Как Советский Союз добыл израильский беспилотник

Если завтра война…

Война между Египтом, Сирией и Израилем, разразившаяся осенью 1973 года, была неизбежной — слишком сильно арабский мир желал стереть еврейское государство с лица земли.

Шестидневная война 1967 года закончилась сокрушительным поражением арабской коалиции. Война на истощение (1967 — 1970) тоже особых успехов не принесла — притом что Египет во всю мощь трубил о своей победе. Ну а когда к власти после смерти Гамаль Абдель Насера пришёл Анвар Садат, умным головам в соответствующих ведомствах разных стран стало ясно, что очередной конфликт не за горами.

Важнейшим союзником Египта в 1960–70-е годы был Советский Союз — оценить объёмы помощи, которую Москва оказала Каиру, сейчас уже не представляется возможным. В этой стране трудились тысячи специалистов — в области сельского хозяйства, ирригации, строительства, промышленности и так далее. И, конечно же, там хватало советских людей с погонами. Оружие и техника шли потоком — вместе со специалистами, которые обучали египтян этой техникой пользоваться.

Однако новый президент выбрал курс на постепенное понижение отношений с СССР и начал активно поглядывать в сторону США. Советское военное присутствие к западу от Суэца стало сокращаться — при этом оружие продолжало поступать в страну исправно и даже чуть ли не в бо́льших объёмах.

Существует легенда о массовой высылке советских советников летом 1972 года — но это не более чем миф: Москва сама хотела сократить слишком уж большое число своих военных в регионе и по согласованию с египетской стороной вывела оттуда эскадрильи МиГов и дивизию ПВО. Но отношения и впрямь стали охлаждаться. Садат всё активнее заигрывал с Вашингтоном, а влияние Москвы слабело. Втихаря египетская армия готовилась к решительному маршу на Тель-Авив.

И грянула война.

Над селом она летала, серебристого металла…

На первых порах для Израиля она складывалась неудачно: вооружённые силы еврейского государства крепко получили по носу от двух одновременных внезапных сирийско-египетских атак. Египтяне форсировали Суэцкий канал и взломали израильскую оборону. Но арабов подвела самоуверенность: вместо манёвренной войны и перегруппировки они решились на лобовое наступление, окончившееся провалом. А там в контрнаступление перешли уже израильтяне, сумевшие навести переправу через канал; по мосту хлынули танки со звездой Давида и стали методично устраивать хаос на египетских позициях.

Танки необходимо было поддерживать с воздуха, а с этим возникли «небольшие» проблемы: чуть ли не с первых минут войны ВВС Израиля нарвались на грамотно выстроенную систему ПВО и стали сваливаться пачками. И тогда генерал Биньямин Пелед, командующий военно-воздушными силами, предложил использовать БПЛА как ложные цели для зениток.

Беспилотники появляются на радарах, по ним открывают огонь — ну а следом за дронами идут бомбардировщики и размалывают защитников Синая в труху. По крайней мере в теории.

В 1970 году Израиль подписал контракт с американской компанией «Теледайн Райан» на разработку разведывательного беспилотника. Через год аппараты были у израильтян.

К 1973 году в ВВС Израиля — в 200-й эскадрилье — на вооружении состояли два типа БПЛА. Первый — «Мабат», разведчик на базе BQM-34А, фактически незначительно модифицированный американский «Файрби». И второй — «Чукар», он же «Телем», он же Northrop BQM-74. Если совсем просто, то эти дроны были не чем иным, как радиоуправляемыми моделями с фотоаппаратом. Их активно начали использовать и до войны, а уж с началом боевых действий стали гонять в хвост и в гриву.

Но такой маленький самолётик, как выяснилось легко сбивался. И ладно бы, если после попадания от него оставались обломки и пыль на ветру, — нет, некоторые из них приземлялись на землю относительно целыми. И уже тут за ними начинали охотиться люди, которым любопытство не просто положено, а вменено в обязанность.

Фигура первая — военно-морская

В советское время практически в любой стране мира, кроме уж совсем какой-нибудь Гамбии, военный атташе являлся одновременно и резидентом Главного разведывательного управления СССР — то есть руководителем легальной и нелегальной военной разведки в стране пребывания (а иногда и в сопредельных странах). В Египте на этом посту находился контр-адмирал Николай Ивлиев (1918 — 2015), как принято писать, «человек удивительной судьбы».

Родился в 1918 году в крестьянской семье. Перед самым началом Великой Отечественной войны окончил училище — но на море повоевать не пришлось: сначала его перекинули на оборону Севастополя, а позже отозвали в Москву на штабные (читай — разведывательные) курсы. Далее его, 24-летнего лейтенанта, отправили в советскую миссию в Великобританию обеспечивать полярные конвои (на которых он сам неоднократно ходил).

Выступление перед советскими моряками военного атташе СССР в Египте контр-адмирала Н. Ивлиева

Седьмого июня 1944 года вместе с другими советскими офицерами Ивлиев высадился в Нормандии для изучения береговых сооружений немцев.

