Душевнобольные в России до появления психиатрии

Собор Василия Блаженного на Красной площади, один из главных символов России, назван в честь человека, который сейчас наверняка считался бы душевнобольным. «Блаженными», «Христа ради юродивыми» называли на Руси безобидных слабоумных, живших подаянием при церквях и монастырях. До появления в России во второй половине XVIII века научной медицины вопрос сумасшедших решался так же, как и в древнейших обществах, – то есть находился целиком в компетенции религии. Даже слова, которыми называли умалишенных, были связаны с Богом – люди «божьи», «божевольные», «божедурные», «божегневные».

Конечно, не все юродивые были обыкновенными сумасшедшими – особенно учитывая социальную роль некоторых из них. Когда умер Василий Блаженный, уважаемый в Москве за нестяжательство (то есть отсутствие даже минимального имущества), смелость и жизнь настоящего аскета и подвижника, сам Иван Грозный нес его гроб к месту упокоения. Среди «юродивых» обреталось и много лжепророков и аферистов, использовавших образ «божьего дурачка» для своих меркантильных целей. Но ведь были и настоящие активно помешанные, про них часто говорили, что они страдают «черной немощью».

Считалось, что такое состояние наступает из-за проклятия, сглаза, наконец, одержимости бесами. Тех душевнобольных, которые могли приносить пользу в деревенском хозяйстве или были безобидны и милы, оставляли при сельских общинах. Над бесноватыми же мог быть проведен обряд изгнания бесов (так называемая «отчитка»), который в православии состоит в чтении над «одержимым» определенных молитв, окроплении его святой водой, помазании его елеем и т.д. А светская власть долгое время вообще не предписывала чего-либо особенного в отношении душевнобольных людей.

«Куда летишь, кукушечка?»

«Московский чудотворец Василий Блаженный», Графов Виталий Юрьевич, 2006.

Современные исследователи темы душевнобольных в России Сергей Шаляпин и Андрей Плотников справедливо замечают, что до XVIII века в России нет специального законодательства об умалишенных. Советский психиатр Юрий Каннабих (1872-1939), который в своей книге «История психиатрии» (1928) написал, что на Стоглавом соборе 1551 года (одном из главных политических и религиозных форумов средневековой Руси) обсуждался вопрос содержания в монастырях сумасшедших, создал миф – в тексте постановлений Стоглава нет таких вопросов. Зато в «Стоглаве» сказано (вопрос 21, глава 41), что «лживых пророков… которые наги и босы, и волосы отрастив и распустя, трясутся и убиваются», надобно изгонять из дворов. Безусловно, среди таких лжепророков попадались и простые помешанные. В древней и средневековой Руси их, действительно, ждала жизнь в разной степени заключения в монастырях – при богадельнях, вместе с нищими и убогими, или в холодных ямах и темницах, в цепях, если они вели себя агрессивно.

А что, если с ума сходил богатый и образованный человек, и его безумие вело к опасным последствиям? Таких случаев известно множество. Во-первых, в XVII веке, когда за богохульства и оскорбления власти полагались наказания вплоть до казни, многие пытались оправдаться в своих словах временными помутнениями сознания. В 1640 один старец Борщевского Троицкого монастыря (близ Воронежа) Авраамий написал донос на другого старца, Селиверста. Донос оказался ложным. Защищая себя, Авраамий утверждал, что он донес «во отступлении ума своего», «с ума своего сбрёл». Авраамия пытали, а потом отослали назад в Борщевский монастырь, однако сумасшедшим не признали.

А вот сведения о реальных сумасшедших, которых было, конечно, пруд пруди. В 1647 в Приказ сыскных дел был прислан пономарь московского монастыря, который говорил, что видит и слышит ангелов. В 1631 в Москве крестьянин из Заонежья Дорофей Иванов, публично оскорблявший государя, был пойман и взят в Разрядный приказ, но затем отпущен на поруки домой с наказом воеводе: «чтоб он тому мужику наказания не чинил, потому что он прост, кабы не в своем уме; а велел бы ему жить в той же волости, где он жил наперед сего, во крестьянстве по-прежнему». Так что истинное безумие все-таки распознавать умели – и к концу XVII века ввели это в законодательство.

