Как в 1918-ом эвакуировали Балтийский флот

Состояние русского флота зимой 1918 года можно было описать одним словом — катастрофа. После распада военной машины весной 1917 года упадок дисциплины больше всего отразился на флоте. Именно здесь были наиболее сильны анархистские настроения. Именно на флоте матросы начали убивать офицеров и отказываться от подчинения командирам.

Уже с лета 1917 года большевики использовали матросов Балтфлота как «гвардию революции». Отряды балтийцев отправляли по всей России для насаждения анархистских настроений.

В результате к январю 1918 года серьёзные сомнения вызывала даже возможность вывести корабли с места стоянки.

Между тем ещё не отгремела Первая мировая.

Немецкое наступление и эвакуация из Ревеля

В это время переговоры с Германией о мире зашли в тупик. 16 февраля немецкое правительство объявило, что считает заключённое в конце декабря перемирие закончившимся и возобновляет наступление.

Армия генерала Кирхбаха, дейвствовавшая на северном направлении фронта, начала быстрое движение на Петроград. Необходимо было срочно спасать корабли, которые находились в Ревеле и могли достаться наступающим немцам.

Захват флота мог привести к тому, что морской путь на столицу будет открыт. И тогда германское командование сможет навязать советскому правительству любые условия.

Большевики быстро это поняли. 17 февраля Морской комиссариат передал Центробалту директиву немедленно начать эвакуацию флота на морскую базу в Гельсингфорсе.

В советской историографии эвакуация из Ревеля традиционно преподносилась как заслуга партийного коллективного руководства. При этом особо отмечалась роль начальника Ревельского укрепрайона Виктора Кингисеппа.

На самом же деле эвакуацию спланировал и провёл морской офицер русского императорского флота, капитан первого ранга Алексей Щастный.

Действительно, сложно предположить, что столь серьёзную операцию сумел осуществить обычный рядовой офицер.

Ситуацию осложняла не только боевая обстановка, но и погодные уловия. Февральские морозы полностью сковали лёд. Его толщина местами достигала 70 см.

Лишь после того, как ледокол «Ермак» смог расчистить проход по морю, эвакуация стала возможной. Всего за четыре дня — с 22 до 25 февраля — из Ревеля удалось вывести 56 единиц флота. В последний день, 25 февраля, корабли покидали гавань уже под немецким обстрелом и бомбардировкой.

Корабли стоят в Финляндии

Однако злоключения флота на этом не закончились. 3 марта советское правительство подписало Брестский мир. По его условиям наши корабли должны были покинуть Финляндию.

В стране полным ходом шла гражданская война между прогерманским правительством и финской красной гвардией. Германия уже считала Финляндию своим сателлитом и обвиняла советское правительство во вмешательстве балтийцев во внутренний финский конфликт.

Наши моряки действительно оказывали помощь финской красной гвардии. При этом их с наивной хитростью выдавали за частных лиц, которые уволились со службы и теперь добровольно поступили в финские отряды.

Эта уловка совершенно не убедила немцев.

Они легко могли использовать фактическое нарушение условий мира советской стороной для захвата кораблей Балтфлота уже на территории Финляндии.

Поэтому вопрос эвакуации вновь встал очень остро. Теперь уже из Гельсингфорса в Кронштадт. Операцию вновь поручили капитану Щастному, который 23 марта получил полномочия командующего Балтфлотом.

Флот покидает Гельсингфорс

Во время нахождения в Финляндии часть офицеров, не согласных с политикой большевиков, покинула корабли (стоит отметить, что это не было изменой присяге, так как советское правительство ещё в январе объявило демобилизацию императорского флота). Это плохо отразилось на положении дел. Как минимум, потому, что без специалистов было невозможно управлять боевыми кораблями. Приходилось рассчитывать лишь на тех, кто, как и капитан Щастный, оставался с флотом.

Корабли разделили на три отряда. Первый отряд, сопровождаемый двумя ледоколами, вышел в море 12 марта и через 5 дней прибыл в Кронштадт.

3 апреля немецкие войска из отряда фон дер Гольца заняли полуостров Ханко и оттуда двинулись на Гельсингфорс. Уже 13 апреля они достигли своей цели, установив контроль над городом.

В этих обстоятельствах медлить с эвакуацией было невозможно. Однако быстро увести корабли не получалось. Некоторые из них встали на плановый зимний ремонт, а у некоторых были повреждены механизмы. Пришлось буквально за несколько дней чинить все машины, какие только можно было привести в порядок.

История захвата ледоколов

20 марта на борт ледокола «Тармо» тайно пробрались восемь офицеров — противников большевиков. Командир корабля, также участвовавший в заговоре, спрятал их в пустых каютах.

21 марта с утра на корабль прибыли премьер-министр Финляндии Свинхувуд и сенатор Кастрси с поддельными документами от совета комиссаров Балтфлота. Свинхувуд распорядился выйти в море.

Однако после того, как ледокол отошёл от берега, заговорщики внезапно напали на сторонников большевиков и арестовали их.

На корабле подняли финский флаг, и ледокол проследовал в Ревель, где уже находились немецкие войска.

Таким же образом финны захватили и ледокол «Волынец».

Без этих кораблей эвакуация флота стала ещё более затруднительной.

Путь во льдах

4 апреля в море вышел второй отряд. Вместе с ним в Кронштадт ушли последние линкоры.

Поскольку финны захватили два наших ледокола, вести отряд через льды было некому. Из-за неразберихи в управлении флотом власти Кронштадта задержали ледокол «Ермак», используя его в собственных интересах. Так путь для отряда во льдах пришлось расчищать линейным кораблям с их тяжёлым и прочным корпусом.
Только после долгих переговоров «Ермак» вернули и вместе с крейсером «Рюрик» отправили навстречу второму отряду.

7 апреля немцы обстреляли ледокол с острова Лавенсари. Следовавшему в охранении «Ермака» крейсеру они приказали вернуться в Кронштадт. Но русские не подчинились и продолжили путь.

8 апреля наши корабли встретились, а уже через два дня без потерь прибыли в Кронштадт.

Вот что вспоминал один из участников похода о прохождении сквозь льды:

«Толстый лёд с трудом поддавался даже 19-тысячетонному линкору, шедшему под всеми 25 котлами. Приходилось останавливаться, отрабатывать назад и затем с разгона раскалывать ледяное поле. (…) Всё время приходилось следить за тем, чтобы линкор, идя по трещине и следуя её извивам, не отходил от курса. Поэтому идя по трещине мы стопорили машины, разворачивались на курс и кололи ледяное поле в направлении курса… Идти было трудно, так как ночью не было видно трещин. (…) За ночь же можно было сойти с курса на несколько миль».

Возвращение в Кронштадт

7 апреля из Гельсингфорса стартовал третий отряд. В его состав вошло более сотни кораблей — от эсминцев до тральщиков.

Капитан Щастный отбыл в Кронштадт лишь 11 апреля — последним, под аккомпанемент разрывов немецких снарядов.

Через месяц после успешного возвращения флота, капитана Щастного арестовали по обвинению в контрреволюционной деятельности и расстреляли. Новому наркомвоенмору Льву Троцкому был не нужен офицер, который после удачной операции завоевал немалый авторитет среди моряков. Наступало время других героев…