Великое отступление русской армии 1915 года

Решение всех проблем

К 1915 году Первая мировая война уперлась в позиционный тупик, выйти из которого воюющие стороны стремились годами. Однако на Восточном фронте события по-прежнему развивались довольно динамично.

После потери Галиции Вена настойчиво взывала к Берлину о помощи. Устроить крупные неприятности, если не полное крушение Австро-Венгрии, русские вполне могли. Контрудары самих австрийцев увязли, их положение стало критическим. Лишиться основного союзника Германии совсем не улыбалось. Последней каплей стало взятие русскими в марте 1915 года крупной крепости Перемышль. Требовалось срочно что-то делать — причём до того, как в войну на стороне Антанты вступит Италия.

По сравнению с успевшим окостенеть после «бега к морю» Западным фронтом, восток обещал лучшие перспективы. Расстояния (и «проницаемость» фронта) были больше, индустриальная мощь противника слабее — если можно где-то добиться решительного успеха, то здесь. А уж потом навалиться всеми силами на западе. Глядишь, и получится выиграть войну до того, как начнёт складываться совокупное индустриальное превосходство Антанты.

Слабое место

Момент для активных действий был удачный. Победы над австрийцами давались не так легко — русские части несли большие потери. Реальная боевая сила просела, фронт растянулся. Подходили к концу и снаряды — у корпуса, которому вскоре предстояло оказаться на острие неприятельского удара, имелось в лучшем случае 200 выстрелов на орудие — смешная цифра по меркам Первой мировой.

Кроме того, сами русские видели перед собой совсем другие задачи, нежели организация серьёзной обороны. В штабах думали о прорыве в Венгрию через Карпаты: условия службы в горах были тяжёлыми, прошедшая зима дала массу обмороженных, но успех в наступлении позволил бы сорвать банк.

Германцы это понимали и рассчитывали не меньше чем на полный обвал всего Восточного фронта. В качестве главного участка прорыва они выбрали местность у города Горлице — пассивный, с точки зрения русских, обделённый артиллерией и подкреплениями участок. Затем немцы планировали развивать наступление и, разгромив основные силы русской армии, поставить Петроград на колени. Подготовить достаточно обученных и снаряжённых войск взамен разбитых в короткие сроки Россия бы уже не смогла.

Принцип домино

К прорыву немцы готовились тщательно. Имитировали переброску войск на другие направления, на деле стягивая лучшие силы к месту удара. В конце апреля они уже пристреливали артиллерию, тренировали в тылу назначенные на штурм подразделения, учащали полёты разведывательной авиации.

Наступление стартовало в первые майские дни. Это ещё была не Вторая мировая: армии двух кайзеров не могли делать чудеса, доступные вермахту. Не было широких охватов моторизованными частями, воя пикирующих «штук», меняющейся каждый день обстановки. Был лишь бесконечный грохот сотен тяжёлых орудий, включая монстров калибра 210 и 305 мм, работающих на удалении, недосягаемом для артиллерии противника. На участке прорыва у русских имелось лишь четыре пушки, способные накрывать их позиции. Немцы активно корректировали удары с помощью воздушных наблюдателей, для той же цели использовались связисты с полевыми телефонами. Не только для русских, но даже для австрийцев мощность артподготовки выглядела неожиданной.

Тем более, что русские отчаянно сопротивлялись и отказывались отдавать приказы на общий отход аж до августа. Опираясь на крепости и упорные контратаки, они ещё стремились удержать за собой если не Галицию, то хотя бы Польшу. Но безрезультатно — слишком велико было превосходство противника в артиллерии, особенно в способности подвозить снаряды.

На контрасте успехов против австро-венгров моральный дух русских солдат упал. Началось массовое дезертирство, самострелы и даже сдача в плен немцам. Дело доходило до стрельбы в спины сдающимся — в том числе с применением пулемётов и артиллерии.

Фронт и тыл наводнили самые безумные слухи. В желании найти хоть какой-то психологический костыль, во что угодно были готовы верить даже офицеры. Утверждали, например, что по Транссибу на подмогу едет японская армия. Причём некоторые говорили, что уже даже видели японских солдат в тылу.

Всё, что к полу не приколочено

Армию требовалось спасать — то есть отводить в тыл для пополнений, обеспечения боеприпасами и организации новой, основательной, линии обороны. Но то же самое касалось тыла — оставлять противнику ценное имущество никто не собирался.

Для эвакуации из Галиции пришлось построить дополнительные пути под русскую колею — перегружать вагоны на стыке путей занимало непозволительно много времени. Правда, ситуация упрощалась тем, что речь шла о недавно захваченной территории — оставлять что-то здесь было не так жалко. Вывозились в основном военные склады — из местного имущества интересовало только имеющее стратегическую ценность. Например, 12 тысяч железнодорожных вагонов.

Зато с территориями Российской империи — вроде Польши — дело обстояло иначе. Тут уже всё было своё — причём часто очень важное. Ведь Польша была индустриальным регионом, занимающим видное место в экономике всей России. И требовалось вывезти не только людей, запасы и предметы искусства, но и заводы — как это позже, в 1941-м, будет делать уже Советский Союз.

Врагу не должно было достаться ничего — с собой тащили даже мощи святых из церквей и соборов. К счастью, некоторые важные предприятия были эвакуированы из крупных центров вроде Варшавы ещё зимой — «на всякий случай».

Но результатом всё равно были запруженные составами железные дороги и вереницы телег. Порой эшелоны на небольшой скорости буквально следовали один за другим, но рано или поздно на путях скапливались пробки, растягивавшиеся на десятки километров.

Поразительно, но в общем и целом эвакуация выполнила свои задачи — вывезли всё, что рассчитывали, и даже немного больше. Хотя нагрузка на железные дороги не спала и после отступления на восток — теперь требовалось создать запасы боеприпасов и снаряжения на новой линии обороны.

Далеко идущие последствия

Наконец, в сентябре 1915 года Великое отступление прекратилось. Фронт стабилизировался на гигантском пространстве от Риги до Тарнополя. Потери русской армии убитыми и ранеными составили 1,4 миллиона человек, пленными — почти миллион. Были оставлены Галиция, Польша и Литва. Но полного разгрома, на который рассчитывали немцы, не случилось — Россия продолжала войну.

Тем не менее, Великое отступление стало для русской истории чем-то большим, чем просто тяжёлое поражение.

Во-первых, столкнувшаяся с подавляющим артиллерийским превосходством немцев солдатская масса испытала обидное чувство: противник громил «железом», а свои еле отбивались большой кровью. Доверие к офицерам резко просело, а авторитет тылового начальства — вплоть до уровня правительства — грохнулся с громкими звоном и треском. И попытки левой агитации в войсках с тезисом, что страну и народ загнали в бесперспективную войну на потеху чужим нуждам, всё чаще имели успех.

Вторым фактором стало принятие императором Верховного главнокомандования 23 августа 1915-го. Результаты этого решения оцениваются по-разному, но непосредственно с остановкой германского наступления его связывают редко. Важнее политические последствия. Находясь в Ставке, вдали от Петрограда, Николай II больше не мог держать руку на пульсе. Его отсутствие в столице влияло не только на царскую способность на что-то реагировать, но и на скорость возникновения бунтов и заговоров. Ведь, когда правитель находится рядом, желающих перейти на сторону переворота будет меньше.

Да, Россия перед Великой войной имела массу неразрешённых внутренних проблем и не отличалась устойчивостью. Но не случись катастрофы 1915 года, она имела шансы «дотянуть» до конца войны и войти в число победителей.

Кто знает, каким путём пошла бы она после этого?