«Борьба» Николая Новикова и Екатерины II: журналистская схватка политических оппонентов

Екатерина II в 1769 году выпускает первый в России сатирический журнал — «Всякая всячина». Но сатира в нём была весьма необычна, сегодня такое мы бы назвали, скорее, анекдотом или шуткой. «Всякая всячина» придерживалась умеренно-моралистических взглядов и высмеивала не лица, а пороки. Политических тем журнал старался избегать, а если и касался их, то только тех, на которые давали добро представители власти.

В том же 1769 году Новиков стал издавать еженедельный сатирический журнал «Трутень». Наряду с «Трудолюбивой пчелой» Сумарокова это одно из первых изданий такого типа в России. В то время жизнь журналов была недолгой, в основном из-за того, что оппозиционные издания быстро закрывала недовольная ими власть, а на официозы быстро падал спрос. Однако Новиков всё же решается вступить в полемику с Екатериной II, во многом потому, что, будучи либералом, он был решительно недоволен крепостничеством. Об этом говорит уже само название и эпиграф к первому году журнала («Они работают, а вы их труд ядите»). Трутень — это бездельник, существующий за счет чужого труда. Название относилось не к журналистам издания, а к его оппонентам.

Запоминающуюся картину, на которой дворянин мучает и обирает своих крепостных, Новиков нарисовал в «Рецепте для г. Безрассуда». Диагноз: «Безрассуд болен мнением, что крестьяне не суть человеки, но крестьяне». А рецепт от этой болезни весьма необычен: Безрассуд должен каждый день по два раза рассматривать господские и крестьянские кости до тех пор, пока не найдет различие между господином и крестьянином.

Помимо статей, направленных против произвола помещиков, Новиков осуждает и политику «мнимого» просвещения, когда многих юношей, по характеру напоминающих Митрофанушку из «Недоросля», по принуждению отправляют учиться за границу, откуда они возвращаются еще более глупыми. Например, вот одна из заметок в журнале «Трутень»: «Молодого Российского поросенка, который ездил по чужим землям для просвещения своего разума и который, объездив с пользою, возвратился уже совершенною свиньею, желающие смотреть могут его видеть безденежно по многим улицам сего города».

Конечно, между «Трутнем» и «Всякой всячиной» не могло не возникнуть литературной борьбы, которая впоследствии перешла в борьбу политическую. Журнал Новикова был своеобразной оппозицией, беззастенчиво нападавшей на орган пропаганды правительства. Но и Екатерина II не отказывалась от нападений на своего врага.

Как мы уже говорили, императрица рисовала сатиру на пороки. Веселые, безобидные, «улыбательные» шутки — вот то, на чем строилась политика издания. Новиков же считал, что главная задача сатиры — издевкой править нравы. «Трутень», в отличие от «Всякой всячины», использовал сатиру на лица и гневно критиковал крепостнический режим и конкретных представителей эпохи, в том числе и саму Екатерину II.

Императрица, конечно, ужаснулась такому свободомыслию и в ответ в одном из номеров «Всякой всячины» опубликовала вот что: «1) Никогда не называть слабости пороком. 2) Хранить во всех случаях человеколюбие. 3) Не думать, чтоб людей совершенных найти можно было, и для того 4) Просить бога, чтоб нам дал дух кротости и снисхождения…

…P.S. Я хочу завтра предложить пятое, правило, именно, чтобы впредь о том никому не рассуждать, чего кто не смыслит; и шестое, чтоб никому не думать, что он один весь свет может исправить».

Последние, пятое и шестое, правила можно назвать правительственной угрозой против самого Новикова и намеком на то, что если «Трутень» и впредь будет продолжать писать материалы в привычной ему форме, то последствия будут неблагоприятными.

То есть, по мнению Екатерины II, крепостничество, произвол помещиков, голод крестьян — это «слабости», а не «пороки», и ни в коем случае нельзя их осуждать — лучше «хранить человеколюбие». Новиков яростно высказался насчет этого в «Трутне»: «…Госпожа Всякая Всячина на нас прогневалась и наши нравоучительные рассуждения называет ругательствами… «Всякая Всячина» так похвалами избалована, что теперь и то почитает за преступление, если кто ее не похвалит».

Это был пик полемики Екатерины II и Новикова. Правительственное издание и дальше называло злонравия лишь слабостями и призывало хвалить добродетели, а Новиков как настоящий оппозиционер-либерал настаивал на гневном обличении пороков.

Однако в какой-то момент терпение Екатерины, видимо, лопнуло. «Трутень» не раз оказывался на грани закрытия, но был сохранен еще на год, во многом благодаря частичным уступкам Новикова (например, в журнале часто появлялись статьи несатирические и не столь гневные, как раньше). Да и у «Всякой всячины» тиражи падали. Кстати, в 1770 году он даже назывался уже по-другому — «Барышек всякой всячины», то есть остаток. В том же 1770 году он и закрылся, как и издание Новикова.

Так кто же победил в этой политической борьбе? У «Трутня» тиражи лишь росли, в то время как у «Всякой всячины» с её «улыбательной сатирой» падали. Уже вскоре Новиков смог открыть новые достойные издания — «Пустомеля», «Живописец», «Кошелек». Екатерина II, по некоторым данным, была причастна к выходу издания «Собеседник любителей российского слова» (издавался в 1783—1784 гг. Академией наук по инициативе и при ближайшем участии императрицы), но это была лишь попытка возродить официальную сатиру. Выводы напрашиваются сами собой.