Где была ахиллесова пята у эсэсовских «Пантер»?

Утром 8 июля после массированного налёта бомбардировщиков и мощнейшей артподготовки началось очередное наступление войск Союзников на Кан — операция «Чарнвуд» (Operation Charnwood). В атаку пошли силы первого британского корпуса под командованием генерал-лейтенанта Джона Крокера (John Tredinnick Crocker). Удар наносился силами трёх пехотных дивизий при поддержке трёх бронетанковых бригад.

С северо-запада на Кан наступали канадские 3-я пехотная дивизия и 2-я бронетанковая бригада. Канадцы ещё во время первого дня высадки должны были захватить Кан и прорвать немецкую оборону на этом участке фронта, но и тогда, и во время тяжёлых июньских боёв сделать им это не удалось. В начале июля цели были скромнее, но зато более выполнимые. Силами первого корпуса собирались захватить лишь северную часть города и задержать переброску немецких танковых дивизий из района Кана в американский сектор, где должно было состояться главное наступление Союзников.

Старые знакомые: расстановка сил

С немецкой стороны район к северу от Кана оборонялся 12-й танковой дивизией СС и 16-й авиаполевой дивизией люфтваффе. В одном из эпизодов месяцем ранее, 8 июня 1944 года, канадским танкистам уже удалось провести свой самый первый и успешный бой с эсэсовскими «Пантерами». Тогда канадцы уничтожили семь «Пантер», не потеряв ни одного своего танка, и сейчас знакомых друг с другом противников ждала новая встреча.

Одной из первых и важных целей канадцев на пути к Кану была деревня Бюрон. Немцы превратили её и окружающую местность в настоящий укреплённый район. К северу от Бюрона был выкопан противотанковый ров, расставлены мины, ближе к самой деревне и вокруг неё была создана сеть траншей и огневых точек. Оборонял деревню третий батальон 25-го панцергренадерского полка СС. Одна его рота разместилась в деревне, а остальные подразделения заняли позиции в окрестностях. Оборона немецких пехотинцев усиливалась 88-мм зенитками и прикрывалась огнём полевой артиллерии. В резерве к югу от Бюрона находились немецкие танки.

Утром после артподготовки в атаку на деревню при поддержке 15 «Шерманов» 27-го танкового полка Шербрукских фузилёров (Sherbrooke Fusiliers Regiment) перешёл Хайлендский полк лёгкой пехоты (The Highland Light Infantry of Canada) 9-й канадской пехотной бригады. Наступающие сразу же столкнулись с трудностями — семь «Шерманов» были быстро подбиты или уничтожены, подорвавшись на минах и попав под огонь 88-мм зениток и фаустпатронов. Экипажи оставшихся машин, видя, что происходит, не спешили вступать в бой с немцами. Канадские пехотинцы, оказавшись без поддержки танков, стали нести большие потери от миномётного и пулемётного огня немцев.

К 11:00 хайлендеры, несмотря на трудности, всё же захватили Бюрон. Следующим шагом должно было стать незамедлительное объединение сил и проведение атаки высоты, находящейся к югу от деревни. Однако события развивались вопреки желаниям канадцев. Немцы, оборонявшиеся в окрестностях Бюрона, не собирались отходить, а наоборот, продолжали упорно сопротивляться.

Артиллерия и миномёты противника открыли массированный огонь по канадским частям в районе Бюрона. Обстрел был настолько плотным, что вскоре прервалась связь между командованием и ротами горцев в деревне. Лишь добравшись пешком до Бюрона, офицеры штаба своими глазами увидели, в каком состоянии пребывает пехота полка, понеся потери при штурме и находясь под огнём немецких батарей. Командиру полка подполковнику Франклину Гриффитсу (Franklyn M. Griffiths) было сразу же отправлено донесение о том, что пехотные роты потеряли в бою от 30 до 60% личного состава.

Гриффитс приказал провести перегруппировку, заменив в боевых порядках поредевшие роты более полнокровными. Тем временем обстановка продолжала обостряться. Пока происходила ротация сил на передовой, штабную группу накрыло осколками немецких снарядов, и контролировать действия полка остались всего лишь три офицера. Ситуация накалилась до предела и грозила привести к срыву продолжения наступления.

