Что тяжелее — сталь или свинец
Дурой пулю обозвал не кто-нибудь, а Александр Васильевич Суворов. Он практик и признанный авторитет в области военного искусства, «наше всё», поэтому прозвище приклеилось. Его слова под сомнение не ставятся — а зря.
Сам полководец во время войн с османами требовал, чтобы солдаты имели большой боезапас и стреляли без спешки. То есть полагались как раз на «пулю-дуру». Конечно, турецкие спаги не горели желанием лезть на ощетинившийся стальными иглами строй гяуров. Штык играл роль сдерживающего фактора и позволял нанести смертельный залп в упор.
Для XVIII — начала XIX веков есть ряд исследований по факторам ранений солдат европейских армий. В восемнадцатом веке на полях сражений царила линейная тактика, «заточенная» под длительные перестрелки. На рубеже веков на смену пришли колонны. Но статистика времён наполеоновских войн неумолима: примерно две трети всех боевых потерь — по-прежнему заслуга пуль.
Разные войны, разные страны и разные армии. Но, как правило, на долю штыка приходится лишь небольшая часть всех полученных солдатами ранений. Наши представления о нём как о страшном и смертельном оружии «слегка» преувеличены. Почему?
Нелегка трёхгранная откровенность штыка
Пехотинцы гибли и получали ранения именно в ходе длительных перестрелок. Как же можно избежать таких гекатомб? Атаковать! В расчёте на то, что враг дрогнет и покажет спину.
Штыковая атака до штыкового боя, как правило, не доходила. У одной из сторон сдавали нервы, и она делала ноги, спасаясь от наступавшей пехоты противника.
Но штыки иногда находили своих жертв. Во-первых, когда атаковавшая пехота догоняла убегавших — тогда сталь утоляла свою жажду крови. Во-вторых, штыковые схватки случались в населённых пунктах или во время штурмов укреплений. Штыками также добивали раненых.
Классикой стали слова генерала Ланжерона: «Я много бывал на войне, и, за исключением штурмов, никогда не видел двух отрядов пехоты, действительно атаковавших друг друга в штыки».
Если «перевести» слова Суворова в реалии войны, то… солдат должен верить в штык. Тогда решительная атака приведёт к тому, что противник побежит, так и не узнав вкус штыка.
Традиции и тактика
К началу XVIII века европейские армии перевооружились — и теперь вся пехота была представлена стрелками. Их ружья имели штыки либо багинеты, которые вставлялись в дуло ствола.
Шведская армия была исключением. Треть пехоты в Северной войне осталась пикинёрами, в бою они занимали место в центре роты. А мушкетёры учились драться, держа шпагу в правой руке, а ружьё со штыком — в левой, парируя им удары.
Потомки викингов не любили всех этих новомодных длительных перестрелок. Они предпочитали дать залп и идти в атаку. Пехота противника не могла устоять перед пятиметровыми пиками и разбегалась.
Шведский король Карл XII воевал по-суворовски ещё до рождения Суворова.
Чтобы противостоять шведам, в русской армии в 1706–1707 годах вновь вернули пики. Ими полагалось вооружать каждого восьмого пехотинца…
Конечно, штык — это традиция. И даже мера измерения — в них, как удава в попугаях, считали пехоту. Только уже в англо-бурскую английская пехота использовала свои штыки лишь в качестве колышков для палаток. И в траншейных схватках Первой мировой в дело шли не штыки, а кинжалы, дубинки и заточенные лопатки.
Какова его роль сейчас?
Шансы на то, что дело дойдёт до рукопашной, мизерны, но штыковому бою по-прежнему учат. Это часть психологической подготовки бойца. Многие формально устаревшие вещи по-прежнему «воюют». Взять ту же линейную тактику — она осталась в далёком прошлом, но сохранилась строевая подготовка, призванная дисциплинировать бойцов и воспитывать командный дух.
А фраза «пуля — дура, штык — молодец» имеет и другое значение. Это ещё и символ военного консерватизма. У противника современные винтовки… беспилотники, приборы ночного видения (нужное вставить или зачеркнуть). Ну и что? Пока Слонопотам смотрит в небо, мы подкрадёмся… И переколем его ассегаями. Иногда, как при Изандлване, это проходит. Но вообще, лучше не приходить с ножами на перестрелку. Потому что хоть штык и молодец, пуля всё же не дура.
