Другая армада: Франциск I против Генриха VII и гибель Мэри Роуз

Жуткое зрелище у английского берега

Стояло утро воскресенья 19 июля 1545 года, и церковный колокол в городке Сент-Хеленс на острове Уайт созывал прихожан на традиционную службу. Любой современник счёл бы это удивительным, ведь и сам английский король Генрих VIII, и все его подданные были в июле 1533 года отлучены от церкви решением папы римского. Но в этот тёплый летний день у англичан был более чем серьёзный повод вознести молитвы Господу. С берегов Уайта открывался прекрасный вид на армаду из 225 кораблей, которые французский король Франциск I отправил к английским берегам, дабы они захватили Портсмут и начали полномасштабное вторжение на Британские острова.

Генрих VIII прекрасно осознавал, что его страна в условиях острейшего религиозного конфликта оказалась на положении осаждённой крепости. Естественно, обороне острова Уайт уделялось внимание: например, король распорядился, чтобы каждый островной приход оплатил покупку одной пушки. Кроме того, возводились оборонительные сооружения на береговой линии острова, в то время как внутренние укрепления, сохранившиеся ещё со времён Столетней войны, никак не реконструировались: местные власти справедливо рассудили, что если и есть шанс успешно отразить нападение противника, то делать это нужно до того, как он высадит крупный десант. В противном случае толку от обновлённых замковых сооружений не будет никакого.

Годом ранее Генрих удачно воспользовался враждой между Францией и Священной Римской империей и высадил свои войска на континенте, летом 1544 года захватив Булонь. Однако вскоре Франциск I и Карл V, два старых врага, заключили мирный договор, который развязал французскому королю руки. Теперь ему предстояло решить две задачи: прогнать англичан из Франции и, закрепляя успех, уничтожить их флот, стоявший на якоре в гавани Портсмута.

Любимец английского короля

Чего англичане, с опаской рассматривая с берега огромный французский флот, не знали, так это того, что у их противника, несмотря на его внушительный вид, дела шли отнюдь не так гладко, как хотелось бы. Едва Франциск отгулял прощальный пир в обществе своих офицеров и отбыл из расположения эскадры, огромный 800-тонный Carraquon, флагман флота вторжения, внезапно загорелся. Несмотря на все усилия, спасти корабль не удалось, и адмирал Клод д’Аннебо был вынужден перенести свой флаг на La Maitresse. Но в то лето французов словно сам чёрт проклял: вскоре новый флагман намертво сел на мель у Онфлёра, вблизи побережья родины.

И тем не менее Генрих не мог себе позволить недооценить угрозу. Король находился под Портсмутом во главе армии численностью в 12 000 человек, ожидая подхода дополнительных сил из западных регионов страны и из долины Темзы. Его флот, стоявший в бухте, насчитывал около 60 кораблей разных типов: каракк, галеасов и галер под командованием Джона Дадли, виконта Лайла. На военном совете, состоявшемся на борту Henry Grace à Dieu, король лично вручил свисток и цепь, символы власти вице-адмирала, сэру Джорджу Кэрью, который должен был стать вторым человеком во флоте и командовать одним из самых любимых Генрихом кораблей — Mary Rose.

Этот корабль был построен в 1511 году в рамках большого корабельного заказа вместе со своим серийным двойником (систершипом) Peter Pomegranate и примерно двадцатью другими судами. В 1536 году Mary Rose подвергся капитальной реконструкции, в результате чего огневая мощь корабля была существенно увеличена. Вполне вероятно, что деньги на его реконструкцию частично или полностью предоставила казна Уайта. В том же 1536 году в ходе масштабной антиклерикальной кампании короля на острове было ликвидировано аббатство Квор. Его строения были почти полностью снесены (этот камень затем пошёл на укрепление береговых фортов), а земли — пущены с молотка.