После Победы был направлен в военную разведку, и с этого момента его жизнь прочно связана с этой службой. Шесть лет работы в Великобритании — за это время в Москву ушла масса ценнейшей информации. Потом 12 лет в центральном аппарате ГРУ. В 1970 году Ивлиева назначили военным, военно-морским и военно-воздушным атташе при посольстве СССР в Египте — и одновременно он стал резидентом ГРУ в Каире.

Пахать ему приходилось, что называется, не разгибаясь.

Это только в кино дипломаты, в том числе и военные, знай себе шляются по приёмам, попивают шампанское и закусывают омарами.

В реальности кроме дипломатических обязанностей (а их у военного атташе выше головы) Ивлиев ещё и руководил мощной разведсетью: ставил задачи, принимал добытые сведения, оценивал, анализировал, сообщал в центр. А Москва требовала информацию обо всём. Вплоть до названия сортов хлопка, из которого шьют военную форму.

С началом войны количество работы удвоилось — а в сутках были всё те же 24 часа. Из СССР была спешно переброшена группа офицеров разведки для изучения захваченного оружия и техники. Координировал её действия на месте всё тот же Ивлиев. Не забывая обрабатывать всё возрастающие объёмы сведений от агентов.

И тут ему на стол легла информация: египтяне сумели приземлить неповреждённый израильский БПЛА. И эта информация к Ивлиеву поступила РАНЬШЕ, чем к командованию египетской армии.

Приз не то что золотой — алмазный. Но встал закономерный вопрос: как эту сбитую птичку доставить в Каир?

Фигура вторая — военно-воздушная

Среди множества советских военных, находившихся в Египте, были не только разведчики, техники, переводчики — но и учителя. Одним из них был старший преподаватель кафедры оперативного искусства ВВС генерал-майор авиации Василий Кокорев (1919-2015) — человек не менее удивительной судьбы.

С Ивлиевым у них было много общего. Оба — из бедных крестьянских семей, родились с разницей в год. Оба — младшие сыновья. Обоих растили родственники: Ивлиева воспитывал дядя, Кокорева — старшая сестра. Оба изначально не думали становиться военными: Ивлиев хотел быть инженером, Кокорев — радиотехником. Оба в итоге выбрали военную стезю: Ивлиев поступил в Севастопольское морское, Кокорев — в Оренбургское лётное.

Во время войны Василий Кокорев служил сначала заместителем, позже командиром ночной эскадрильи 47-го гвардейского отдельного дальнего разведывательного полка Ставки верховного главнокомандования: ночная авиаразведка и бомбёжка, полёты по шесть часов — сведения уходят сразу на самый верх. В 1943 году был сбит за линией фронта, ушёл от облавы, нашёл партизан и месяц с ними воевал. После 1945 года служил в Северной Корее, позже — на штабных и командных должностях по всему СССР. С отличием окончил две академии, был принят на работу в Генеральный штаб. В 1971 году генерал-майора Кокорева откомандировали на Ближний Восток — передавать боевой опыт.

Уже в Каире Василий Кокорев крепко подружился с начштаба, а позже командующим египетскими ВВС маршалом авиации Хосни Мубараком — тот учился в СССР, говорил по-русски, имел более 600 часов налёта… в общем, двум лётчикам было о чём поговорить за рюмкой «русского чая».

Как позже рассказывал сам ветеран, дело было так.

«Вечером звонит Ивлиев. Говорит, Василий Григорьевич, пособи. Тут арабы летательную какую-то штуку сбили, причём целой. Ты ж лётчик, как раз по твоей части. А я как на грех, на передовую именно сейчас не могу вырваться, дел по горло.

Ну, что, сажусь в свой „Москвич“ и еду на войну, до Суэца не так уж далеко. Ближе к фронту начинают тормозить часовые. У них была вредная привычка — тебе сначала к пузу штык приставят, а только потом спрашивают, кто ты, что ты. Ну объясняю, мол, дабит аль суфит, аль рафик валь садык — советский офицер, товарищ и друг. Пропускают.

Приехал. Лежит на песке бандура с крыльями, стоят солдатики, офицер ходит. Расспрашиваю. Выясняется, что в сумерках египетский солдат, увидев, как эта штука летает над позициями, взял да и выстрелил по ней. И так удачно выстрелил, что пуля что-то там заклинила или замкнула и аппарат на парашютике спланировал прямо на землю.

Я этому солдату в награду дал пакет с продуктами — озаботился заранее. Он рад был безмерно, они же там голодные все, тощие. Погрузили мы этот аппарат на крышу, обвязали тросами, и я поехал обратно.

Загнал „Москвич“ вместе с „подарком“ прямо в гараж Ивлиеву.

И всё».

По сегодняшним временам это выглядит непредставимо: советский гражданин, даже не дипломат, едет в воюющей стране прямо на фронт и забирает образец вооружения. Но в те былинные дни случалось и не такое. В общем, взял офицер трофей спокойно и не таясь. И главное — никаких рыцарей плаща и кинжала, никаких томных красавиц, никаких перестрелок в переулках и подкупов в ресторанах. Всё предельно буднично и просто. Приехал, взял, отвёз.

