Крымская война: чем русская армия удивила врага

«Читая старые страницы»

Отсталость царского режима в Крымской войне давно стала штампом. Тем забавнее сравнивать описания обороны Севастополя русскими и союзниками.

Русские: «Оборона никакая, потери огромные, пороха нет, а если б англичане сделали то-то, а французы — то-то, они взяли бы Севастополь гораздо раньше».

Англичане и французы: «Кошмар! У русских уйма пушек! Они мгновенно сносят наши подступы к Севастополю, их оборона выстроена по последнему слову науки, стрелки зверствуют, а русские шинели даже саблей не прорубить!»

Но если мы вчитаемся более внимательно, то увидим, что русская армия под Севастополем, оказывается, применяла многие технические и тактические новинки, которые внезапно станут актуальны многие десятки лет спустя.

Новинки бога войны

Вместо прежних укреплений, которые слабо соответствовали местности на практике, теперь даже отдельные батареи имели в плане ломаное начертание — чтобы лучше простреливать подходы. Амбразуры для пушек снабжали заслонками — на петлях или в пазах. Позже амбразуры прикрывали заслонами из флотских двух-трёхдюймовых тросов, с клапаном для ствола орудия.

Заряды пороха для пушек помещали в железные ящики-цистерны, взятые у флота. Сверху такие ящики покрывали досками и рогожей. Внутрь клали небольшое число зарядов, чтобы даже взрыв боезапаса не причинил большого урона. Век спустя танкостроители оценили бы этот приём работы с боеукладкой!

Из мортир стреляли гранатной картечью — сейчас мы бы назвали её кассетными снарядами. Берём чугунный поддон, кладём на него деревянный круг с выемками для семи-десяти гранат. Далее разворачиваем гранаты трубками внутрь, к общему запалу из огнепроводного шнура, — и снова круг. Пятипудовая мортира могла разом выпалить 28 гранат в восемь фунтов, или 36 — в три фунта. Снаряды летели на дальность от 40 до 150 саженей (около 80-300 м).

Важнейший, но увы, забытый урок Крымской войны — успех определяет не количество стволов артиллерии «вообще», а их калибр, расположение и особенно расход боеприпасов. Без подавления вражеской артиллерии нечего надеяться на успех пехоты. Проверено бесплодными атаками вплоть до Второй мировой и далее.

Maskirovka и русская сапа

Оборона стала активной. Вместо цепочек парных часовых выставляли сильные секреты — 15-20 пластунов, сапёр для наблюдения за осадными работами врага, и матрос-артиллерист — для корректировки огня.

Впереди оборонительной линии рассыпали «штуцерных» (солдат с винтовками — штуцерами), которые укрывались в ямах и за камнями. По сути, это были первые снайперы войн индустриальной эпохи. Англичане жаловались, что из траншей даже палец нельзя высунуть, не то что голову. Французы ответили «франтирерами» из егерей и зуавов. Для защиты от вражеских снайперов на севастопольских батареях ставили раздвижные деревянные щиты.

Позже русских снайперов прятали в небольших окопах-ложементах, которые копали как можно ближе к противнику. Причём в шахматном порядке — для взаимной поддержки. В некоторые окопы добавляли маленькие мортирки Кегорна, прообразы современных миномётов. При всей архаичности изобретение голландского инженера XVII века будут успешно применять даже в Первую мировую.

Когда враг атаковал ложементы большими силами, русские стрелки отступали и вызывали на свои укрепления огонь картечью. После чего вновь занимали ложементы. Опять же излюбленная тактика обеих мировых войн. И это в эпоху, когда высшей доблестью считалось умереть, не сходя с места!

Почти каждую ночь особые отряды (от трёхсот человек до одиночек) подкрадывались к передовым вражеским укреплениям и устраивали там погром вплоть до рукопашной. Эти отряды прикрывали лёгкие горные единороги (русское гладкоствольное орудие-гаубица, продержались в строю более ста лет) и стрелки с мушкетонами и штуцерами. Здравствуйте, штурмовые группы и рейды Первой мировой. Любопытно, что первыми у русских переняли эту тактику снова французы, создав отряды добровольцев — eclaireurs volontaires.

Вовсю процветал русский термин maskirovka, который в западных изданиях часто до сих пор дают без перевода. Для ночных вылазок белые ремни формы зачерняли. Оси колёс пушек у штурмовых групп смазывали салом, а ободья обматывали парусиной — меньше шума. Вместо громоздких зарядных ящиков брали кожаные сумки — по шесть зарядов гранат и картечей. Союзники же заменяли металлические шайбы на колёсах тележек кожаными, а цепи у дышла — канатами.

В военные словари вошёл термин «русская сапа» — неглубокая крытая траншея, которую тихо и быстро копают к позициям врага, а потом устраивают ему сюрприз.

Немного хай-тека

Поскольку нарезных ружей в русской армии, увы, не хватало, для гладкоствольного оружия начали применять пули Несслера (Нейслера) — штатно по пять тысяч на батальон. Благодаря форме пули пороховые газы при выстреле расширяли и прижимали её к стволу, что давало лучшую кучность.

Достаточно широко известны флотские мины с зарядом от гальванических батарей. Они, впервые в мировой истории, прикрыли Кронштадт и другие базы русского флота. Куда менее известны мины сухопутные.

Для «самовзрывных» фугасов русские использовали новейшие взрыватели из двух стеклянных трубочек. В большей трубке лежали хлорат калия и сахар, в меньшей — серная кислота. Враг наступал на мину, стекло разбивалось, компоненты смешивались — и подрывали порох. Эти мины наводили такой ужас на неопытные пополнения англичан, что солдаты отказывались идти в атаку.

Первый Верден Европы

Можно спросить — чего же тогда Севастополь взяли? Все дело в том, что у союзников — англичан и французов — тоже было кое-что в запасе. Прежде всего — прогресс логистики.

Железная дорога на конной тяге от Балаклавы до Севастополя и паровой флот позволяли осаждающим тратить десятки тысяч снарядов в день. Особенно крупных калибров. Например, свыше 98% (или 37 441 из 38 141) тринадцатидюймовых снарядов для мортир, весом почти в сотню кило, доставили именно по железной дороге.

Под конец обстрел Севастополя был уже почти безнаказанным истреблением русских войск. А в самом начале осады союзники настолько берегли снаряды, что даже подбирали русские того же калибра, выплачивая по сантиму (монете в сотую франка) с килограмма.

Оборона Севастополя стала зарёй новой эпохи — битв в траншеях. Не зря в XXI веке Севастополь по ожесточённости сражений за клочок земли даже назвали первым Верденом Европы.

Наверное, Крымская война стала и последней войной джентльменов. Когда после чудовищно кровопролитных схваток только что убитых врагов хоронили достойно и с почестями, вместе со своими павшими. Война ещё не стала машинным конвейером смерти. Но станет. Увы, уроки Севастополя, которые могли бы спасти множество жизней, к тому моменту уже прочно забудут.