Сражение при Легнице: монгольские нукеры против рыцарей

Ветер с востока

В судьбоносном 1206 году на великом курултае в Монголии один из многочисленных монгольских вождей по имени Темучин, победивший к тому моменту своих врагов, принял титул Чингисхана, или Великого хана. Это события стали толчком, запустившим своеобразный «снежный ком», — уже в 1215 году удалось захватить территории на севере Китая, затем пал Пекин, а монгольские орды устремились на запад. Далее пришёл черёд Каракитайского царства, или, как его называли китайцы — Западного Ляо. В 1221 году пал Хорезм, а монгольские военачальники-темники вторглись на Кавказ.

В Европе долгое время считали, что Чингисхан — это и есть собственное имя Темучина. Ошибка столь прочно укоренилась в массовом сознании, что даже сегодня многие люди, не слишком интересующиеся историей, продолжают находиться во власти данного заблуждения.

Другие кочевники, теснимые из Великой степи новой угрозой, явившейся с востока, — половцы — призвали на помощь соседей — русских князей. В мае 1223 года на реке Калке монголы разбили союзное русско-половецкое войско, открыв таким образом для себя путь в Восточную Европу.

Преимуществом монгольской армии по сравнению с противниками была её высокая адаптивность. Монголы моментально перенимали у покорённых народов и государств различные технические ноу-хау, в том числе и осадные машины, которые впоследствии пригодились во время похода на Русь. Кроме того, монгольские армии пополнялись за счёт воинов из покорённых народностей.

В 1227 году Чингисхан умер, и это остановило монгольскую экспансию на несколько лет. После короткого периода интриг в свои законные права вступил Угэдэй — третий сын Темучина и его официальный преемник, которому, однако, пришлось пройти через процедуру официального признания на курултае. Разобравшись с бюрократической волокитой, новый хан продолжил дело отца, оружием расширяя границы монгольской державы. В начале декабря 1240 года ханские нукеры в результате осады овладели Киевом, прорубив себе дорогу на запад — туда, где лежали земли польских правителей из династии Пястов.

Монгольская армия могла похвастаться прекрасно организованной разведкой. Воины Чингисхана и его вассалов получали информацию от купеческих караванов, иностранных путешественников и дипломатов, а также вербовали агентов, выплачивая тем солидную награду золотом. Перед выступлением главной армии вперёд отправлялись небольшие отряды, которые находили наиболее удобные маршруты движения и броды на реках.

Страна вечных усобиц

К тому времени в Польском королевстве давно уже было неладно и без всяких там монголов. В 1138 году скончался князь Польши Болеслав III Кривоустый, согласно завещанию которого все его владения поделили между сыновьями-княжичами. При этом был установлен принцип верховенства старшего из сыновей — князя-принцепса. Однако на момент описываемых событий с того судьбоносного для Польши раздела прошло уже сто лет, княжествами правили не родные братья, а их потомки, родственные связи ослабли, и власть принцепса стала сугубо символической.

Впрочем, устраивать усобицы начали ещё сыновья Кривоустого — через несколько лет после смерти отца. Амбициозные князья вовлекали в свои распри могущественных соседей вроде германских императоров, чешских королей и русских князей. По мере того как в польских «играх престолов» росло количество заинтересованных сторон, усугублялся и политический кризис в самой Польше.

Но это были только цветочки. Внуки Кривоустого решили, что они ничуть не хуже батюшек, и тоже принялись дробить доставшиеся им по наследству владения. В итоге Польша в буквальном смысле слова развалилась на части, где несколько наиболее могущественных князей отчаянно боролись между собой за наследие династии Пястов и право последующего объединения разрозненных земель в единое государство. Наиболее сильными были позиции Кракова — тогдашней польской столицы.

Но в начале XIII века в лидеры вырвалось княжество Силезия, где правил князь Генрих I Бородатый. Приняв в 1201 году власть над Нижней Силезией со столицей во Вроцлаве, он стал стремительно расширять владения своего княжества, отхватывая куски владений у более слабых или менее удачливых соседей.

