Почему в Советском Союзе «великий и могучий» русский язык так и не стал государственным

Идеи единого «великоросского языка» для молодой страны Советов

Как бы это необычно, и даже абсурдно не звучало, но большевики во главе с Лениным еще до революции никак не продвигали идеи единого языка в будущей “стране победившего социализма”. Более того, такие “языковые взгляды” считались пережитком буржуазной империи и подвергались нещадной критике со стороны идеологов всемирной социалистической рабоче-крестьянской революции.

Владимир Ленин в одном из номеров «Пролетарской правды» в 1914 году писал, что в будущем никто из большевиков не собирается «загонять народы дубиной в социалистический рай» – то есть навязывать кому-либо что-либо. Это напрямую относилось к вопросу о «едином великоросском языке» для всех народов будущей страны Советов.

Единый государственный язык – противоречие большевистскому равенству

Ленин считал, что русский язык, как язык народа, составляющего меньшинство в Российской империи (и будущей советской России) не может быть навязан всем остальным народам будущего пролетарского государства. Такая четкая и недвусмысленная позиция руководства партии вылилась в то, что уже в 1918 году из первой Конституции РСФСР само понятие “государственный язык” просто-напросто исчезло.

Большевики считали, что в будущем к новой рабоче-крестьянской республике будут присоединяться и другие страны, в которых победит социалистическая революция. Следовательно, пропаганда “величия” одного языка над другими может негативно отразиться на большевистской идее равенства и братства. Кроме того, в будущем, при коммунизме, само понятие “государство” будет упразднено. А, значит, никакого “единого государственного языка” априори и быть не может. Точка.

Русский язык, как «средство межнационального общения народов»

Несмотря на негативное отношение большевиков к «единому государственному языку», первые свои декреты и законы они все-же публиковали на русском. Ведь делать это на “языке мировой революции” – эсперанто, который изо всех сил лоббировали некоторые революционеры (например, Лев Троцкий), не имело никакого смысла. И большевики это прекрасно понимали.

Таким образом, в Конституции СССР 1924 года были чётко определены сразу несколько “равноправных” языков делопроизводства: русский, украинский, белорусский, грузинский, армянский и тюркско-татарский (нынешний азербайджанский), как языки самых крупных народов, населявших в то время территорию Советского Союза. Однако такое “языковое равенство” в СССР продержалось всего 14 лет – до 1938 года.

В этом году руководство ВКП(б) совместно с Совнаркомом СССР издали указ, по которому русский язык стал обязательным к изучению во всех субъектах Союза – национальных республиках, краях и областях.

Многие историки считают данное постановление концом внутрипартийной полемики о том, что важнее: мировая революция или же построение единого социалистического государства в рамках одной страны. С общим языком общения для всех национальных образований, входящих в ее состав.

Официальный, но не государственный

После окончания II Мировой войны и реорганизации Лиги наций в ООН не без усилий внешнеполитического ведомства СССР и руководства страны (с непосредственной поддержкой Сталина) русский язык получил в новой международной организации статусы официального и рабочего языков. Внутри же страны, особенно в 1960-е года (когда в республиках начали постепенно увеличивать количество русскоязычных школ, а обучение в ФЗУ, техникумах и институтах переводить на русский язык), изменение языковой политики “центра” стало более чем очевидным.

Чтобы хоть как-то сгладить недовольства на местах, для русского языка была изобретена весьма необычная формула. По ней русский язык был объявлен “средством межнационального общения всех народов Советского Союза”. Фактически официальным языком СССР. С такой формулировкой, кстати, русский язык даже был внесен в «Большую советскую энциклопедию». При этом даже в официальных программах КПСС указывается, что все народы, живущие на территории Советского Союза, изучают русский язык исключительно добровольно, без какого-либо принуждения со стороны руководства страны и партии.

Такая осторожность в брежневскую эпоху была полностью оправданной. Ведь, когда в конце 70-х годов в Кремле начались разговоры о введении единого государственного языка – в Грузинской ССР возникли народные волнения. Уже в последние годы существования СССР в Прибалтийских и некоторых Закавказских республиках националистически настроенные силы подняли языковой вопрос, как аргумент скорейшего выхода из состава Советского Союза.

В ответ на такие сепаратистские настроения Москва пошла на откровенное ужесточение языковой политики, издав в марте 1990 года «Закон о языках народов СССР». Но даже в этом документе русский язык имел всего лишь статус «официального языка». Но никак не государственного.

Интересный факт: то, что не удалось большевикам и коммунистам сделать за более чем полвека – дать русскому языку статус государственного, сделали за 5 лет “демократы”. Причем сразу в 2 странах – Российской Федерации (сразу же после развала СССР) и Беларуси (с 1995 года). Что же касается статуса «официального языка», то за русским он до сих пор негласно закреплен в СНГ и на всем постсоветском пространстве.