Почему Ганнибал не захватил Рим

Победа при Каннах, ужас римлян и фатальная ошибка

 «Hannibal ante portas!» (Ганнибал у ворот) — это римское крылатое выражение много веков означало страшную опасность. Тот ужас, что пережил Рим в 216 году до н. э., никто не мог забыть. 2 августа карфагенское войско (около 50 тыс. человек) вдребезги разгромило римскую армию в битве при Каннах — из 76 тыс. человек с поля боя выбралось лишь около 6 тыс. Остальные погибли или попали в плен. Историк Ливий сообщает, что «всего убито было сорок пять тысяч пятьсот пеших воинов и две тысячи семьсот всадников». Раньше Рим не знал такого поражения.

Ганнибалу второй раз за время похода в Италию (первый раз — после победы у Тразименского озера) выпала возможность двинуть свои войска прямо на Рим, чтобы покончить с могуществом «вечного города». У него ещё оставалось более 40 тыс. боеспособных воинов, а римляне трепетали. В город возвращались уцелевшие в сражении, но почти в каждой семье оплакивали мужа, брата или сына. Ходили слухи, что вся армия погибла, что Рим беззащитен. Народ ждал появления Ганнибала и ужасного конца войны. Но Ганнибал так и не пришёл.

Полибий писал, что после битвы Ганнибал и Магарбал (командир кавалерии) осматривали окровавленную землю, и Магарбал уговаривал полководца немедленно напасть на Рим: «На пятый день ты будешь победителем пировать на Капитолии». Когда Ганнибал отказался, Магарбал не мог сдержать разочарования: «Не всё, конечно, дают боги одному человеку! Ты умеешь побеждать, Ганнибал; пользоваться победой ты не умеешь». Спустя много лет сам Ганнибал сокрушался, что «после победы при Каннах не повёл на Рим своих воинов, залитых кровью врага».

Расчёты и просчёты Ганнибала

 О том, почему Ганнибал не двинулся на Рим, историки писали очень много. И нашли причины. Безусловно, у карфагенян был серьёзный шанс на успех — но лишь шанс. Победы никто не гарантировал. Да, Рим утратил своих лучших воинов, но не всех. В битве уцелело почти два легиона. Ещё два наспех сколоченных легиона стояло в городе. Кроме того, до Рима ещё идти и идти (три недели), а в пути Ганнибалу пришлось бы встретить ощутимые препятствия: необходимость добывать продовольствие, тащить за собой скот и пленных, а также преодолевать сопротивление в латинских городах и селениях.

Опыт и знание возможностей Рима подсказывали, что осада может провалиться: во-первых, она привяжет карфагенскую армию со скудными запасами продовольствия к одной точке на карте, а вокруг римские отряды из провинции будут скапливаться до тех пор, пока их не станет больше; во-вторых, сами горожане не станут просто дожидаться, пока их перебьют — они приготовятся дать отпор. И действительно, в страхе перед Ганнибалом римляне пошли на неслыханные меры: сенат призвал к оружию всех мужчин, даже подростков, и то же просил сделать другие города Италии, населённые латинами и верными союзниками; затем сенат выкупил 8 тыс. рабов, чтобы и их поставить в ряды войска, а также вооружил должников и преступников; из храмов римляне доставали древние трофеи и эти мечи и копья вкладывали в руки защитников города; все римские ремесленники ковали и строгали днём и ночью. Во главе армии встал опытный претор Марк Клавдий Марцелл, который уже хорошо показал себя в войнах в Галлии.

Всё это побуждало великого Ганнибала не рисковать зря драгоценным и утомлённым войском, а дать ему отдохнуть и выждать… Чего же он ждал? И тут мы подходим к самой главной причине его отказа от похода на Рим (чисто военные соображения стояли на втором плане). Историки Р. Габриэль и А. Голдсуорси видят её в непонимании Ганнибалом римской стратегии войны. Ганнибал, воспитанный в эллинистической воинской традиции, был убёжден, что после столь блестящей его победы Рим (как это и было принято в Средиземноморье) сядет за стол переговоров и примет условия победителя. Ганнибал не стремился уничтожить город и думал, что осада попросту не нужна. И в этом заключалась его ошибка. Непосредственная угроза Риму могла бы вынудить сенат пойти на переговоры, но просто поражение, даже такое, как при Каннах, — нет. В отличие от других народов, римляне готовы были воевать практически «до последнего» и либо в пух и прах проиграть войну, либо в пух и прах разбить противника. Поэтому когда к ним явились послы Ганнибала, они отвергли предложение переговоров. К тому моменту карфагеняне уже упустили время — удачный момент для похода на Рим ушёл. Ганнибалу пришлось менять стратегию.