Скончавшемуся в 1238 году Бородатому наследовал его сын Генрих II Набожный (он же Благочестивый). Рука у нового князя была куда легче — не чета отеческой, — и первые неприятности не заставили себя ждать. Вначале из подчинения вышел Сандомир, где княжил малолетний Болеслав V, затем — Опольское герцогство. Тем не менее, Генрих II Силезский постепенно вернулся к политике объединения польских земель, восстановив авторитет своего дома, и всерьёз рассчитывал обрести в итоге королевскую корону. Однако его политические амбиции похоронил столь некстати подувший восточный ветер.

Европе монголы представлялись чем-то инфернальным. Папа Григорий IX всерьёз считал их посланниками ада и призывал христиан начать новый крестовый поход с целью отразить монгольское нашествие. Проблема в том, что европейские государи в то время пребывали в состоянии религиозной вражды, где двумя полюсами были сам папа и германский император, которого понтифик величал практически врагом христианства. В итоге большого похода не получилось, и по-настоящему взялись за оружие только те правители, чьи владения находились непосредственно на пути монгольских орд. Ими оказались владыки Чехии, Венгрии и Польши.

Стратегические планы

Интересно, что сами монголы не планировали завоёвывать польские земли. Удар по ним был частью глобального стратегического плана, ставившего задачей сокрушить Венгрию — супердержаву тогдашней Восточной Европы. Сокрушив Венгерское королевство, монголы решали сразу две стратегические задачи: как план «минимум» — уничтожали прибежище своих старых врагов половцев и таким образом окончательно решали «половецкий вопрос»; как план «максимум» — получали плацдарм для возможных дальнейших вторжений на Балканы и в Западную Европу, чтобы, следуя заветам Чингисхана, прийти к «последнему морю».

Нападение на польскую территорию было превентивным актом — монгольские войска, прошедшие через южную Польшу, прикрывали основные силы под началом Бату (Батыя), шедшие на Венгрию. Этот отряд должен был связать по рукам польских князей, чтобы те не пришли на помощь соседям. После успешного выполнения задачи вспомогательному монгольскому корпусу предстояло пройти через Моравские Ворота — проход между Судетами и Карпатами — и присоединиться к основным силам в Венгрии.

Что касается численности вспомогательного корпуса, то можно встретить просто чудовищный разброс — от восьми до 30 тысяч человек, где первое значение кажется более логичным и правильным. Основной оперативной единицей в монгольской армии был «тумен» — корпус численностью 10 тысяч человек. Все силы Бату ещё во время похода на Русь вряд ли превышали 60 тысяч человек — к тому же они понесли потери. Корпус, отправленный в Польшу, выполнял вспомогательные функции, поэтому цифра в 30 тысяч человек (что равно трём туменам) кажется совершенно фантастической. Вероятнее, был отправлен один тумен, который за время прежних боев понёс потери, — вот откуда получается восемь тысяч человек.

С командованием у монголов тоже не всё просто, поскольку источники путаются, называя в качестве командиров «польского» тумена то Орду (старшего брата Бату, добровольно уступившего тому первенство), то Байдара (тоже внука Темучина, но по линии Чагатая), то Кайду.

Кандидатуру последнего можно отмести сразу, поскольку на момент описываемых событий он не достиг ещё десятилетнего возраста. Остаются двое. Наиболее вероятным представляется сценарий, при котором Бату доверил пусть и второстепенную, но всё же важную миссию своему единокровному брату. А первым заместителем при нём стоял Байдар, который выполнил бы задание даже в случае гибели Орды.

Вполне вероятно, именно Байдар командовал монголами непосредственно во время сражения, что и могло породить путаницу. Выступать вспомогательный тумен должен был из Владимира-Волынского.

Вторжение

В январе 1241 года монголы, по своему обыкновению, выслали вперёд разведывательные отряды, за которыми последовал весь тумен Орды и Байдара. Вскоре монголы разделились на два корпуса — один отправился на штурм Сандомира, который в дальнейшем предполагалось сделать оперативной базой, а второй — на Краков. Тринадцатого февраля монголов под Турском встретил отряд рыцарей под предводительством краковского воеводы Владимира (Владимижа), который в отсутствие Генриха Набожного руководил обороной столицы. Монголы использовали свой излюбленный трюк с ложным отступлением и разбили неприятеля.