«Новоуказные статьи» 1669 года (еще при Алексее Михайловиче) вводят термин «бесные» – таких людей запрещают привлекать в качестве свидетелей и освобождают от смертной казни за убийство. Кроме того, в «Новоуказных статьях» 1676 года «О поместьях» царь Федор Алексеевич приказывал: если люди, которые «глупы и глухи, и слепы и немы», решают отдать кому-то свое поместье, а родственники будут против – претензий от родственников не принимать: ведь «поместья свои сдавать всякому вольно». Можно предположить, что этим законом власть помогала церкви забирать в собственность поместья физически и умственно неполноценных, остававшихся на попечении в монастырях. Что же с ними там происходило?

«Стену зубом изгрыз и из тюрьмы кричал»

«Трапеза богомольцев в Троице-Сергиевой лавре», 1875, Константин Маковский (1839-1915). Такие трапезы устраивались в монастырях для нищих, странников, убогих и сирых – в их число, неназванные, входили и сумасшедшие тех времен.

В 1645 житель города Кашина Дементий Лазарев подал челобитную, в которой жаловался на своего дворового человека Мишку: «в уме порушился, и начал животину бить и сечь, и людей драть во исступлении ума своего, и в лес бегал, и по многим деревням ходил, людям и всякому скоту всякие пакости чинил». Когда Мишку посадили в темницу на цепь, он «цепь изломал, и стену у избы зубом изгрыз в пол бревна, и из тюрьмы кричал». Согласно протоколам допросов, и сам Мишка признавал, что он болен «падучей болезнью», то есть, нездоров психически. Мишка был бит батогами в Разрядном приказе (военное министерство XVII века) и отдан обратно Дементию Лазареву. Но вообще в таких случаях, когда ни помещики, ни сограждане не могли совладать с безумным, светские власти (Москва, или местные воеводы) или церковные власти приказывали заточить «божегневного» в монастырь.

Упоминавшегося безумного крестьянина Дорофея Иванова, отправленного домой в Заонежье, в деревне держать не смогли – видно, совсем он был неадекватен. Его определили в тамошний Кожеозерский монастырь под начало «доброго [надежного] старца», который бы следил за его поведением. Работу ссыльному подыскали «небольшую», по его возможностям.

В монастырь как безумных заточали священников, бояр, и даже игуменов, помутившихся рассудком от пьянства. В 1695 в Кирилло-Белозерский монастырь «поступил» бывший уже на тот момент игумен Ферапонтова Белозерского монастыря Филипп, который от пьянства совсем потерял рассудок: во-первых, он постоянно избивал братию своего монастыря, а как-то раз в дороге «из саней вышел, оставив слуг и лошадей, ушел в лес, и в лесу ночью бродил, рясу с себя скинув». Слуги изловили игумена и привезли в монастырь.

В монастыре душевнобольные жили и трудились либо вместе с другими монахами – если они были в достаточной степени вменяемы; если они были совсем простоваты, их употребляли как рабочую силу в хозяйстве; наконец, совсем безумных держали в цепях. В качестве «лекарств» применялись молитва, соблюдение монастырского устава и труд. Высокопоставленные «малоумцы», особенно содержавшиеся за счет богатых родственников, конечно, к работам не привлекались. Отдельным из них разрешали даже держать собственных слуг.

Если умалишенные или пьяницы приходили в себя, они (или их родственники, если такие были) писали челобитные церковному начальству, подтверждая свою вменяемость, и после освидетельствования их могли отпустить «на волю». Многие, однако, придя в чувство, оставались при тех же монастырях, где уже привыкли жить.

Число душевнобольных в России росло – как росло население и его активность. Во второй половине XVII века народ Московского царства пережил сразу несколько кризисов и напастей; шли войны, население гнулось под бременем налогов. Произошел Раскол православной церкви – момент глубокого духовного кризиса для верующих. К тому же случилась эпидемия чумы (1654-1655), солнечное затмение 1654 года, явление гигантской кометы 1680 года… От всего этого и вправду можно было сойти с ума.

А петровские реформы еще подольют масла в огонь. В результате уже при Петре Великом монастыри стали активно сопротивляться присылке в них умалишенных – в том числе потому, что среди них было огромное количество реальных преступников-симулянтов, алкоголиков и просто буйнопомешанных. Но это уже история императорской России, в которой умалишенных начали лечить, а не просто изолировать от общества.