Как ЦРУ изучало кабачковую икру: шпионские страсти на консервном заводе в Херсоне

Промышленный бардак

После первых провальных лет — когда у Центрального разведывательного управления разведки, как таковой, почти не было — с начала 1950-х американская шпионская сеть стала изучать СССР действительно тщательно. Теперь ЦРУ не ограничивалось отчётами о страшных агрессивных коммунистах, а интересовалось решительно всем, что может оказаться полезным в холодной войне.

Сводный отчёт, подготовленный по заказу пришедшего к власти в начале 1953 года президента Эйзенхауэра, показал большой прогресс в изучении СССР — и признал обширные белые пятна в понимании жизни и устройства страны Советов.

Одним из больших пробелов было понимание работы пищевой промышленности СССР. В ЦРУ признавали, что советская официальная статистика по тяжёлой промышленности, энергетике и транспорту правдива и довольно точна. А вот в пищевой промышленности СССР творился странный и не очень понятный бардак.

Официоз уже тогда «не бился» с независимыми данными.

Таинственные консервы СССР

Осознав всё это, в ЦРУ засели за тщательный анализ советской консервной промышленности. Аналитический отчёт PR-38 «Консервная промышленность в СССР» увидел свет в сентябре 1953 года.

На 161 странице с грифом «секретно» и ссылочным аппаратом на 667 источников — от официальных советских справочников и газетных статей до разведывательных отчётов агентов — давалась подробная картина консервной отрасли Советского Союза 1953 года. В историческом разрезе, с описанием как достижений и сильных сторон, так и слабостей с проблемами.

Правда, с некоторыми характерными штрихами «не для широкой публики». К примеру, в разделе о недостатках и «узких местах» отрасли с невозмутимостью доктора Стрейнджлава указывается о возможности применения американского биологического и химического оружия для поражения стад и посевов.

Именно в стратегическом смысле внимание американцев привлёк Херсонский консервный завод имени Сталина. Предприятие-гигант, одно из крупнейших на континенте, было предметом законной гордости советского пищепрома. А следовательно — едва ли не важнейшим узлом и «слабым местом» всей системы производства продуктов питания длительного хранения.

Большей частью здесь превращали в консервы продукцию местного сельского хозяйства, переживавшего взрывной рост после проведения сети ирригационных каналов в некогда бесплодных, засушливых степях Херсонщины. Здесь же позже будут производиться тушёнка и консервированные каши для нужд огромной советской армии. Однако в описываемое время завод-гигант работал почти исключительно с овощными консервами, куда менее важными стратегически.

В ЦРУ озаботились подробным изучением предприятия. Первый доклад за июнь 1953 года использовался для подготовки того аналитического отчёта. Он со всей очевидностью базируется на открытых данных: книгах, справочниках и газетных статьях. Возможно — нескольких разговорах агента ЦРУ с сотрудниками.

А вот второй, увидевший свет в ноябре того же года, прямо и недвусмысленно свидетельствует: американцам удалось завербовать сотрудника завода или внедрить кого-то на производство.

Впрочем, возможно, агент ЦРУ в Херсоне просто употребил с кем-то с завода много горячительного.

Как бы то ни было, этот доклад чуть меньше и не настолько изобилует статистической информацией, но даёт «картинку» изнутри. Гораздо более живописную.

Тайна кабачковой икры, самогон и оклады

Отчёт начинается с того, что многие рабочие живут в районе под названием Tsyganskaya slobodka (американцы перевели это как «цыганский посёлок»).

Исторический экскурс живописует, что завод начал работу в 1933 году. В войну его заняли немцы. Предприятие оккупанты по назначению не использовали — зато приспособили оборудование для обработки томатов в целях производства самогона. Во время боёв у завода повредили и частично уронили одну из труб — но в остальном ущерб матчасти был не слишком тяжёлым.

После войны пришёл директор Марьянчик, «еврей, член коммунистической партии». Он тоже приспособил оборудование и сырьё завода для подпольного производства самогона, которым торговал на чёрном рынке. За что и отправился в несколько менее тёплые места в 1951-м.

Далее весьма подробно описывается производство двух типов консервов (похоже, глазами очевидца): привычных американцам консервированных бобов — и загадочной субстанции Kabachkobaya ikra, переведённой как «рубленные кабачки».

«Сначала кабачки очищаются в машине, похожей на свёклоочиститель на сахарном заводе. Вымытые кабачки отправляют в машины для нарезки. Затем — на так называемый конвейер-сковородку, где нашинкованные кабачки едут в кипящем растительном масле и готовятся по пути. Потом их смешивают миксерами с пряностями и помещают в измельчители, сходные с используемыми при производстве сосисок. Полученную субстанцию закатывают в банки и помещают в автоклав».

Некий работник котельной, имя которого при рассекречивании американцы замазали, получал примерно 700 рублей. Фельдшеры и медсёстры при заводе формально имеют по 570, но всяческие вычеты сокращают эту сумму до 480-500 рублей.

У простых пролетариев есть право на двухнедельный отпуск. А вот у «белых воротничков», как более ответственных товарищей, — на трёхнедельный.

Мойщица овощей по фамилии Чайка в 1950 году стала 270% Stakhanovite.

«Карта, Билли! Нам нужна карта!»

Затем следует легенда к очень мощному плану предприятия, набросанному агентом ЦРУ карандашом или ручкой. Рисовал его человек, видевший всё это в реальности, но смутно знакомый с картографией.

Я попробовал сопоставить его с реальным расположением объектов на заводе. На мой взгляд человека с географическим образованием, сориентироваться с его помощью можно, но сложно.

Зато подписи к объектам плана вновь демонстрируют, что автор отчёта или сам обошёл практически весь завод, или имел способного описать всё это информатора.

«Санчасть. На первом этаже — приёмная, кабинет доктора и Dezhurnaya komnata, где обычно сидят фельдшер и дежурящие медсёстры. Наверху — всякие склады с лекарствами, халатами и прочим».

«Тут на углу столовая, очень дешёвая, может есть кто угодно. Рабочие завода питаются за деньги, которые вычитаются из их зарплат. Однако многие всё равно предпочитают брать еду с собой из дома».

«В гараже стоят около 60 машин. Пара автобусов, которые ходят до центра Херсона, грузовики разных типов, включая несколько «ЗиСов», и новый «Москвич» директора».

«На проходной постоянно находится дежурный, который строго проверяет пропуска всех входящих. А у выходящих обычно не проверяют. И не обыскивают, если они чем-то не вызовут подозрение. Впрочем, ручную кладь обычно досматривают».

«Ночью завод охраняют около 20 вооружённых сторожей и 10-15 собак».

Заканчивается отчёт загадочной, полностью засекреченной страницей, — возможно, содержащей данные об информаторе или размышления о способах вредительства на объекте.

В конце мы видим тот самый не очень качественный план завода — и дивной художественной красоты рисунок фасада. Чтобы шпионы и диверсанты ЦРУ сразу опознали пейзаж: с двумя трубами, одна из которых несёт следы послевоенного ремонта, проходной и большими воротами с названием завода.

Несомненно, аналогичные отчёты советских разведчиков — в те годы несравнимо более профессиональных, чем «начинавшие» американцы, — являются ничуть не менее прекрасным чтивом.

К сожалению, открытого доступа к ним у нас нет, и мы можем лишь догадываться, как коллеги Максима Максимовича Исаева в те же годы описывали жизнь и работу стратегически важных предприятий Техасщины и Оклахомщины.

А также то, как лучше выводить их из строя, если всё же начнётся.