Перечень вооружения Mary Rose, его тоннаж и численность экипажа зафиксированы в ценнейшем источнике времён правления Генриха VIII — так называемом «Свитке Энтони» (Anthony Roll). Именно благодаря этому документу до нас дошло единственное синхронное изображение корабля. Судно несло на борту около сотни (по разным оценкам, от 78 до 91) различных орудий: медных и железных, больших и малых. Читатель, склонный понимать под словами «корабельное орудие» полновесную пушку, явно ошибётся. Лишь некоторая часть этих орудий представляла собой большие пушки, кулеврины и полупушки (demi-cannons с укороченными стволами). Остальное вооружение включало различные средние и мелкие орудия: балобаны, фальконеты и разные причудливые пугачи, стрелявшие каменной картечью. Кроме того, на борту наличествовал богатый выбор оружия на случай абордажа: пики, дротики, топоры и 250 длинных тисовых луков — визитная карточка англичан ещё со времён Высокого Средневековья. Водоизмещение корабля составляло 700 т. Предполагалось, что экипаж Mary Rose будет насчитывать 185 солдат, 200 моряков и 30 пушкарей — в общей сложности 415 человек.

Гибель Mary Rose

18 июля, когда французский флот достиг Солента — узкого пролива, отделяющего остров Уайт от британского берега, — его встретили несколько английских кораблей. Завязалась перестрелка. Мартин дю Белле, один из старших офицеров французского короля, впоследствии писал: «После долгого боя со стрельбой противник начал сворачивать левее, скрываясь под защитой суши». Прибрежные воды были полны песчаных банок, и англичане, гораздо лучше знавшие фарватер, пользовались этим в бою. Кроме того, здесь они могли рассчитывать на помощь береговых батарей.

Первый бой ясно дал понять: островитяне проигрывают в огневой мощи. Поэтому на следующий день, 19 июля, д’Аннебо отправил ко входу в гавань свои галеры, для которых практически безветренная погода не составляла проблемы. Это была классическая тактика hit & run: отвесить неприятелю звонкую пощёчину и удрать, выманивая его в открытое море, где уже поджидали главные силы французов. Впоследствии сам адмирал писал:

«Удача благоволила нашему флоту. Атака галер продолжалась в течение примерно часа, и за это время, кроме иных повреждений, полученных англичанами, у них затонул один из главных кораблей — «Mary Rose», отправленный на дно нашей пушкой, и из пяти или шести сотен человек, которые находились на борту, сбежали только тридцать да пять».

Вряд ли французский командующий знал, сколько именно людей было на борту английского корабля. Однако если предположить, что он в общих чертах прав, то становится очевидно, что на Mary Rose находилось больше людей, чем следовало (как мы помним, согласно штату их должно было быть 415).

Что касается утверждения, что корабль потопила «французская пушка», то это лишь одна из версий. Питер Кэрью, непосредственный участник событий, находился ближе к месту катастрофы, чем д’Аннебо, и мог лучше видеть развитие ситуации. По его словам, французские галеры устремились к Henry Grace à Dieu, на котором развевался королевский флаг. Видя это, Джордж Кэрью на Mary Rose устремился на помощь флагману. Разворачиваясь в сторону неприятельских галер, корабль начал опасно крениться на левый бок. Встревоженный этим Кэрью срочно вызвал капитана, чтобы узнать, что вообще происходит. Содержание их беседы, увы, до нас не дошло. Однако, когда шедший рядом на своём 600-тонном Matthew Gronson дядя вице-адмирала Гавэйн Кэрью окликнул племянника, желая узнать, что творится у того на корабле, сэр Джордж прокричал, что «у него были такие проходимцы, с которыми он не мог сладить». Сэр Гавэйн не понял, что родственник имел в виду:

«На корабле у него была сотня мореходов, худшие из которых были способны управлять лучшим в мире кораблем, и те, кто так оскорбляли и унижали друг друга, что отказывались делать то, что должны были делать, и были небрежны в том, что им следовало делать, и, таким образом, из-за зависти погибли в бесчестье».

Выходит, Гавэйн Кэрью счёл причиной трагедии разлад в команде, повлекший за собой халатное отношение к службе.