В первые дни марта в пределы Польши вступили главные силы Орды, а уже 18 числа того же месяца монголы повстречали под Хмельником объединённый отряд сандомирских и краковских рыцарей. Орда повторил манёвр своей разведки под Турском в большем масштабе и разбил поляков. Весть о разгроме преисполнила ужасом сердца жителей окрестных княжеств. Многие бежали в Силезию, Венгрию и даже Германию. Крестьяне прятались по лесам и болотам.

В начале 20-х чисел марта монголы вошли в брошенный без защиты Краков. После нескольких дней грабежей, 31 марта, они ушли, не забыв попутно поджечь город. Теперь их целью была Силезия. Именно там, в Легнице, Генрих Набожный собирал войска для решающей битвы.

Любопытно, что примерно в те же дни произошла и единственная победа поляков в той войне — опольский князь Мешко подкараулил монгольский отряд во время переправы через Одер, напал на него и перебил. Попытавшись развить успех, князь бросился в погоню за выжившими, однако под Краковом едва не налетел на весь тумен Орды, быстро сообразил, чем это может быть чревато, и со всей поспешностью ретировался к Легнице.

Выбор этого города в качестве места сбора диктовала необходимость — Генрих сумел договориться о совместных действиях с чешским королём Вацлавом, который выступил в поход со своим войском. Ожидая прибытия союзников, польский князь не пытался более сражаться с монголами в одиночку и даже пожертвовал Вроцлавом, лишь бы не рисковать. Более того, Генрих, вероятно, надеялся, что вражеская армия потратит много людских ресурсов, штурмуя его город, и по итогу будет существенно ослаблена.

Однако хитрый Орда просчитал замысел князя и попросту обошёл Вроцлав, отказавшись от осады и штурма. Он устремился прямо к Легнице, рассчитывая одним ударом покончить с главными силами поляков. Генрих же в одночасье сделался узником в собственном замке — ожидать подхода врага в крепости означало угодить в осаду и непременно погибнуть. Выход был лишь один — вывести войско в открытое поле и попытать удачу в сражении с монголами.

Несмотря на поражения в первых стычках с кочевниками, у Генриха был повод верить в свой успех — князь располагал довольно существенными силами. Помимо своих силезцев и чехов из Моравии, он сумел собрать разрозненные отряды рыцарей из Ополья, Кракова и иных окрестных земель. Кроме того, при нём был отряд иностранных наёмников и добровольцев, состоявших преимущественно из свободных немецких рыцарей, а также крестоносцев — «братьев» из Силезского отделения Ордена Храма (тамплиеров) и тевтонских рыцарей.

Таким образом, некое анекдотическое подобие крестового похода против монголов всё же имело место. Всего Генрих смог собрать шесть-семь тысяч человек, так что численное соотношение двух армий было примерно равным.

Как гласит легенда, записанная польским хронистом Яном Длугошем, когда объединённое рыцарское войско выезжало из Легницы, с колокольни городского храма Пресвятой Девы Марии сорвался колокол и чуть не зашиб насмерть самого Генриха Набожного, лишь чуть-чуть разминувшись с ним. Рыцарство восприняло это происшествие как дурной знак.

Бегите, бегите!

Две армии сошлись в бою 9 апреля. Генрих Набожный выстроил свои войска к юго-востоку от Легницы, близ деревни Кошковице. Он разделил войско на пять частей, четыре из которых выстроились в линию: рыцари из Моравии под началом князя Болеслава Дипольдовича и свободные немецкие рыцари; краковские, сандомирские и малопольские рыцари под началом воеводы Сулислава; рыцари из Ополя и Рацибужа под началом уже знакомого нам князя Мешко; рыцари Тевтонского ордена, тамплиеры, иностранные гости и наёмники. Пятую, резервную баталию укомплектовали силезцами, которых возглавил сам Генрих. Так князь придал своим силам бо́льшую мобильность, основываясь на опыте предыдущих стычек с кочевниками.

Монголы же избрали четырёхчастное построение.

