Кровавая битва в небе над Третьим рейхом: самый огромный провал «летающих крепостей»

Прелюдия

Идея, что врага можно просто «выбомбить» из войны родилась ещё в годы Первой мировой на фоне позиционной войны. Одни при этом считали, что целями должны становиться мирные города и «воля населения к сопротивлению», а другие — что это должны быть «бутылочные горлышки» во вражеской промышленности: отдельные заводы и отрасли, уничтожение которых приведет к серьёзному спаду военного производства.

Ни то ни другое до конца Великой войны опробовать не успели: немцы сдались раньше, чем появились орды бомбардировщиков.

Но идея прижилась и получила дальнейшее теоретическое обоснование, а главное — практическое воплощение в виде самолётов, способных обрушить град бомб на расстоянии в тысячи километров от своих баз. Одним из самых известных самолётов-стратегов стала американская «Летающая крепость». Считалось, что ощетинившийся многими сотнями тяжелых пулемётов плотный строй «крепостей» способен отбиваться от вражеских истребителей во время налётов в самые глубокие тылы врага.

Американские бомбардировщики появились в небе над Европой в середине 1942 года и почти сразу же приступили к дневным налётам на немецкие объекты. Первые удары с августа 1942-го по январь 1943 года наносились по целям во Франции, Бельгии и Нидерландах — в пределах радиуса действия истребителей.

Двадцать седьмого января 1943 года американцы впервые наведались в гости уже в саму Германию — удару подверглись верфи в Вильгельмсхафене. С ростом количества бомбардировщиков на британских аэродромах росла и уверенность, что пора переходить к рейдам в глубину вражеской территории.

Двадцать пятого июля 1943 года была проведена первая совместная операция с британцами, которые уже давно перешли на бомбардировки по ночам. Правда, первый блин сразу же вышел комом: ночной налёт англичан на Гамбург оказался настолько успешным, что прилетевшие днём американцы обнаружили весь город закрытым дымом от многочисленных пожаров.

Но главное было ещё впереди.

Либретто

Одной из основных задач американских стратегов стало уничтожение немецкого авиастроения и многочисленных промышленных «бутылочных горлышек» — таких как нефтяная и химическая промышленность, а также производство шарикоподшипников. Это определяло и круг основных целей — в него попали румынские нефтепромыслы в районе Плоешти, заводы «Мессершмит» в баварском Регенсбурге и австрийском Винер-Нойштадте и механические заводы в Швайнфурте.

Первыми под удар попали румыны. Первого августа 1943 года 177 B-24 поднялись с африканских аэродромов и нанесли удар. Налёт признали частично успешным, цель получила существенные повреждения, но при этом были потеряны 54 «либерейтора». С Винер-Нойштадтом получилось относительно лучше: всего 65 B-24, вылетевших из Африки, лёгкие повреждения цели и только два потерянных самолёта.

Налёты на Швайнфурт и Регенсбург с английских аэродромов решили совместить; регенсбургская группа сразу после удара должна была взять курс на Африку, а швайнфуртская — вернуться на Остров. Операция планировалась как самое большое проникновение в глубь Германии; днём туда ещё не летали (не считая одного безумного английского налёта на Аугсбург).

Истребители могли прикрывать бомбардировщиков лишь в начале и конце налёта: английские «спитфайры» — примерно до долготы Антверпена, а американские «тандерболты» — до немецкой границы; дальше «крепости» были сами по себе и могли рассчитывать только на свои пулемёты. Для отвлечения внимания немецкой авиации были запланированы многочисленные налёты по целям на севере и юге Франции.

Впрочем, в этом не видели особых проблем. Полковник ВВС США и командир 379-й бомбардировочной группы Морис Престон говорил: «Это как атака кавалерии, мы выстраиваемся и со стрельбой скачем туда, а потом обратно. Если у нас не получается, надо просто собрать ещё больше самолётов».

Основное сопротивление немцев ожидалось вдоль приграничного «истребительного пояса» на оккупированной территории в Западной Германии: считалось, что в глубине рейха истребителей почти нет. По расчётам выходило, что летевшая первой регенсбургская группа примет основной удар на пути к цели, а следующая прямо за ней швайнфуртская получит своё уже на пути домой, пересекая «пояс» в обратном направлении.

Но сразу же после инструктажа все экипажи американских бомбардировщиков бросились на склады боеприпасов за дополнительными коробками с патронами для «браунингов» 50-го калибра.

Никто не сомневался, что стрелять придётся очень много.

Увертюра

Самые продуманные авиационные планы нередко разваливаются на глазах из-за погоды. Так случилось и утром 17 августа.

