Историческая речь — «Шамиль Басаев, говори громче» — это ещё полбеды. Обещать террористам можно было что угодно, но ужас ситуации в том, что Кремль сдержал обещания. На пути колонны её даже не попытались перехватить. Так что победа боевиков стала полной и совершенной. Колонна из семи автобусов и холодильника с трупами доехала до села Зандак, где заложникам дали один из «икарусов» на обратный путь и отпустили. Периодически всплывают байки о том, как Басаев толкает благородную речь в духе «Я поступил с вами как собака, чтобы спасти свой народ» и т.д., но это такая же попытка подкинуть толику благородства в дикарский облик, как разговоры про то, как «война его обидела» — заложников он захватывал и раньше, и про собак не вспоминал, а для болтовни о спасении народа басаевцы с уж очень эффектным садизмом оттянулись на людях до этого.

Виктора Черномырдина Басаев позднее хвалил и только жалел, что у того власти мало.

Всего в результате теракта в Будённовске погибли 130 человек: 14 военных (включая трёх альфовцев — Владимира Соловова, Дмитрия Рябинкина и Дмитрия Бурдяева), 18 милиционеров, остальные — гражданские. Триста семнадцать человек получили ранения.

В это время в Будённовске оплакивали погибших и приветствовали живых.

Медсестра Тамара Соколова:

«Нас встречали жители города от самых ворот больницы до центральной улицы, у всех в руках что-то было — компоты, пирожки. Все пришли передать нам еду, воду. А через три дня мы вернулись восстанавливать больницу. Везде была кровь, в воздухе стоял невыносимо тяжёлый запах. За год всем коллективом построили больницу с нуля».

Пули и осколки, залетевшие в их квартиру и ранившие мужа, Соколовы сохранили на память. Как и простреленный шкаф.

Исчислен, взвешен и найден тяжким

Будённовск стал не просто кровавым терактом. По значению это было генеральное сражение всей Чеченской войны — вдрызг проигранное Россией. После теракта начались многомесячные переговоры, боевики получили столь необходимую им передышку, возможность восстановить силы и продолжить войну. Успех Будённовска окрылил их и показал, что такого рода «операции» — отличный приём.

Ужасы и кровь Кизляра, Дубровки и Беслана закладывались летом 1995 года.

Будённовск оказался настоящей кузницей кадров для боевиков. Басаев после этого налёта стал первым среди равных, его репутация для «целевой аудитории» взлетела до небес, и теперь он находился чуть ли не впереди Дудаева. Во вторую войну именно он стал настоящим лидером вооружённого подполья. Но им дело не ограничилось.

Буквально через полгода Хункарпаша Исрапилов стал одним из ключевых «авторов» массового захвата заложников в Кизляре. Асламбек Абдулхаджиев, Ризван Читигов, Асланбек Исмаилов, Абу Мовсаев — на Будённовске «сделали карьеры» многие командиры среднего звена. Убивать их пришлось очень долго и упорно, и это стоило моря крови.

Впрочем, жернова мелют медленно, но верно. Некоторых боевиков, устроивших налёт на Будённовск, всё ещё ловят. Последние судебные процессы над негодяями прошли совсем недавно — через двадцать с лишним лет после трагедии, когда убийцы и думать забыли, что за ними кто-то придёт.

Они не последние. В розыске к настоящему моменту находятся 22 человека, 30 — захвачены и осуждены. Основная же масса участников «будённовской» банды Басаева была за две войны уничтожена.

Вернуть погибших невозможно. Но за них можно хотя бы отомстить.