Даниель Дефо: приравнявший перо к штыку

Человек эпохи Просвещения

Даниель Дефо первые три десятка лет своей жизни звался Даниелем Фо — аристократическую приставку к фамилии, которая когда-то была у его фламандских предков, он вернул себе уже взрослым человеком с ярко выраженной авантюрной жилкой. Всю жизнь он пытался так или иначе заработать большие деньги: занимался предпринимательством, вкладывал деньги в различные проекты в диапазоне от чулочной фабрики и кирпичного завода до торговли вином. При этом полтора десятка раз разорялся (бывало и по-крупному), даже был должником собственной тёщи.

При всём его авантюризме Дефо всегда тянулся к знаниям, в этом смысле он был типичным человеком эпохи Просвещения. Изучал языки — как классические, так и современные, писал стихи и в конце концов нашёл себя в публицистике. Наибольшую известность нашему герою принесли сатирические произведения, направленные главным образом против политических противников Вильгельма III, которого Дефо безоговорочно поддерживал. Король обратил на талантливого памфлетиста своё благосклонное внимание, судя по всему, после сатиры «Прирождённый англичанин», где высмеивались снобы-аристократы, потешавшиеся над голландским акцентом и иностранными манерами монарха.

Петух в конюшне

К 1702 году Дефо прочно встал на путь, ведущий его к неофициальному титулу «первого придворного пера», но Фортуна в очередной раз проявила себя дамой капризной: после смерти бездетного короля на престол вступила его свояченица Анна, симпатизировавшая тори. Дефо то ли не успел осознать, что всё меняется, то ли не придал этому значения. А зря…

В конце 1702 года появился и начал ходить по рукам (соцсети 18 века) безымянный памфлет «Простейший способ разделаться с диссидентами». Начинался он с пересказа притчи: «Случилось как-то Петуху попасть в конюшню к Лошадям, и, не увидев ни насеста, ни иного удобного пристанища, он принуждён был разместиться на полу. Страшась за свою жизнь, ибо над ним брыкались и переступали Лошади, он принялся их урезонивать с большой серьёзностью: «Прошу вас, джентльмены, давайте стоять смирно, в противном случаемы можем растоптать друг друга!»…"

К чему это всё? Памфлет был написан якобы от лица ревностного, воинствующего тори, сторонника королевы Анны: «Сегодня очень многие, лишившись своего высокого насеста и уравнявшись с прочими людьми в правах, весьма обеспокоились — и не напрасно! — что с ними обойдутся, как они того заслуживают, и стали восхвалять, подобно эзоповскому Петуху, Мир, Единение и достодолжную христианскую Терпимость, запамятовав, что отнюдь не жаловали эти добродетели, когда стояли у кормила власти сами… На это нам, возможно, возразят, что церкви ныне ничего не угрожает со стороны диссидентов и нас ничто не вынуждает к срочным мерам.

Но это слабый аргумент. Во-первых, если угроза вправду существует, то отдалённость её не должна нас успокаивать, и это лишний повод торопиться и отвести её заранее, вместо того чтобы тянуть, пока не станет слишком поздно. К тому же может статься, что это первый и последний случай, когда у церкви есть возможность добиться безопасности и уничтожить недруга».

Некоторые простодушные читатели приняли кровожадный пафос памфлета за чистую монету и руководство к действию, но люди умные, которых в правящей партии было немало, распознали язвительную насмешку: гипербола использовалась для представления их взглядов и стремлений в весьма неблаговидном обличии. Начались поиски анонима, которые довольно быстро вывели на горячего поклонника покойного короля Вильгельма.

«Пусть сдаётся!»

Понимая, что раздразнил гусей, наш герой спрятался. Наверняка он надеялся, что через пару месяцев дело забудется, но этого не случилось. Парламентские запросы следовали один за другим. Правительство было обижено. Королева была обижена. Нежные чувства всех мастей, от религиозных до патриотических и монархических, были оскорблены самым циничным образом. Влиятельный государственный деятель Даниель Финч, 2-й граф Ноттингем, к которому скрывающийся Дефо отправил свою жену с целью «зондирования почвы», принял её в высшей степени холодно и несколько раз в течение недолгой беседы повторил одну и туже фразу: «Пусть сдаётся!» Сдаваться тот не собирался, но за его голову назначили огромную награду в 500 фунтов (пара-тройка лет безбедного существования для человека с умеренными потребностями), и убежище сатирика было немедленно выдано слугам Её Величества.