Немного погодя к Бюрону подошли уцелевшие семь «Шерманов», включая один «Файрфлай». Ожидалось прибытие ещё 24 «Шерманов», но они задерживались, затягивая и подготовку наступления. К тому же, до завершения смены позиций на участке полка Гриффитса, танки оставались без пехотного прикрытия. В то же время, командир 3-й пехотной дивизии генерал-майор Род Келлер (Rodney Frederick Leopold Keller) прекрасно понимал, что немцы не будут бездействовать — в ближайшее время следовало ожидать контратаки немецких войск. Так как противником канадцев была немецкая танковая дивизия, то наиболее вероятной представлялась контратака с участием танков.

Келлер принял решение отправить на помощь пехотинцам в Бюроне свой резерв — восемь истребителей танков «Ахиллес» из приданной канадцам английской 245-й батареи 62-го противотанкового полка Королевской артиллерии (62nd Anti-Tank Regiment Royal Artillery), вооружённых мощными 17-фунтовыми пушками. Как оказалось впоследствии, сделано это было очень вовремя.

Для немцев обстановка под Бюроном складывалась не менее драматично. Третий батальон 25-го панцергренадерского полка, оборонявшийся в окрестностях деревни, оказался в окружении. Его командир просил о срочной помощи, поскольку батальон понёс значительные потери и следующей атаки Союзников явно бы не выдержал.

В создавшихся условиях роль палочки-выручалочки должны были сыграть «Пантеры» 3-й роты 12-го танкового полка СС. Незадолго до начала наступления Союзников рота прибыла под Канн и находилась в дивизионном резерве. Как уже говорилось, в своём первом бою 8 июня рота потеряла сразу семь танков подбитыми и уничтоженными. Оставшиеся танки были переданы другим ротам, а экипажи вывели в тыл. Впрочем, долго отдыхать посреди боёв танкистам не пришлось: уже 25 июня рота получила 17 новеньких «Пантер», и после пополнения людьми эсэсовцы вновь отправились на фронт.

6 июля «Пантеры» 3-й роты расположились к северо-западу от Кана. В этот же день в роту после ранения вернулся её командир оберштурмфюрер Рудольф фон Риббентроп (Rudolf von Ribbentrop), кавалер Рыцарского креста и сын министра иностранных дел Германии. Так совпало, что свой второй бой роте Риббентропа предстояло провести ровно через месяц после первого — 8 июля — и уже под руководством своего командира, а не временного. Снова, как и месяц назад, роту ожидали серьёзные испытания, сопровождавшиеся немалыми потерями.

Хотя «Пантеры» только недавно прибыли с завода, к 8 июля боеготовыми оказались далеко не все танки роты. Точных данных о количестве боеспособных «Пантер» на этот день нет, но известно, что минимум две из них отсутствовали в строю. При этом обстоятельства сложились так, что части танков 3-й роты пришлось действовать отдельно от остальных.

Не зная броду…

В полдень командир роты получил приказ немедленно провести контратаку в направлении Бюрона и спасти попавших в окружение гренадеров 25-го полка. Действия «Пантер» должен был поддержать батальон пехоты на бронетранспортёрах, однако к моменту начала атаки он не прибыл. Вместо пехотинцев на машине подъехал лишь их командир, который ничего не смог ответить на вопрос Риббентропа о месте нахождения подразделения. Связи с бронетранспортёрами не было.

Понимая, что приказ нужно выполнять, а ждать пехоту бесполезно, Риббентроп решил атаковать Бюрон одними танками. При этом в его распоряжении было всего 10 «Пантер», а четыре другие машины его роты занимали оборонительные позиции к югу от Бюрона. Чтобы восполнить недостачу «Пантер», командир роты присоединил к своим силам оказавшийся поблизости взвод Pz.Kpfw.IV (3–5 танков).

Немецкие танки, разделившись на три группы, двинулись в сторону Бюрона. Впрочем, прибытие в район цели ясности в происходящем не добавило: танкисты видели лишь деревню, окружённую канавами, живыми изгородями и каменной стеной. Как атаковать её без пехоты, было не очень понятно. В итоге Риббентроп решил, используя проломы в каменной стене, ворваться в Бюрон, а дальше действовать по ситуации.

Разведка не проводилась, и какие силы противника находятся в деревне, немецкий командир роты не знал. Где находятся гренадеры, которых он приехал спасать, также оставалось лишь догадываться. Похоже, что Риббентроп рассчитывал лишь на то, что экипажи «Пантер», оказавшись в Бюроне, смогут сами разобраться с находившимся там противником. Дальше произошли события, которых при такой «подготовке к штурму» и следовало ожидать.

