Гибель печенегов
439
просмотров
В 1091-м кочевники были разгромлены. «Погиб целый народ..., численность которого... выражалась в огромных цифрах», – писала византийская принцесса Анна Комнина.

Так действовал император. Между тем скифы [печенеги], расположившись по берегам речки под названием Мавропотам, начали тайком привлекать на свою сторону куманов [половцев], призывая их стать союзниками. Вместе с тем они непрерывно отправляли послов к императору с предложением мира. Алексей догадывался о хитром замысле скифов и давал уклончивые ответы послам, желая внушить им мысль, что к нему должно подойти наемное войско из Рима. Куманы же, поскольку обещания печенегов были двусмысленными, не перешли к ним и вечером обратились к императору со следующими словами: «До каких пор будем мы оттягивать бой? Знай, что мы больше не намерены ждать и с восходом солнца отведаем мяса волка или ягненка». Император выслушал это и, зная крутой нрав куманов, больше не стал откладывать сражения. Определив следующий день для решительной битвы, он обещал куманам назавтра вступить в бой со скифами, а сам немедленно созвал военачальников, пентеконтархов и остальных командиров и велел им объявить по всему лагерю о назначенной битве. Несмотря на принятые меры, император опасался бесчисленного множества печенегов и куманов и боялся соединения обоих войск.

Печенеги убивают князя Святослава Игоревича.

К одолеваемому этими мыслями императору прибыли на подмогу перебежчики — около пяти тысяч храбрых и воинственных жителей горных областей. Не собираясь более откладывать сражения, император стал просить помощи у бога. На закате он первый приступил к молитвам, устроил торжественное факельное шествие и стал исполнять соответствующие случаю гимны. Он не оставил в покое ни одного человека в лагере; разумным людям советовал, а невежественным приказывал делать то же, что и он. В это время можно было наблюдать такую картину: солнце опускалось за горизонт, а воздух, казалось, озаряли не только лучи солнца, но и яркий свет других многочисленных звезд. Каждый воин укрепил на своем копье и зажег как можно большее число светильников и свечей. А голоса воинов, я думаю, достигали небесных сфер и даже, можно с уверенностью сказать, возносились к самому господу богу. Как я полагаю, все это было свидетельством благочестия императора, который даже не помышлял напасть на врагов без божественной помощи. Алексей не возлагал надежд ни на воинов, ни на коней, ни на свои военные хитрости, но всецело полагался на высший суд. До середины ночи свершал молитвы Алексей и лишь затем позволил себе кратковременный отдых. Восстав ото сна, император полностью вооружил легкие отряды войска, правда, некоторых воинов облачил в одежды и головные уборы, перешитые из одноцветных шелковых плащей, ибо железных доспехов на всех не хватило.

С первой улыбкой утра Алексей в полном вооружении вышел из лощины и приказал подать сигнал к бою. У подножья так называемого Левуния (это место…) он разделил свое войско и выстроил фаланги по отрядам. Сам пышащий яростью самодержец встал впереди строя, командование правым флангом принял Георгий Палеолог, левым — Константин Далассин. Справа от куманов стоял в полном вооружении вместе со своими воинами Монастра. Видя, что самодержец устанавливает фаланги, куманы также вооружили и выстроили в принятый у них боевой порядок свои отряды. Слева от них находились Уза и — фронтом на запад — Умбертопул с кельтами. Как бы огородив свое войско строем фаланг и окружив его плотным кольцом конных отрядов, самодержец приказал вновь подать трубой сигнал к бою.

Святослав вторгается в Болгарию с печенежскими союзниками.

Ромеи, опасаясь неисчислимого скифского войска и несметного множества крытых повозок, которые скифы использовали вместо стены, в один голос воззвали к милости всевышнего и, опустив поводья, бросились в бой со скифами; самодержец несся впереди всех. Строй принял вид серпа, и в один момент, будто по условному знаку, все войско, в том числе и куманы, ринулось на скифов. Один из самых главных скифских военачальников понял, чем все это может кончиться, и решил заранее обеспечить себе спасение: в сопровождении нескольких скифов он явился к куманам — последние говорили на одном с ним языке. Хотя куманы ревностно сражались со скифами, тем не менее он питал к ним больше доверия, чем к ромеям, и хотел воспользоваться их посредничеством перед самодержцем. Самодержец заметил это и стал опасаться, как бы и другие скифы не перешли к ним, не привлекли на свою сторону куманов и не убедили их направить против ромейской фаланги как помыслы свои, так и коней. Поэтому император, который всегда умел находить выход из критического положения, немедленно приказал императорскому знаменосцу со знаменем в руках встать у куманского лагеря.

К этому времени скифский строй был уже прорван, оба войска сошлись в рукопашной схватке и началась резня, подобной которой никто никогда не был свидетелем. Страшные удары мечей поражали уже постигнутых божьим гневом скифов, а разящие устали непрерывно размахивать оружием и, утомленные, ослабили натиск. Самодержец въехал на коне в гущу врагов; он приводил в замешательство целые фаланги, наносил удары пытавшимся сопротивляться, а находившихся вдали устрашал криками. Когда Алексей увидел, что наступил полдень и солнечные лучи уже падают вертикально, он предусмотрительно сделал следующее. Подозвав к себе нескольких воинов, он приказал им попросить крестьян наполнить водой кожаные мехи и привезти их на своих мулах. Когда доставляющих воду крестьян увидели их соседи, они, хотя их никто об этом и не просил, сделали то же самое: стали подвозить воду в амфорах, в кожаных мехах или в других подвернувшихся под руку сосудах, чтобы освежить наших воинов, освобождавших их от страшного скифского владычества. Выпив немного воды, ромеи продолжили битву.

В тот день произошло нечто необычайное: погиб целый народ вместе с женщинами и детьми, народ, численность которого составляла не десять тысяч человек, а выражалась в огромных цифрах. Это было двадцать девятого апреля, в третий день недели. По этому поводу византийцы стали распевать насмешливую песенку: «Из-за одного дня не пришлось скифам увидеть мая».

На закате, когда все скифы, включая женщин и детей, стали добычей меча и многие из них были взяты в плен, император приказал сыграть сигнал отхода и вернулся в свой лагерь. Все случившееся тогда должно было казаться чудом, особенно если принять во внимание следующее обстоятельство. В свое время ромеи, выступая из Византии против скифов, закупили веревки и ремни, чтобы ими связать пленных и таким образом привести их к себе домой. Но все произошло тогда наоборот: ромеи сами были связаны и оказались в плену у скифов. Это произошло в битве со скифами у Дристры, когда бог обуздал гордыню ромеев. Но позднее, в то время, о котором я сейчас повествую, бог, видя, что ромеи охвачены страхом, потеряли всякую надежду на спасение и не имеют сил противостоять такому множеству врагов, неожиданно даровал им победу, и теперь уже они вязали, разили, вели в плен скифов и, не ограничиваясь этим (ведь все это нередко происходит и во время небольших сражений), в один день полностью уничтожили многотысячный народ.

Ваша реакция?


Мы думаем Вам понравится