Английские аэродромы накрыл туман, и это создало серьёзные проблемы. Для взлёта и построения в боевые порядки (этот процесс занимал несколько часов) требовалась хорошая видимость. Регенсбургская группа не могла ждать: по самым оптимистичным прогнозам им предстояло провести в воздухе больше десяти часов, а затем садиться на незнакомых аэродромах в Алжире почти в сумерках.

Каждая минута промедления означала, что заходить на посадку им придётся в темноте.

Командование приняло компромиссное решение: «крепости» на Регенсбург вылетают по графику, швайнфуртская волна будет ждать улучшения погоды. Это сразу же рушило основную задумку рейда — прорываться максимально большой толпой, но альтернативой была лишь отмена всей операции.

Сто тридцать девять американских «летающих крепостей» пересекли голландское побережье и почти сразу же попали под удар немецких истребителей.

С первого же знакомства с B-17 немецкие пилоты сделали вывод, что традиционные атаки с задней полусферы на тесные боевые порядки «крепостей» — дело, граничащие с самоубийством. Поэтому строй атаковали в лоб, где не было турелей, — только два пулемёта в шкворневой установке (турель-подбородок появилась лишь в модификации G, которая первый раз взлетела за день до описываемых событий. — Прим. авт.). Хорошая очередь по кабине выводила из строя пилотов и приборы, а пожар и взрыв установленного кислородного оборудования почти гарантированно убивали самолёт. Кроме того, отличной точкой прицеливания было пространство между внутренними двигателями и фюзеляжем — попадание приводило к пожару баков с топливом.

Благодаря радиоразведке и радарам немцы заблаговременно могли начать собирать команду для встречи. Американцев ждали шесть групп (по-нашему полков) истребителей общим числом около 180 самолётов. «Тандерболты» эскорта смогли отбить первую атаку — но только её; затем они повернули домой, оставив B-17 одних.

Всё, что могли делать американские лётчики, — держаться в строю и верить в своих стрелков.

Немцы, не опасаясь больше получить очередь свинца в хвост от вражеских истребителей, могли позволить себе многочисленные атаки — до израсходования топлива и боеприпасов. Впрочем, немецкие Me 109 и FW 190 не отличались большим запасом ни того ни другого, что отчасти спасало американцев.

В небе разыгралась огромная воздушная битва с участием сотен самолётов.

Не стоило забывать и о зенитках, которые были опасны не только прямыми попаданиями, но и тем, что повреждённые самолёты вываливались из строя, становясь лёгкой жертвой истребителей.

Весь путь до Регенсбурга соединение подвергалось постоянным атакам. Первоначальные прогнозы (якобы главное — это проскочить побережье) не оправдались; в глубине Германии к фронтовым эскадрильям добавлялись самолёты учебных подразделений с инструкторами за штурвалом, а на подходе к Регенсбургу прибыла даже заводская эскадрилья из лётчиков-испытателей.

Баланс потерь к моменту подхода к точке удара был совсем не в пользу американцев: на 14 уже упавших B-17 — шесть сбитых Me 109 плюс ещё несколько десятков повреждённых машин, которым ещё надо было дотянуть до Алжира.

По заводу смогли отбомбиться 122 самолёта; бомбы легли отлично, и сверху казалось, что фабрике, которая выпускала «сто девятых», каюк.

Крещендо

Швайнфуртская группа поднялась лишь через три часа после взлёта предыдущей, но туман ещё не рассеялся. До европейских берегов дошли 222 «крепости» — и почти сразу попали в переделку.

Появление второй группы американских бомбардировщиков, да ещё и следующих тем же маршрутом, что и предыдущие, стало для немцев огромным сюрпризом — но сюрпризом приятным. Люфтваффе готовились встречать регенсбургскую группу на обратном пути, стягивая дополнительные истребители со всей Западной Европы, лихорадочно перевооружая и заправляя вышедших из боя с предыдущими B-17. К этому моменту им удалось собрать 13 истребительных групп.

Новая волна американских бомбардировщиков влетела прямо в немецкий капкан, расставленный для их предшественников.

В одном из сбитых из-за этого B-17 сидел обладатель, вероятно, самой короткой боевой карьеры в авиации — лейтенант Эдгар Йель. Прибыв утром 17 августа на базу со своим экипажем, он получил приказ немедленно, не разбирая вещи, присоединиться к улетающему на Швайнфурт экипажу, потерявшему штурмана.

Во вражеском небе лейтенант Йель был около 20 минут, а следующие полтора года провёл в плену.

Ситуация усугубилась тактической ошибкой лидера головной группы бомбардировщиков полковника Гросса. Увидев перед собой массивные облака, он решил, что в плотном строю его подчинённые не пройдут через них, и приказал снижаться с высоты семь-восемь километров до пяти, чтобы пройти под облаками. Это привело к разрыву боевых порядков (следующие группы спокойно прошли через облака) и тому, что часть «крепостей» спустилась на куда более удобные для немецких истребителей и зениток высоты.

