Национальный парк «Бикин», Баргузинский заповедник и другие природоохранные территории России

Национальный парк «Бикин»

На севере Приморского края, там, где течет Бикин, один из крупнейших притоков реки Уссури, сохранился последний в регионе и самый крупный лесной массив, который не пострадал от промышленных вырубок. Этот уголок нетронутой природы, который часто называют русской Амазонкой, стал домом для амурского тигра, который сегодня находится на грани исчезновения, кроме того, здесь обитают чешуйчатый крохаль, рыбный филин, черный журавль и многие другие уникальные звери и птицы.

Не менее важна эта территория и для сохранения культуры коренного населения, удэгейцев — их традиционный жизненный уклад сильно пострадал в годы коллективизации, и сейчас это одно из немногих оставшихся на планете мест, где они могут его поддерживать.

Чтобы не только сохранить природу края, но и помочь коренному населению, в ноябре 2015 года на территории среднего и верхнего бассейна реки Бикин размером более 1,1 млн га был создан национальный парк «Бикин». Это первая в России природоохранная территория, где сделан акцент на учете интересов коренных малочисленных народов — они участвуют в управлении парком, а еще могут свободно пользоваться природными ресурсами на 70% его территории. Также при парке работает своя мастерская и детский творческий коллектив, призванные увеличить интерес к самобытной культуре удэгейцев.

Баргузинский заповедник

Этот заповедник в Северо-Байкальском районе Бурятии — старейший в стране, а заодно и единственный, созданный еще до Октябрьской революции. Изначально он назывался Баргузинским соболиным заповедником, и соболь действительно сыграл ключевую роль в его истории.

В конце XIX — начале XX вв. на поставках пушнины за рубеж государство зарабатывало немалые деньги, поэтому охота на пушных зверей была широко распространена. Особенно ценился соболь, и, хотя кое-где уже действовал запрет на его добычу, во многих местах обитания вид оказался практически на грани вымирания. В частности, такая ситуация сложилась в Баргузинском крае: в середине XIX столетия здесь от эпидемии черной оспы вымерла значительная часть коренного населения, эвенков, а те, кто остались, чтобы прокормить себя, начали сдавать свои участки русским охотникам, которые и начали бесконтрольное истребление зверя.

Численность соболя стремительно сокращалась, и правительство уже не могло это игнорировать: 1 февраля 1913 года вступил в силу всеобщий запрет на добычу и скупку соболей в России, кроме того, на Камчатку и в Сибирь было направлено несколько «соболиных» экспедиций. Одна из них под руководством зоолога Георгия Доппельмаира, высадившись у эвенкийского поселка в бухте Сосновка в 1914 году, в течение почти двух лет проводила в этих краях исследования. Они и послужили основой для проекта Баргузинского соболиного заповедника — постановление о его создании 17 мая 1916 года издал иркутский генерал-губернатор, а 29 декабря (или 11 января по новому стилю) его утвердил уже Сенат страны. Кстати, впоследствии 11 января стал ежегодно отмечаться День заповедников и национальных парков России.

Для восстановления популяции соболя на первых порах приняли две ключевые меры: создали особо охраняемую зону, где охота на этих зверей запрещалась, а также организовали «казенный эксплуатационный участок», где охотиться на соболя разрешалось, но только по определенным правилам. В первые годы существования развитие заповедника сильно затормозила революция: резерват фактически не получал никакого финансирования и держался исключительно на энтузиазме сотрудников — главным образом первых директоров, Константина Забелина и Зенона Сватоша. Однако, несмотря на все сложности, их усилиями угроза вымирания соболя полностью миновала.

В 1937 правительство, наконец, обратило внимание на Баргузинский заповедник и присвоило ему статус общегосударственного. С тех пор его дела становились все лучше: в последующие десятилетия резерват постоянно расширял техническую базу, в поселке Давша, его новом административном и научном центре, появились аэропорт, школа, почта и дизельная станция, активно велась научная работа. В 1986 году заповедник вошел в число биосферных резерватов ЮНЕСКО. Новые сложности начались уже после распада СССР — государство перестало выделять финансирование, закрылся аэропорт в Давше, да и местное население начало разъезжаться. Во второй половине 2000-х ситуация более-менее стабилизировалась, а в 2012 году Баргузинский заповедник вместе с Забайкальским национальным парком вошел в состав ФБГУ «Заповедное Подлеморье».

Кавказский заповедник

В число старейших природных резерватов страны наряду с Баргузинским входит и Кавказский заповедник, который расположен на территории Адыгеи, Карачаево-Черкесии и Краснодарского края. Как и предыдущий резерват, он был создан с целью остановить вымирание исчезающего вида, в данном случае — кавказского зубра.