Власти решили сыграть с Дефо в его игру и сделать вид, что приняли содержавшиеся в памфлете призывы за чистую монету. «Дефо, будучи подстрекателем и человеком беспорядочным, с дурными именем, репутацией и обращением, постыдно и преступно, злонамеренно и подстрекательски стремился и действовал с тем, чтобы внести раздор между королевой и её подданными, и внести разлад между протестантскими подданными королевы, и взбудоражить всех протестантских подданных, отпавших от англиканской церкви, опасениями, что они подвергнутся гонениям, а всех добрых прихожан англиканской церкви натравить на вышеупомянутых протестантских подданных, и предотвратить союз королевств Англии и Шотландии». Иными словами, его обвинили в намерении разрушить национальный и религиозный мир и воспрепятствовать расширению государства.

После полутора месяцев следствия Дефо вывели на процесс, главным обвинителем на котором был сэр Саймон Харкурт, человек, которого сатирик неоднократно высмеивал. Ещё больше он потешался над судьёй уголовного суда Олд-Бейли Салатиэлем Ловеллом, посвятив ему за несколько лет до описываемых событий такое двустишие: «Его бизнес — правосудие и человеческие души, / И он в равной степени бесстыдно приторговывает ими к своей выгоде». Адвокат Дефо, его приятель Уильям Коулпепер, просил для своего подзащитного, выражаясь современным юридическим языком, упрощённой процедуры. В результате писателя приговорили к штрафу в 134 фунта и трём дням позорного столба.

У позорного столба Дефо досталось меньше, чем было запланировано судом. Правительственные агенты докладывали, что публика встречает писателя восторженно, на протяжении трёх дней ему достались не только засохшая грязь и гнилые фрукты, но и цветы, гирлянды, пили за его здоровье, кричали ему здравицы.

«Наёмное оружие в чужих руках»

Несколько месяцев Дефо просидел в тюрьме, причём срок зависел от того, когда он выплатит штраф. Платить ему было не из чего. И всё же через несколько месяцев его освободили — за него заплатило государство. Очень умный человек, спикер палаты общин от партии тори, Роберт Харли, 1-й граф Оксфорд, понял, что гораздо выгоднее журналиста купить и привязать к себе, нежели запугивать его и заставлять работать из-под палки. После беседы с Харли Дефо стал другим человеком. Его перо теперь неустанно работало на тори и лично на Роберта Харли. А самым главным проектом, который осуществил Дефо, стала качественная реформа британской секретной службы. Ё

Дефо раскинул по стране широкую сеть специальных сотрудников — информаторов, подстрекателей, «агентов влияния». Самон на протяжении полутора десятков лет постоянно выезжал с инспекционными поездками, несколько важнейших агентов находились у него на прямой связи. То есть он работал как руководитель секретной службы. Это продолжалось примерно до 1719 года.

Наиболее успешным из известных нам результатов его деятельности стала аналитическая записка, представленная перед объединением Англии и Шотландии в 1707 году. Английское правительство очень беспокоилось по поводу того, не начнётся ли в Шотландии всеобщее восстание. Перед Дефо был сформулирован вопрос: как отреагируют шотландцы? И наш герой, собирая информацию на протяжении трёх лет, сделал вывод: шотландцы будут недовольны, но на восстание не решатся. Так оно и случилось.

В разгар службы Даниеля Дефо ему была дана такая служебная характеристика: «Человек он крайне несдержанный и опрометчивый, жалкий продажный потаскун, присяжный фигляр, наёмное оружие в чужих руках, скандальный писака, грязный крикливый ублюдок, сочинитель, пишущий ради куска хлеба, а питающийся бесчестьем».

Наверное, с поправкой на эпоху, в этом есть доля истины. Но для нас он автор одного из лучших приключенческих романов, на котором мы все выросли. А остальное — так, для справки…