Что твоё — то моё, и это тоже моё

И вот тут началось самое интересное. Едва успел генерал Кокорев привезти БПЛА к адмиралу Ивлиеву, как к последнему заявились египетские военные и потребовали отдать им добычу. Что называется — проснулись. За то время, пока беспилотник везли в Каир, информация дошла до арабского командования и вызвала нешуточное волнение — это как же так?

Это советские товарищи прям из-под носа воруют? Это, дорогие рафик суфит, как-то нехорошо, понимаешь.

Пришлось отдать.

После чего за этот сбитый дрон развернулась самая настоящая борьба. БПЛА очень интересовал Москву. Для Каира это также был ценный трофей. В довершение всего к аппарату проявила интерес и Ливия — разведчики Каддафи в Египте чувствовали себя вольготно, а лидеру Джамахирии тоже загорелось получить себе такую «игрушку». Страсти кипели нешуточные.

Но интерес ливийцев удалось погасить довольно быстро. По просьбе Ивлиева Кокорев поговорил со своим товарищем Мубараком, а тот очень хорошо знал ливийского военного атташе. Подробности той встречи, естественно, неизвестны, но смело можно предположить, что главный маршал ВВС Египта объяснил соседям: если беспилотник и отдадут, то только советским товарищам. Поняв, что с этого стола им достанутся крохи, а не главное блюдо, раздосадованные ливийцы прекратили возню.

Хуже было с египтянами. Советской разведке был интересен не столько сам «самолёт» — с ним, в принципе, было всё понятно, законы аэродинамики универсальны, — сколько «мякотка» в виде начинки и оптики. Но именно её арабы отдавать не стремились. Более того, беспилотник поместили на выставку вооружений, чтобы каждый феллах мог им полюбоваться и преисполниться гордости за родную армию, пленившую такую хитромудрую штуковину.

Ивлиев настаивал. Египтяне упирались. Ивлиев предлагал сделать точную копию и показывать этот макет, а оригинал направить в Москву. Египтяне возмущались. Ивлиев уговаривал, напирая на тесное сотрудничество. Египтяне бранились и называли адмирала оппортунистом — тут, мол, кровь льётся, а русского товарища только техника волнует.

Ивлиев напоминал, что военное сотрудничество — дело двустороннее. Египтяне соглашались, но от ответа уходили и просили прислать побольше оружия.

Ситуация зашла в тупик.

И внезапно, когда в Москве уже почти смирились с тем, что начинки от БПЛА не видать, арабы передумали и вручили нашему атташе аппарат. Вроде бы и тут без Мубарака не обошлось — всё-таки главный египетский лётчик к СССР симпатию испытывал неподдельную.

И птичку немедленно переправили в Москву, в заботливые руки кудесников от технической разведки.

Кстати, кроме этого БПЛА нашему атташе в ту войну удалось добыть массу разных интересных вещей, включая американский танк М-60 (нынче находится в музее в Кубинке).

А «Война 1973» в очередной раз закончилась поражением сирийско-египетской коалиции. Президент Садат, извлёкший из её итогов хороший урок для себя, стал склоняться к миру с Израилем. В 1978 году в американском Кэмп-Дэвиде он и премьер Израиля Менахем Бегин подписали мирный договор и удостоились Нобелевской премии. Мир с Израилем вызвал резкое неудовольствие радикальных исламистов, и в 1981 году Садат был убит. Президентом страны стал Хосни Мубарак.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Как сложились судьбы героев этой истории?

Контр-адмирал Николай Ивлиев находился на своём посту до декабря 1975 года. После «Войны 1973» он организовывал работу советского ВМФ по тралению Суэцкого канала и расчистке акватории от мин. Был старейшиной (дуайеном) военно-дипломатического корпуса. За умелое руководство операциями в ходе событий 1973 года и проявленную при этом инициативу был награждён орденом «Красной звезды», пятым по счёту.

Летом 1976 года Ивлиев вышел в отставку. Работал в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы. В 1993-м ушёл на пенсию. Занимался общественной работой, принимал участие в научных конференциях и встречах.

Генерал-майор Василий Кокорев находился в командировке в Египте до апреля 1974 года. По возвращении в Москву служил в Академии Генерального штаба. За образцовое выполнение заданий командования во время командировки был представлен к ордену «Боевого Красного знамени», однако представление не реализовали — вместо этого Кокорев был награждён орденом «Знак почёта».

В 1986 году вышел в отставку, прослужив в рядах вооружённых сил 50 лет, с 1936 года (с зачётом боевых действий — все 60). На пенсии занимался общественной работой, военно-патриотическим воспитанием, возглавлял совет ветеранов.

За исключением египетской командировки эти два офицера более не никогда встречались — разные службы, разная жизнь. Но по странной иронии судьбы наш мир они покинули почти одновременно — в начале 2015 года. И оба похоронены неподалёку друг от друга, на Троекуровском кладбище в Москве, — моряк и лётчик, которых однажды свела разведка.

А беспилотный летательный аппарат израильских ВВС, добытый в Египте двумя солдатами великой империи, благополучно доехал до Москвы, был тщательно изучен и сослужил хорошую службу конструкторам КБ имени Туполева при разработке советских разведывательных воздушных комплексов.