Кавказские зубры, или домбаи, были родственниками европейских зубров. От равнинных собратьев их отличали меньшие размеры, кроме того, их рога имели характерный изгиб, а шерсть была более курчавой и темной. Когда-то они во множестве населяли леса от Предкавказья до Северного Ирана, но уже к середине XIX столетия у левых притоков Кубани их оставалось не больше двух тысяч. Помимо вырубки лесов, на снижение численности зубров сильно влияла охота.

В 1909 неравнодушный к судьбе домбая натуралист и лесничий Белореченского лесничества Войска Кубанского Хачатур Шапошников обратился в Российскую академию наук: он предложил сделать территорию в районе Главного Кавказского хребта, где обитала большая часть уцелевших животных, заповедной. Все свои доводы, а заодно и план будущего заповедника он изложил в письме — на его основе ученый Николай Насонов сделал доклад, а академия созвала особую комиссию, куда вошел и сам лесничий. Но из-за того, что кубанские казаки вскоре начали делить между собой земли в этой местности, инициативу не удалось реализовать. Не принесли результата и попытки, предпринятые в 1913 и 1916 гг.

Революция и последовавшие за ней события также не способствовали решению вопроса. Между тем после Первой мировой в природе оставалось уже не более пяти сотен зубров. Только в 1920 году дело сдвинулось с мертвой точки — Шапошникову, который не прекращал упорной борьбы за будущее домбаев, удалось заинтересовать проектом заповедника нескольких членов Реввоенсовета. Однако ему пришлось приложить немало усилий для продвижения своей идеи на государственном уровне и изрядно побороться с разнузданным поведением местного населения и Майкопского союза охотников, которые относились к будущему резервату довольно враждебно и продолжали охотиться и вырубать деревья на этой территории. Наконец, в 1924 году Кавказский зубровый заповедник был открыт, а Шапошников стал его первым директором.

К сожалению, на тот момент в живых оставалось не более 15 зубров, но и их не удалось спасти. Местные жители, у которых сохранились большие запасы оружия после лет войн и революций, игнорировали запрет на охоту, ведь за шкуру зубра тогда можно было выручить несколько сотен рублей. Методы борьбы с браконьерами также еще не были отлажены в первые годы работы заповедника. В результате последние особи погибли от рук местных пастухов на горе Алоус, а в 1929 году был вынужден оставить свою должность Хачатур Шапошников — во многом причиной этому послужили интриги местных властей и их московских покровителей из Главнауки, которым был невыгоден такой принципиальный и преданный своему делу человек на посту директора заповедника. (В дальнейшем Шапошникова ждала печальная судьба: в 1937 году незадолго до выхода на пенсию его арестовали на основании ложного доноса, а затем репрессировали, уничтожив многие из его научных трудов, а также бесценные коллекции, которые он собирал на протяжении жизни. В 1956 году он был посмертно реабилитирован, а в 2008 Кавказскому заповеднику присвоили имя натуралиста).

Хотя самих кавказских зубров так и не удалось спасти, их гены все же в некоторой степени уцелели: в стране на момент их исчезновения оставался один потомок кавказского зубра — результат скрещивания самца этого вида с самкой беловежского зубра. С ним и его потомством в последующие годы проводились активные селекционные работы, и зубры, которые сегодня населяют заповедник, внешне почти неотличимы от своих предков, обитавших в этих землях сто лет назад.

Лапландский заповедник

Богатые природные ресурсы Кольского полуострова привлекали к себе значительное внимание в двадцатых и тридцатых годах прошлого столетия: тогда в этих краях работало около 400 самых разных экспедиций, изучавших местную почву, минералы, растительно-животный мир и этнографию. Все шло к промышленному освоению этих земель, которое непременно нанесло бы серьезный удар по уникальной флоре и фауне полуострова, и в первую очередь популяции обитавшего здесь дикого северного оленя.

Желая воспрепятствовать этому, неравнодушные местные жители предложили создать заповедник в районе горных массивов Чунатундра и Мончетундра. Геоботаник, зоолог и этнограф Герман Крепс, хорошо знакомый с ситуацией на полуострове — в 1923 году он побывал там в составе Северной научно-промысловой экспедиции, а с 1925 работал в Институте по изучению Севера — всецело поддержал эту идею. В 1927 году на заседании Географического общества ученый представил доклад «О промысловой фауне Лапландии», в котором он аргументировал недопустимость промышленного освоения этих земель, а еще год спустя поднял проблему сокращения популяции дикого северного оленя на ученом совете Академии наук — в 1928—1929 гг. численность оленей на территории будущего резервата составляла всего 95 особей. Крепс приложил все усилия к созданию Лапландского заповедника, и в 1930 году тот, наконец, был открыт.