Как бы то ни было, Mary Rose действительно затонул, причём с удивительной быстротой: вода хлынула в открытые орудийные порты и моментально заполнила нижние деки. Крен усилился. Пушки начали срываться с лафетов, смещая, таким образом, центр тяжести, из-за чего балласт уже не мог спасти ситуацию. Гибель величественного корабля наблюдали все: и охваченные ужасом англичане, застывшие на берегу, и разъярённый из-за собственного бессилия король Генрих VIII, и, конечно, французы, встретившие гибель Mary Rose возгласами ликования. История сохранила для нас горестные слова английского короля: «О, мои славные люди! О, мои господа! Утонули, словно крысы».

Дальнейший бой проходил довольно вяло и так и не выявил победителя. Не решив главную тактическую задачу, французский адмирал в качестве прощального «гола престижа» вознамерился высадить десант на острове Уайт.

Французский десант

Остановимся подробнее на вопросе подготовки острова Уайт к вторжению. Кроме уже упомянутого сбора средств на пушки, король загодя распорядился построить на самых высоких точках острова маяки, которые могли сигналами оповещать его защитников об опасности. Общая численность населения Уайта вряд ли превышала 9 000 человек. Практически все мужчины были задействованы в территориальном ополчении, которому предписывалось, помимо прочего, периодически являться на сборы и упражняться в стрельбе из лука. Более того, существуют сведения о том, что некоторое количество женщин с Уайта также участвовало в этих сборах в качестве лучниц. В общей сложности командующий ополчением острова сэр Ричард Уорсли имел под рукой около 6 000 человек. Все они были разбросаны по территории Уайта, прикрывая стратегически важные точки. При угрозе неприятельской высадки один отряд должен был оповестить остальные и дожидаться подкрепления, уповая на то, что свои подоспеют раньше, чем явятся французы.

Бойцы д’Аннебо атаковали тремя волнами. Галеры тянули на буксире десантные баржи к самому берегу, максимально упрощая задачу высаживающимся. Первая группа атакующих, возглавляемая итальянским кондотьером Пито Строцци, атаковала форт у Сент-Хеленс, орудия которого вот уже несколько часов подряд обстреливали французский флот. По итогам короткой схватки защитники были выбиты из укрепления, а французы устремились дальше, предав огню рыбацкие деревушки Сивью и Неттлстоун, а также разорив предместья Вулвертона и сам Сент-Хеленс.

Чуть южнее, у селения Бончёрч, высадился другой французский отряд под командованием сеньора дю Те. Он вообще не встретил никакого сопротивления на берегу. Лишь спустя некоторое время, начав продвигаться вглубь острова, силы десанта угодили под обстрел небольшого английского отряда, засевшего в кустах. Что мешало им открыть огонь по врагам, когда те высаживались и были наиболее уязвимы, — неясно. Для солдат дю Те это было как слону дробина: французы пошли в атаку, а островитяне бросились наутёк. Их командир, капитан Фишер, подобно шекспировскому Ричарду III, надеялся спастись верхом, суля любому, кто даст ему коня, пусть не полцарства, но целых сто фунтов, что тоже немало. Его бойцы, впрочем, уже не могли думать ни о чём, кроме спасения собственных жизней. Клич капитана остался без ответа, а сам он, окружённый со всех сторон, сгинул под французскими мечами.

Третья десантная партия высадилась в стратегически важном заливе Сэндаун. Здесь захватчики также не встретили сопротивления. Ведомые двумя капитанами галер, шевалье Пьерребоном и Марсеем, они двинулись вглубь острова. Спустя два часа марша они уже были у Ньюпорта, в самом сердце Уайта. Однако именно здесь их ждал Уорсли со своими главными силами. Эта схватка оказалась самой масштабной из произошедших в тот день — и наконец Госпожа Удача улыбнулась островитянам. Французы понесли ощутимые потери и были вынуждены отступить, а оба их командира получили ранения.

