Русский марс за дунайским щитом: оборона Гирсово Суворовым

Русско-турецкая война: от Туртукая до Гирсово

Александр Васильевич Суворов известен своим решительным, атакующим способом ведения боя как на оперативном, так и на стратегическом уровне, за что австрийцы даже прозвали его Генерал-Вперёд, а враги русского оружия часто бывали удивлены тем, с какой скоростью двигается Топал-паша (турецкое прозвище Суворова) и его войска. Однако есть в биографии Александра Васильевича один редкий, почти что уникальный случай, когда Суворову пришлось не просто обороняться, но даже укрыться за полевыми укреплениями, что кажется неслыханным. Вот как было дело.

После приобретения Россией надёжного выхода к морю при Петре Великом, вскоре встал вопрос о завоевании побережья ещё одного моря — Чёрного. Ни неудачный Прутский поход, ни Турецкая война 1735−1739 не принесли желанных портов на Черноморье, так что очередная война, начавшаяся в 1768 году стала закономерным продолжением великодержавной политики России, тем более, что в фактическом владении Турцией оставались Крым и Ногайские степи, а помощь польским конфедератам, грозившим дестабилизировать выгодную России ситуацию в Речи Посполитой, стала ещё одним поводом к войне. Впрочем, сломить турецкое могущество оказалось не так-то просто, несмотря на блестящие русские победы в первые годы войны, да и соседи с неодобрением смотрели на возросшую мощь северной империи.

Война затянулась и к моменту появления на Дунае генерал-майора Суворова шла уже без малого четыре года (включая перемирие с марта 1772 по февраль 1773). Здесь Александр Васильевич пришёлся к месту, проведя несколько блестящих «поисков» — небольших операций на противоположном берегу Дуная, предусматривавших разгром неприятельских складов и укреплений и уничтожение живой силы. Эти частные атаки были проведены столь блестяще, что снискали Суворову расположение командования, орден Св. Георгия 2-го класса, страшный припадок лихорадки и новое назначение. 4 августа 1773 года генерал-майор Суворов был отправлен под Гирсово — пункт, имевший исключительное значение для всей 1-ой русской армии, действовавшей на Дунае.

Генерал Суворов: пожарный главнокомандующего

Дело в том, что после безрезультатной летней кампании 1773 года, в ходе которой командующий Румянцев неудачно попытался взять Силистрию, защищавшейся внушительным гарнизоном, русские войска, которым угрожала встреча с главными силами турок в поле, без надёжных коммуникаций и достаточных запасов, переправились на левый берег Дуная, на неприятельском берегу в руках русских остался единственный пункт — Гирсово (совр. Хирсов в Румынии). Отсюда генерал-фельдмаршал предполагал развить наступление в следующем (или даже в этом, если позволит ситуация) году, однако для этого нужно было ещё удержать переправу, на которую турки уже дважды совершали нападения. Здесь-то и пригодился энергичный генерал Суворов, отправленный за Дунай как только ему позволило здоровье. В помощь генерал-майору на другой берег Дуная был отправлен ещё один отряд, расположившийся в 50 километрах ниже по течению реки. И всё же Александру Васильевичу пришлось готовиться к отражению потенциальной атаки турок, не рассчитывая на помощь ни с этой, ни с русской стороны Дуная.

Прибыв в Гирсово генерал Суворов принялся укреплять позиции у переправы: помимо занятого русскими Гирсовского замка непосредственно саму переправу прикрыл построенный на возвышенности ретраншемент — небольшое земляное укрепление, где расположился один из вверенных Суворову полков. Кроме того, между ретраншементом и крепостью были возведены два редута, предназначенные для придания большей устойчивости русской позиции — под командование Александра Васильевича было чуть больше трёх тысяч человек, в то время как турок могло оказаться кратно больше, так что такие опорные пункты могли скомпенсировать превосходство неприятеля в силах и подготовить контратаку. И нужно сказать, что Суворов не ошибся в своих прогнозах: ещё когда укрепления не были закончены, на горизонте замаячили турецкие разъезды.