Атаки следовали одна за другой — один из пилотов вспоминал потом: «Мы были уверены, что не вернёмся домой, но хотелось хотя бы сбросить бомбы на цель».

Путь до цели стоил американцам 24 B-17, догоравших на земле, а всё небо над Швайнфуртом закрылось шапками от разрывов зенитных снарядов. В отличие от Регенсбурга, город прикрывали 11 зенитных батарей с радарным наведением — и это стоило ещё трёх самолётов.

Везение пришло только на обратном пути. Немцы не могли предположить, что американцы будут возвращаться тем же самым маршрутом, третий раз пролетая над теми же точками на карте. К тому же немецкие силы начали иссякать: многие лётчики совершили по три вылета за день и на четвёртый их не хватало, поэтому атаки были уже не столь многочисленными и самоотверженными.

Финальную красивую точку поставили «тандерболты». 56-я истребительная группа ВВС США под командованием полковника Хуберта Земке появилась на целых пять минут раньше, чем планировалось. Земке был немцем, и его группа даже неофициально называлась «Волчья стая Земке». Его семья воевала по обе стороны фронта: в декабре 41-го, пока он учил советских лётчиков управлять P-40, двое его кузенов погибли под Москвой. С педантичной точностью он добивался от своих пилотов выжимания «ещё немного сверхбоевого радиуса» из машин. В тот день это спасло многие жизни.

«Тандерболты» Земке напали на истребители люфтваффе и с первого же захода сбили шесть Me 109 и FW 190, а затем обрушились на двухмоторные Me 110 ночных эскадрилий (их тоже отправили в пылу сражения на дневной перехват) и сбили четверых. Вскоре к ним присоединились английские «спитфайры», окончательно отогнавшие немцев. Но обратный путь все равно стоил ещё девяти «летающих крепостей», разбившихся в Европе или упавших в Северное море.

Финал

Регенсбургская группа — после того как избавилась от бомб — спокойно долетела до Африки. Главными проблемами теперь стали топливо и повреждения. По воспоминаниям очевидцев, весь полёт над Средиземным морем сопровождался дождём из выбрасываемых из самолётов пулемётных лент, гильз и тому подобного, чтобы немного снизить массу. Но пять «крепостей» совершили вынужденные посадки на воду, ещё одна машина разбилась в Италии, а две дотянули до нейтральной Швейцарии (где стали первыми приземлившимися B-17).

Вечером подсчитали общие потери. Из 361 «Летающей крепости» 60 были потеряны, ещё 11 сумели дотянуть до аэродромов, но были списаны. Повреждения получили 162 самолёта, часть из которых — особенно из числа улетевших в Африку — так и не удалось восстановить. Кроме того, были потеряны три P-47 и два «спитфайра».

Не менее суровыми были потери среди экипажей: 112 убитых, 393 попавших в плен и 20 интернированных в Швейцарии. Примечательно, что 39 членов экипажей смогли избежать пленения на территории оккупированных стран.

Немецкие потери, несмотря на заявки от истребителей в 32 сбитых и целых 288 якобы уничтоженных стрелками «крепостей», были куда скромнее: около 28 самолётов, 21 из которых сбили в воздушных боях, а остальные потерялись в результате аварий (включая неудачные посадки на повреждённых самолётах).

Возможно, сопутствующей жертвой этого рейда можно считать и начальника штаба люфтваффе, генерала Ешоннека: 19 августа он застрелился после резкой критики Гитлера в свой адрес.

А что же с разрушениями на земле? Рапорты заявляли о полном уничтожении целей, и авиазавод в Регенсбурге действительно получил существенные повреждения — но вышел на предыдущие объёмы выпуска самолётов уже через несколько месяцев. Три шарикоподшипниковых завода во Швайнфурте пострадали в разной степени, но вскоре также были восстановлены. Бо́льшая часть бомб упала на город — правда, неожиданным бонусом стало накрытие казарм запасного батальона 36-го танкового полка. Суммарно в обоих городах погибли около 600 мирных жителей и заводских рабочих, включая насильно угнанных иностранцев.

Налёт на Швайнфурт-Регенсбург стал тяжёлым поражением американской авиации и поставил под сомнение всю концепцию полётов во вражеские тылы без истребительного сопровождения. Впрочем, несмотря на неудачи, американцы не сдавались. В сентябре налёт на Штутгарт кончился потерей 45 B-17, а вторая попытка разбомбить швайнфуртские заводы 14 октября 1943 года завершилась разгромом по ровно такому же сценарию — с потерей 77 бомбардировщиков сбитыми и списанными.

После этого налёты вглубь Германии были приостановлены до появления возможности сопровождать бомбардировщики на всём пути.

И только в феврале 1944 года американцы вернулись — с ещё большими силами…