Одним из первых сотрудников заповедника стал внук знаменитого Петра Семенова-Тян-Шанского, Олег Семенов-Тян-Шанский: он занимался изучением территории, учетом диких северных оленей, акклиматизировал ондатр, совместно с Крепсом писал научные труды — эти монографии многие считали лучшими в заповедной системе СССР. Через пять лет после открытия Лапландский заповедник получил статус государственного и вплоть до начала Великой отечественной войны активно развивался: к его научному составу присоединились многие ученые, которые впоследствии стали знамениты, были опубликованы первые научные труды, а также научно-популярная книга «Лапландский заповедник», выработалась методика научных исследований и наблюдений за природой резервата.

Однако в военные годы его работа фактически прекратилась, поскольку он находился почти у самой линии фронта. После войны, казалось бы, началось оживление, но уже в 1951 году Сталин подписал указ о ликвидации Лапландского и 87 других заповедников по всей стране — это стало первым мощным ударом по всей природоохранной системе СССР, которая до этого считалась одной из лучших в мире. После этого территория заповедных земель страны сократилась примерно в 10 раз. Леса того же Лапландского заповедника сильно пострадали от вырубок, запасы рыбы также значительно уменьшились, а это не могло не отразиться на популяции охотившихся на нее хищников — орлана, выдры и скопы.

Все же многие ученые активно боролись за восстановление закрытых заповедников — в их числе был и Олег Семенов-Тян-Шанский. Ему и его единомышленникам удалось добиться, чтобы в 1957 году Лапландский заповедник восстановили, правда четыре года спустя его сделали филиалом Кандалакшского заповедника, но в 1965 резерват вновь стал самостоятельным учреждением. После этого, наконец, наступило время стабильности. В 1983 году территория Лапландского заповедника была увеличена вдвое — почти до 278,5 тыс. га, а в 1985 ЮНЕСКО включило его в число биосферных резерватов.

Галичья Гора

В верхнем течении Дона расположился один из самых маленьких заповедников мира — его площадь составляет всего 230 га. Несмотря на скромные размеры, этот резерват считается настоящим ботаническим феноменом: здесь встречаются растения, которые ну никак не должны расти в центральном Черноземье. Именно уникальная флора — главный объект охраны в этом заповеднике, а обнаружили ее ученые в 1882 году. В июне этого года профессора Московского государственного университета Василий Цингер и Дмитрий Литвинов приехали сюда на один день и сразу же открыли 17 очень редких горно-степных и горно-альпийских видов растений, которые обычно встречаются только за сотни километров от этой местности — в Альпах, на Алтае и Кавказе. Это открытие стало настоящей сенсацией, и к урочищу стали съезжаться ученые со всей страны. В их числе оказался и геоботаник, флорист и фенолог Владимир Хитрово, который в 1904 году выпустил первое подробное описание урочища, а еще через девять лет вышел в свет подготовленный им «Путеводитель по Галичьей Горе».

Однако вскоре после Октябрьской революции уникальная природная зона оказалась под угрозой: в 1923 году железнодорожная организация и местные жители на северном участке Галичьей Горы начали разрабатывать карьер для добычи известняка. Было очевидно, что промышленная деятельность может уничтожить редчайшую растительность на берегу Дона буквально на корню. Хитрово, который посвятил много лет исследованию флоры этих мест, не желал допустить подобное и начал обращаться во все инстанции. Наконец, ему удалось привлечь к этой проблеме внимание Орловского губисполкома, и разработка прекратилась. В январе 1925 года комитет по охране природы Главнауки Наркомпроса РСФСР признал урочище ботаническим памятником природы, а на его территории предложили запретить хозяйственные работы. Однако эти меры не подразумевали никакого финансирования и не гарантировали реальной защиты Галичьей Горы — Хитрово прекрасно это осознавал и потому упорно продвигал идею создания в урочище государственного природоохранного заповедника. Уже в апреле того же года ему удалось этого добиться.

Через 11 лет, когда резерват передали под управление Воронежского государственного университета, началась фаза его активного изучения ботаниками, зоологами, ландшафтоведами и гидрологами. В эти годы ученые подробно описали Северо-Донской реликтовый ботанический район, в центре которого и находится Галичья Гора. Черная полоса в истории заповедника началась с Великой Отечественной войной: многие коллекции погибли, серьезно пострадали ландшафт и местная растительность, научные исследования прекратились. В 1951 году резерват и вовсе ликвидировали, правда на его базе открылась агробиологическая станция ВГУ. Постепенно станция получила под охрану близлежащие урочища Морозова Гора, Плющань и Воргольское, а в 1969 году Галичью Гору, включая присоединенные территории, вновь объявили государственным заповедником. В 1990 году здесь также был открыт Питомник хищных птиц, а в 2007 появился Липецкий областной музей природы.

Сегодня в резервате можно найти более 970 видов сосудистых растений — в их числе около 40 видов степных и горноальпийских, включая сохранившиеся с ледникового периода и другие реликтовые растения, — и более 830 видов грибов. Кроме того, здесь обитает около 10 тыс. беспозвоночных и почти 300 видов позвоночных животных.