Река Дунай: Линия фронта турецкой войны

3 сентября под Гирсово сосредоточился внушительный турецкий отряд силой в 8−10 тысяч человек, из которых около половины составляла конница. При таком неравенстве сил нужно было надеяться на то, что у неприятеля не хватит запала биться за укрепления до конца, однако Суворов не только не использовал все преимущества своей позиции, но намеренно демонстрировал свою слабость, намереваясь нанести туркам решительное поражение, несмотря на численное превосходство врага. Дабы раззадорить неприятельских всадников, был выслан отряд казаков, вступивших с турками в перестрелку, а после пустившихся в притворное бегство — излюбленный приём лёгкой конницы. Ещё больше в слабости неприятеля турки убедились подойдя к редутам — казалось, что русских удалось застать врасплох и редуты даже не были заняты, так как никакого движения внутри них заметно не было, хотя турки уже давно находились в зоне его потенциального огня.

Теперь неприятелю предстояла атака ретраншемента, занятого, по всей видимости, главными силами русских. Турецкое войско было обучено французскими инструкторами и двигалось на европейский манер тремя линиями с пехотой в центре и конницей на флангах, полевая артиллерия находилась при своих подразделениях, сохранявших удивительный для турецкой армии порядок. Для атаки ретраншемента неподалёку даже была развёрнута специальная батарея, однако на огонь турецких орудий никто не отвечал. Можно было подумать, что русские укрепления буквально вымерли, хотя совсем недавно из ретраншемента стреляли пушки, а казаки увлечённо вели бой с неприятелем. Главные силы турок ринулись на русские укрепления, и лишь когда до валов оставалась половина картечного выстрела, шанец окутало дымом и пламенем. Главному укреплению вторили редуты с открывшимися амбразурами: до поры до времени они были замаскированы и лишь в этот момент оттуда показались русские пушки. Турки опешили, но от своего намерения не отказались, не зная что это лишь начало.

Искусство войны: искусство обороны и наступления

Суворов, планируя операцию, решил повторить классический манёвр, известный ещё с древнейших времён: пока центр подвергается атаке неприятеля, ударить флангами. За неимением сил центром выступал ретраншемент с окопавшимся там 1-ым Московским полком, а слева и справа ему на помощь уже выдвинулись остальные силы. Правый фланг турок атаковал Севский пехотный полк и три эскадрона венгерских гусар, слева заходил 2-ой Московский пехотный полк, построенный в каре, представлявшее собой как бы передвижной редут, ощетинившийся штыками и изрыгающий огонь. Теперь обороняться пришлось уже туркам, сражавшимся с большим упорством, совершенно не свойственному храброй и яростной, но нестойкой турецкой армии. С большим трудом турецкую пехоту удалось прямо выдавить с занимаемых позиций — войска князя Мочебелова, атаковавшего правый фланг, с большим уроном для себя взобрались на гребень лощины, на котором укрепились турки, лишь после введения в бой резерва, построенного в каре и буквально штыками проложившего себе дорогу. Попытки турецкой кавалерии упредить или нивелировать атаку Мочебелова успеха не имели. Видя, что дело плохо, турецкие линии заколебались, а едва обозначилась опасность более глубокого охвата — турки дрогнули.

Суворов, видя, что неприятель показал тыл, бросился преследовать противника — три эскадрона гусар гнали турок ещё 30 (!) вёрст, а пехота была не в состоянии догнать противника даже предводительствуемая самим Суворовым — неприятель бросал поклажу, провиант, оружие и бежал без оглядки. Победа была полная. Всего турецкий отряд потерял более тысячи человек только убитыми, большая часть из которых была перерублена во время преследования, также был взят обоз и 7 орудий. Потери отряда Суворова около 200 человек убитыми и ранеными. Эта блестящая победа не только заставила турецкого командующего отказаться от новых предприятий, но и создала благоприятные условия для нового русского похода за Дунай в октябре того же года, не приведшего, впрочем, к окончанию войны. Для Суворова его блестящие действия при Гирсове отказались не только богатым опытом оборонительно-наступательной операции, но и стали непосредственной причиной присвоения ему звания генерал-поручика в марте следующего года.