Советско-японская война: самурайский штык против русской пули

К войне с Советским Союзом японская армия готовилась долго. Японцы были уверены, что благодаря стойкому характеру, а также навыкам фехтования и рукопашного боя их солдаты всегда будут побеждать в ближнем бою. Но, когда в августе 1945 года началась битва за Манчьжурию и войска Забайкальского фронта столкнулись с японскими силами, все планы полетели к чертям. Что же произошло? Ответ на этот вопрос есть в советских донесениях.

Партизаны и ниндзя

В замыслах Квантунской армии — самой мощной группировки сухопутных войск Японии в годы Второй Мировой — огромное значение придавалось организации диверсий в тылу советских войск.

«Отряды прикрытия стремились задержать продвижение наступавших (советских — прим.ред.) частей, и боевые действия велись на дорогах и прилегающих высотах. Поблизости от них были оборудованы отдельные стрелковые ячейки или окопы. Группы или одиночные солдаты непрерывно наблюдали за движением наших войск и выбирали удобный момент для нападения. Обычно огонь открывался, если на дороге фиксировалось передвижение малых групп бойцов или обозов, автомашин, всадников, мотоциклистов и пр.»

«Много было обнаружено одиночек, хорошо замаскированных и расположившихся непосредственно у дорог с целью диверсий. Эти одиночки, так называемые „смертники“, подвешивали на себя тол с взрывателем и при удобном случае бросались под танки, а иногда — в группу людей, которую подрывали, жертвуя собой».

Нашлась работа и для японских партизан.

«С целью ведения партизанских действий японцы организовали и выбросили в тайгу небольшие отряды солдат и резервистов общей численностью до 1000 человек. При этом в разных местах тайги были созданы склады с продовольствием и боеприпасами».

Про снайперов самураи тоже не забыли.

«Созданные и обученные заранее команды снайперов находились на крышах и чердаках домов… огонь старались вести преимущественно сзади, в затылок».

«Широко применялись действия мелких групп и солдат-одиночек в нашем тылу. Основная задача — уничтожать офицеров, а также водителей тракторов и автомашин, применяя „кукушки“ на деревьях».

Иной раз при чтении документов появляется ощущение, что против советских войск действовали самые настоящие ниндзя.

«Много групп и одиночек специально охотились за старшими офицерами и генералами и нападали на них с холодным оружием (ножами)».

В одном эпизоде жертвой диверсантов стал даже танк Т-34, точнее, его экипаж. Напав на сломавшуюся «тридцатьчетвёрку», японцы «какими-то ядовитыми жидкостями или дымом выкурили экипаж и уничтожили его, а затем влезли в танк и открыли огонь», подбив ещё два Т‑34.

Жизнь за императора!

Вообще во многих советских документах отмечен высокий боевой дух японцев. Его, правда, чаще именовали фанатизмом.

«17.8.45 при прочёсывании района наблюдательного пункта командира 72 СК, на безымянной высоте (3256) обнаружен тяжёлый пулемёт с расчётом, который при приближении наших групп прочёсывания на близкое расстояние вступил в бой. Группы прочёсывания, открыв ответный огонь из автоматов, перебили расчёт. Остался один японец за пулемётом. Когда пулемёт отказал в стрельбе, японец отстреливался из винтовки. Наши группы приблизились к окопчику японца — тот стал отбиваться гранатами и, лишь получив ранение, подорвал себя».

Конечно же, советских офицеров весьма заинтересовала такая стойкость противника. Вывод у них получился интересный.

«Во всех учебных заведениях Японии (в том числе в начальных школах) прекрасно поставлено обучение детей и подростков технике рукопашного боя/фехтования на эспадронах и шпагах; а также стрельбе из винтовок, владению ножом, приемам джиу-джиту и др. Уверенность в овладении приёмами рукопашного боя выработала у японского солдата стойкость и упорство в бою, даже в условиях неминуемой гибели».

При этом советскую подготовку японцы оценивали не слишком высоко. Так взятый в плен генерал-лейтенант Китадзава Тэйдзиро, командир японской 123 пехотной дивизии, на допросе заявил: «Что касается метания ручных гранат и штыковых боёв, то можно сказать, что они неискусны».

Ваше слово, товарищ Шпагин!

Поневоле хочется спросить: если японцы так хорошо подготовились к советскому наступлению, и всё у них было отлично и с укреплениями, и с ниндзя, и с самурайским духом — как же так вышло, что Квантунская армия быстро и бесславно проиграла?

А между тем всё очень просто.

У советских войск были «максимы», а особенно много — пистолетов-пулемётов, Шпагина и Судаева.

«Всё же, несмотря на буквально фанатичную смелость и самопожертвование, эти „смертники“ себя не оправдали. Они в абсолютном большинстве своём были перестреляны огнём автоматов и только в исключительных случаях выполняли свои задачи. Из всех наших танковых потерь только около двух процентов относится к потерям танков от „смертников“, тогда как сами „смертники“ имели значительные потери».

Даже у ниндзя как-то не очень получалось.

«11.8.45 три японских солдата незаметно проникли в район НП командующего артиллерией 63 сд полковника Кучина, выбрали удобный момент и набросились на полковника Кучина с ножами. Находившийся поблизости красноармеец 1627 ИПТАП Инякин очередью из автомата в упор расстрелял всех троих японцев».

В целом, вывод простой и однозначный: показать своё превосходное фехтование и прочие «джиу-джитсу» японцы не смогли, потому что… не добегали.

«В ходе боевых действий наших мелких подразделений выявлено значительное превосходство стрелкового вооружения Красной армии над японским. В частности, в ближнем бою боец, вооружённый автоматом, сравнительно легко уничтожал японцев, вооружённых винтовками и ножами, бросавшихся в рукопашные схватки с автоматчиком».

На календаре был не XIV век, а середина XX, и судьба войны уже давно перестала решаться схватками на колюще-режущем оружии. И ни один ниндзя не смог бы справиться с простым автоматом или пулемётом — тут уж никакие самурайские техники не помогут. Так что в данном случае можно перефразировать известное выражение: пуля молодец, а вот штык подкачал.