Окрылённый успехом, Уорсли собрал всех, кто находился под рукой, реквизировал окрестных лошадей и ослов, рассадил на них людей и устремился на север, где отряд Строцци уже покинул Бембриджскую косу и деловито грабил ближайшие поселения. Должно быть, это была самая нелепая кавалерийская атака в истории. Ослы вообще малопригодны для роли боевых коней, а те, кому всё-таки достались настоящие лошади, неминуемо вырвались бы вперёд, нарушив любое подобие боевого порядка. И всё же эта безумная атака застала Строцци врасплох. Странная кавалькада, разогнавшись, влетела на холмы и мощным ударом выбила оттуда французов. Итальянский наёмник и его люди, буквально скатившись с высоты, бросились бежать и перевели дух только на побережье.

Туда же подошёл и отряд дю Те. Понимая, что уже ничего не сможет изменить, командир пытался прикрыть отход своих менее удачливых товарищей. Здесь, на побережье, французы показали себя более чем достойно: их пехота держалась до тех пор, пока разбитые и деморализованные части не погрузились на корабли. Капитан Пьер де Блак, возглавлявший отряд, посланный за пресной водой, получил стрелу в колено, а его люди, отступавшие со всей поспешностью, попросту не заметили, что он отстал. Когда к нему подступили английские ополченцы, капитан попробовал сдаться в плен по правилам дворянского этикета, однако какой-то ратник взял да и раскроил де Блаку череп. Вероятно, он попросту не знал, что за офицера можно было получить богатый выкуп.

Вопросы без ответов

А что же случилось с Mary Rose? Ответ очевиден: судно утонуло. Однако причина этого доподлинно не ясна до сих пор. Сэр Уолтер Рэли, легендарный английский моряк следующего поколения, полагал, что корабль обладал каким-то дефектом конструкции, из-за чего потерял равновесие при быстром развороте. Однако ещё в 1513 году сэр Эдвард Говард, испытывавший корабль на манёврах и командовавший им в бою, писал молодому Генриху VIII:

«Mary Rose», господин — самый благородный парусный корабль, и, как я полагаю, самый большой ныне корабль во всём христианском мире. Корабль стотонный не обгонит его».

Говард явно утверждал, что Mary Rose, несмотря на размеры, не уступит в скорости и манёвренности более мелкому кораблю. С другой стороны, не стоит забывать о перестройке, которой судно подверглось в 1530-х годах. Возможно, какие-то несовершенства конструкции были приобретены именно тогда.

Как бы то ни было, просто махнуть рукой на гибель такого мощного и дорогостоящего корабля Генрих не мог. Уже в конце июля 1545 года началось расследование по факту его затопления. В частности, был допрошен уже упоминавшийся Питер Кэрью. По итогам разговора с ним король пришёл к выводу, что всему виной было «недисциплинированное обращение», что автоматически делало виноватым уже покойного Джорджа Кэрью и его команду.

Анализ останков моряков, проведённый после того, как в 1982 году корабль был поднят со дна моря, показал, что примерно две трети от числа скелетов принадлежат выходцам из Южной Европы — вероятно, испанцам. В ту пору к услугам наёмников прибегали все европейские монархи. Эти люди также могли быть пленными, которых насильно завербовали на флот. В таком случае нет ничего удивительного в том, что внутри экипажа царил разлад: мало того, что он состоял из иностранцев, так ещё и вполне вероятно, что они могли попросту не владеть английским языком на должном уровне. Английские матросы, среди которых хватало воров, убийц и прочих сомнительных элементов, также не были ангелами. В таких условиях для конфликта многого не требовалось. Напряжённая атмосфера в коллективе вполне могла повлечь за собой халатность, в результате которой орудийные порты во время манёвра оказались открытыми.

Всё это порождает новый, вполне логичный вопрос: почему такой важный для королевского флота корабль, да ещё и под флагом самого вице-адмирала, доверили столь сомнительному и некомпетентному экипажу? Возможно, когда-нибудь мы получим ответ. Пока же мы достоверно знаем, что попытка Франциска I летом 1545 года высадиться в Англии провалилась. Спустя 43 года испанцы перехватят у французов эстафетную палочку, и к английскому берегу подойдёт новая, куда более известная армада.