Первыми ударили чехи князя Болеслава и крестоносцы — они налетели на центральную баталию в монгольском построении и потеснили её таранным ударом тяжёлой копейной конницы. Степняки, однако, быстро сориентировались. Их фланги без особого труда окружили чешский отряд, после чего воины Байдара по привычке принялись гарцевать каруселью, уничтожая вражескую живую силу с дистанции при помощи луков. Отсечённый от своих князь Болеслав пал, убитый монгольской стрелой, и большинство пришедших с ним рыцарей разделили его горькую судьбу.

Для Генриха, однако, ещё ничего не было кончено. Преисполненный решимости переломить ход боя, он погнал вперёд отряды Сулислава и Мешко, что стало для монголов неприятной неожиданностью. И вновь копейный удар тяжёлой конницы, и вновь степняки смяты! Казалось, ещё чуть-чуть — и победа будет в руках у польского князя.

Но темник Байдар оказался более чем достойным соперником для европейских рыцарей. Он тоже прекрасно осознавал, что битва вошла в критическую фазу и решалась судьба всего дня. Байдар нашёл выход. Как писал польский историк и дипломат Ян Длугош, воины одного из монгольских отрядов принялся кричать на ломанном польском: «Бегите, бегите!». Это создало сумятицу среди поляков — в суматохе Мешко решил, что кричат его собственные воины, и бросился прочь, увлекая за собой остальных.

Генрих, наблюдавший за этим бардаком со стороны, мог лишь сокрушённо вздыхать: «Беда великая пришла к нам». Он уже понял, что ни одна сила в мире теперь не восстановит порядок в рассыпавшемся и запаниковавшем войске. Однако у него ещё были верные силезцы, а также верный меч и остатки былых королевских амбиций. И, дав шпоры коню, Генрих II Набожный устремился в главную атаку всей своей жизни.

В этот момент монголы применили нечто вроде химического оружия. Польские историки до сих пор спорят, какую природу мог носить тот зловонный дым, что описал Ян Длугош, — его клубы лишали поляков сил, те задыхались и валились с коней. Вероятно, это была какая-то смесь, позволявшая наводить дымовую завесу, — ещё одно ноу-хау, взятое у китайцев вместе с осадными машинами. Так или иначе, последняя отчаянная атака поляков захлебнулась. Началось побоище.

Генрих с небольшой группой рыцарей сумел вывернуться из свалки и попытался сбежать во Вроцлав, который, как мы помним, монголы не штурмовали. Однако монгольский военачальник заметил прорыв князя и приказал своим нукерам окружить беглецов. После короткого боя всю свиту Генриха перебили, а сам он, раненый, попал в плен. Нукеры притащили его к Орде и Байдару — там князя раздели донага, поставили на колени и обезглавили.

То, что было после

Вскоре победители явились под стены Легницы. Несмотря на весьма настойчивые предложения монголов сдать крепость, её защитники были преисполнены решимости сражаться. Они не поддались даже тогда, когда завоеватели в качестве решающего аргумента продемонстрировали отсечённую голову Генриха, насаженную на палку. Со стен лишь раздалось: «Вместо убитого князя у нас остались княжата!» — и верно, у покойного было ещё пятеро сыновей.

Потоптавшись немного под городом, Орда и Байдар для порядка разорили дочиста все его окрестности, после чего, с чувством выполненного долга, в начале мая повернули в сторону Венгрии через Моравию. В конце концов, не так уж и нужна им была эта Легница — приказ Бату они и без неё выполнили блестяще.

Труп Генриха нашли через несколько дней — его жена, княгиня Анна, опознала супруга по левой ступне, на которой у того было шесть пальцев. Монголы же прошли через Моравию с привычной «развлекательной программой», включавшей грабежи и пожары, и в мае соединились с Бату в Венгрии. Однако Байдар и Орда явились уже к шапочному разбору — главнокомандующий справился и без них, 11 апреля (через день после Легницкого побоища) разбив армию венгерского короля Белы.

Чем мог кончиться монгольский вояж по Восточной Европе — одному Тенгри ведомо, однако в декабре в далёком Каракоруме скончался Великий хан Угэдэй. Это означало проведение нового курултая, и хитроумный и властный интриган Бату попросту не мог не присутствовать на нём.

Кровавый прилив стих, орда покатилась на восток.