Секс во времена «Черной смерти»

Оргии на кладбище

Звучит ужасно, но доведенным до отчаяния людям так сильно хотелось почувствовать себя живыми, что они доходили до крайней степени сексуальной раскрепощенности. Историк Дэвид Херлихай (David Herlihy) в своей книге «Черная смерть и трансформация Запада» (Black Death and the Transformation of the West) отметил, что люди демонстрировали «презрение к смерти и мертвым», занимаясь сексом прямо на кладбищах. К примеру, на кладбище Champfleur дела обстояли так плохо, что потребовался официальный папский запрет, адресованный «прелюбодеям и блудникам», занимающимся непотребствами на могилах.

Кладбища, кстати, стали не только аренами для сексуальных утех — люди там танцевали, играли в кости и распивали спиртные напитки. Возможно, так они пытались убедить себя в том, что лежать среди покойников не так страшно.

Меньше секса — безопаснее

Но вот медики пропагандировали воздержание в эти сложные времена. Историк Джозеф Патрик Бирн (Joseph Patrick Byrne) в своей книге «Черная смерть» (The Black Death) говорит, что средневековые медики были убеждены, что секс перегревает тело. Из-за этого оно становится более доступным для «дурного воздуха», который проникает через поры и увеличивает угрозу заражения чумой. «Дурной воздух» попадает в тело также через дыхание, а так как во время секса люди дышат тяжело, они вдыхают больше.

Один из немецких врачей того времени рекомендовал и вовсе отказаться от любой физической и эмоциональной нагрузки: бег, прыжки, ревность и блуд… Вместо этого он посоветовал слушать приятную музыку и рассказывать истории. Что ж, это лучше, чем смотреть в окно.

Раздолье проституции

Странно, но «жрицам любви» стало вольготнее. Историк Джеффри Ричардс в книге «Секс, диссидентство и проклятие: меньшинства в Средневековье» (Sex, Dissidence and Damnation: Minority Groups in the Middle Ages) пишет, что «дефицит рабочей силы среди проституток привел к общему улучшению их рабочих условий».

Леа Лидия Отис в своей книге «Проституция в Средневековом обществе» (Prostitution in Medieval Society) пишет, что по мере того как чума пошла на спад, в сфере институализации проституции произошел настоящий скачок. Были построены муниципальные бордели, где девушек защищали охранники. Впрочем, по мере того как люди стали реже болеть, спрос на проституток начал падать.

Законы морали и нравственности

Но не везде проститутки были в почете. Многие были убеждены, что Черная смерть — это проявление «гнева господня», и многие законы, касающиеся морали и нравственности, перешли в разряд обязательных. То есть «аморальность» в прямом смысле этого слова преследовалась по закону. Вплоть до того, что, скажем, во Флоренции проституток буквально выбрасывали из города, и даже когда чума пошла на спад и индустрия возродилась, на протяжении последующих десятилетий им все равно запрещали работать на улице.

Геи, существовавшие во все времена, тоже подвергались нападкам и преследованию, так как содомия считалась страшным грехом.

Уличные флагеллянты

Во времена Черной смерти по улицам разгуливали люди, которые мучили сами себя плетями, «чтобы умилостивить бога в надежде, что он отвратит от общества чуму». Люди платили им деньги, чтобы те секли себя «во искупление грехов». Церковь такую инициативу не поощряла, но мало кто обращал на это внимание.

Но интереснее, что вскоре за флагеллянтами появились и псевдофлагеллянты. Эти действовали в прямо противоположной манере, подчеркивая, что они будут радоваться жизни до последнего. За деньги они занимались необычным сексом на публике. Их церковь тоже запретила, но это только заставило интерес к их деятельности возрасти.

Инцест

В Англии в это время все чаще встречались инцестуальные связи. Простая арифметика. Чума уничтожила примерно одну треть населения страны, и экзогамия — запрет на отношения между родственниками — стала непрактичной. Особенно это касалось благородных семей, где невеста должна была соответствовать жениху по статусу.

Стресс всегда отражался на сексуальной жизни населения, что уж говорить о пандемиях, когда страх смерти соседствует с яростной жаждой жить.