Спор вокруг Куликовской битвы

Классическая версия

В 1380 году, когда войско Дмитрия Донского разгромило Мамая, никто из победивших русских и не думал, что место сражения нужно как-то зафиксировать на местности. Им достаточно было простого упоминания в летописи. Согласно ней, войско приняло сражение, перейдя «за Дон, в поле чисто, в Мамаеву землю, на усть Непрядвы реки».

В начале XIX века благодаря усилиям историка и писателя Николая Карамзина древние летописные сказания превратились в популярное увлечение образованных дворян. Одним из участников кружка Карамзина и большим поклонником русской истории был директор училищ Тульской губернии, помещик Степан Нечаев. Как он предположил, именно на его землях состоялась известная битва.

Идея звучала вполне здраво: на устье реки Непрядвы, впадающей в Дон, действительно находилось масштабное поле. Скорее всего, на него русские войска перешли с севера, с левого берега Непрядвы. На правом берегу по инициативе Нечаева был поставлен памятник-колонна архитектора Александра Брюллова, брата знаменитого художника Карла Брюллова.

Историки провели реконструкцию сражения, и классическая схема долгое время кочевала из книги в книгу, из учебника в учебник. Согласно ней, сражение было весьма масштабным, как и было сказано в летописях: русские летописцы указывали число до 200 тысяч воинов, а немецкие хроникёры говорили даже про 400 тысяч с каждой стороны.

Нечаев вовсю популяризировал найденное им место и даже открыл первый музей, куда привозил скупаемые им артефакты средневековой эпохи (оружие, доспехи и так далее). Он был вполне искренним в своём стремлении и не пытался фальсифицировать находку. Впоследствии на Куликовом поле построили храм, едва успев его закончить из-за революции. А в советские годы уже на постоянной основе на территории поля был создан полноценный музей-заповедник.

Сомнения археологов

В 1980-е годы археологи стали изучать Куликово поле и столкнулись с проблемой: находок почти не было. Останков убитых воинов не нашли ни в каком виде: ни разрозненными телами, которые в большом количестве должны были остаться на поле сражения, ни захоронениями павших. Остатки оружия в ходе раскопок попадались, но их было невероятно мало. Отдельные фрагменты копий, кольчуг, топоров никак не могли быть свидетельством битвы, в которой участвовали сотни тысяч человек.

Археологические поиски на Куликовом поле и его окрестностях продолжаются по сей день, но не помогают ни современные георадары, ни мощные металлоискатели. Раскопки по-прежнему дают пусть крайне интересные, но совсем уж единичные находки. Объяснения этому находили. Русское войско, например, могло унести с поля боя всех павших воинов, поскольку их надо было достойно похоронить, а доспехи к тому же были дорогими. Но почему же тогда пропали останки вражеских солдат? Могли сказаться и сельскохозяйственные удобрения с аммиачной селитрой, которые в ходе многолетних сельхозработ в XX веке разъели железо.

Поздние исследования показали, что раньше на правом берегу Непрядвы было гораздо больше лесного массива, и это стало серьёзным аргументом сомневающихся. Если Куликово поле занимало сильно меньшую, чем сегодня, площадь, то как на нём могли сражаться десятки и сотни тысяч? Так появилась версия, что битва была не такой уж и большой. С каждым десятилетием учёные всё смелее сокращают численность предполагаемых войск, доводя её до нескольких тысяч.

Наконец, скепсис усиливается ещё и тем, что найденные на Куликовом поле элементы оружия не обязательно относятся к эпохе Дмитрия Донского и Мамая. Достоверно известно, что именно на этом месте происходили столкновения с крымскими татарами в XVI и XVII веках, а точную датировку находок провести не всегда легко. Быть может, «Мамаево побоище» всё-таки произошло в другом месте?

Альтернативные гипотезы

Некоторые исследователи предположили, что место впадения Непрядвы в Дон не обязательно находится на южном, правом берегу. Так появилась «левобережная» гипотеза. Впрочем, её тоже быстро поставили под сомнение из-за рельефа местности. Если правый берег ещё хоть как-то имел в древности открытые участки длиной по 2–3 километра, то на левом берегу был сплошной лес.

Внимательные историки обратили внимание, что точного обозначения места в летописях нет. Под словом «усть» понималось как «устье» в современном смысле (впадение реки в другой водоём), так и «исток». Так, в летописях мы без труда прочтём об Ореховом острове «усть Невы», где ныне располагается крепость Орешек (Шлиссельбург), а Нева в этом месте вытекает из Ладожского озера, а не впадает в него.

Возможно, речь шла действительно об истоке Непрядвы, а указание «за Дон» означало лишь примерное указание местности, расположенной за Доном. Кстати, именно у истока Непрядвы можно найти подходящее под летописное описание «великое и чистое» поле. Могут быть и другие предположения, ведь очевидно, что летописцы не дали нам точных географических координат.

Несмотря на то, что мы не знаем, где именно произошла Куликовская битва и какое число войск в ней участвовало, не стоит сбрасывать со счетов её значение. Именно она подорвала основу долгого ордынского ига на Руси и послужила толчком к созданию будущего единого Московского государства. А если учёные вдруг обрадуют нас открытием Куликова поля на новом месте, то памятник сражению можно и перенести.