«Победил меня не римский народ…»

 Хотя Ганнибал упустил исторический шанс и ввязался в затяжную войну, он ещё мог победить. Он ждал деньги и подкрепления из Карфагена — несколько тысяч прекрасных нумидийских всадников и 40 боевых слонов. На его сторону стали переходить италийские племена, некогда покорённые Римом, — бреттии, луканцы, пиценты, гирпины, самниты… Полководец рассчитывал раздробить италийский союз, лишить римлян поддержки других италиков и даже латинов. Отчасти эти планы удались. Даже Капуя подчинилась Ганнибалу — второй по богатству и величине город на Апеннинском полуострове.

Однако Капуя стала западнёй; воины слишком долго пользовались роскошью этого места, начались проблемы с дисциплиной. Карфагенское войско вынуждено было распыляться, чтобы защитить завоёванное, которое принесло не так уж много пользы: отколовшиеся от Рима италики не горели желанием воевать и за карфагенян. И главное — сам Карфаген почти не оказывал Ганнибалу той помощи подкреплениями и средствами, в которой он нуждался; Рим поставил всё на эту войну, после разгрома при Каннах политическая болтовня и распри по военным поводам закончились; в Карфагене, напротив, политики ставили мелкие личные интересы гораздо выше как потребностей войска в Италии, так и своего отечества в целом. Ганнибала боялись, оппозиционная «партия мира» в сенате всегда находила предлог, чтобы отказать ему в помощи, и тем делала для его поражения едва ли не больше, чем римляне. Так что он всё время должен был беречь своё войско, самостоятельно искать способы его пополнения и снабжения.

Поумнели и римляне: теперь они не бросались в рискованные крупные битвы, а изматывали Ганнибала мелкими стычками и любыми средствами мешали ему кормить армию. Эта стратегия оказалась выигрышной. Много лет Ганнибал ещё выигрывал сражения, но никак не мог выиграть войну — не хватало сил. Его армия постепенно, год за годом, таяла, хотя и одерживала победы (при Гердонии, при Нумистроне, в Канузии и т. д.). А армия его врагов — пополнялась. Чаша весов медленно, но неумолимо склонялась в пользу Рима.

 В 211 году до н. э. Ганнибал потерял Капую — после осады римлянами ему пришлось сдать город. Но он всё ещё оставался крайне опасен; 40% италиков оставались на его стороне и не поставляли войска Риму. «Вечный город» балансировал на грани поражения до 209 г. до н. э., но так и не подумал о переговорах. Ещё долго шла отчаянная борьба, в ходе которой римляне возвращали утраченное в первые годы войны. Только в 203 году до н. э. карфагенский сенат отозвал Ганнибала из Италии. Получив этот приказ, он едва мог сдержать слёзы: «Уже без хитростей, уже открыто отзывают меня те, кто давно уже силился меня отсюда убрать, отказывая в деньгах и солдатах. Победил меня не римский народ, столько раз мною битый и обращённый в бегство, а карфагенский сенат своей злобной завистью».

Войско Ганнибала вернулось в Африку. Спустя год после поражения карфагенян при Заме (202 г. до н. э.) Рим и Карфаген подписали мирный договор — разумеется, очень выгодный для победителей. Вторая Пуническая война закончилась. Недальновидность карфагенских политиков стоила им и их городу куда больше, чем стоила бы помощь армии Ганнибала в Италии.

 Даже после этого Ганнибал пытался помочь своей родине — он продолжил воевать в качестве советника и полководца других враждебных Риму царств, много лет скрывался на Кипре и в Армении… Но всё тщетно. В 183 г. до н. э. его предал царь Вифинии Прусий I. Ганнибал сбежал, но солдаты Прусия выследили и окружили 64-летнего легендарного полководца. Чтобы его не выдали ненавистным римлянам, Ганнибал принял яд, который носил в своём перстне долгие годы, и скончался. Возможно, и в последние минуты перед смертью он всё ещё сожалел, что когда-то, стоя на залитом кровью поле битвы, решил не идти на Рим.