Канадцы, ожидавшие контратаку врага, успели хорошо подготовиться к встрече с немецкими танками. Четыре «Ахиллеса» заняли позиции на южной окраине Бюрона, другие четыре — на западной. Семь «Шерманов», как минимум один из которых был «Файрфлаем», разместились к востоку от деревни. Приветствие такого «комитета по встрече» было горячим, да и со стороны картина выглядела эффектно. «Пантеры», преодолев на высокой скорости открытое пространство, ворвались в деревню, и почти сразу два танка были расстреляны из 17-фунтовок «Ахиллесов» и загорелись.

Ещё одна «Пантера» под командованием унтершарфюрера Хайнца Фрайберга (Heinz Freiberg) получила попадание под основание башни, которое вывело из строя орудие. Немецкий экипаж ответил огнём из башенного и курсового пулемётов. Следующий бронебойный снаряд пробил маску и застрял в башне, ранив наводчика и командира. Опасаясь пожара, командир, заряжающий и наводчик покинули танк, однако «Пантера» и не думала гореть. Механик-водитель с радистом, ничего не заметив, продолжали двигаться вперёд. Фрайберг запрыгнул на корму танка и, схватив болтающийся на башне микрофон, прокричал в него: «Назад, марш!» Мехвод услышал командира, развернул танк, и повреждённая «Пантера» поехала в тыл — бой за Бюрон для неё закончился.

Вскоре ещё одна «Пантера» получила попадания двух снарядов. Первый сорвал крышку заднего люка башни, второй, пролетев сквозь башню, вызвал пожар. Экипаж продемонстрировал отличное выполнение нормативов по покиданию подбитого танка и, укрываясь в зарослях кукурузы, отправился в тыл.

Оставшиеся «Пантеры» и Pz.Kpfw.IV вступили в ближний бой с танками, самоходками и противотанковой артиллерией Союзников. Игра в кошки-мышки происходила как в самой деревне, так и около неё. В итоге, потеряв пять «Пантер» сгоревшими и ещё несколько танков подбитыми, командир 3-й роты решил отступить. Оставшиеся на ходу танки вышли из боя, направляясь в район аббатства Арденн. До конца дня «Пантеры» 3-й роты совместно с другими машинами 12-го танкового полка СС и с пехотой участвовали в обороне аббатства. К вечеру канадцы смогли выйти к окраинам Кана. Немецкое же командование приняло решение, отступая, отвести части своих войск на южный берег реки Орн.

В бою за Бюрон «Пантеры» 3-й роты 12-го танкового полка СС не только несли потери, но и смогли нанести урон Союзникам. Согласно данным канадцев, были уничтожены два «Ахиллеса», ещё четыре оказались подбиты. Совместным огнём «Пантер» и Pz.Kpfw.IV были подбиты три «Шермана».

Четыре «Пантеры» взвода под командованием унтерштурмфюрера Матиса действовали весь день отдельно от своей роты. Как только перед их позициями появились «Шерманы» 1-го Гусарского полка (1st Hussars), наступавшие из района Оти, «Пантеры» открыли по ним огонь. Неизвестно, добились ли наводчики немецких танков попаданий, но вскоре последовал мощный ответ в виде града снарядов полевой артиллерии, после которого взвод не досчитался одной «Пантеры». Во второй половине дня, загрузив на броню раненых гренадеров, «Пантеры» начали отступать. Во время отхода танк командира взвода был подожжён в результате попадания бронебойного снаряда. Экипаж, получив ожоги, смог покинуть машину. Оставшиеся танки взвода благополучно эвакуировали раненых в тыл.

9 июля 1944 года операция «Чарнвуд» закончилась: союзниками была освобождена северная часть Кана. Битва же за остальные районы города продлилась до 6 августа, при этом ожесточённость боёв со временем не ослабевала.

Для 3-й танковой роты 12-го танкового полка СС её второй бой оказался ещё более напряжённым и трудным, чем первый. В течение одного дня рота потеряла семь «Пантер» сгоревшими и несколько подбитыми. Сами немцы тоже смогли подбить и уничтожить не менее 10 танков и самоходок Союзников, но в тех условиях это ни на что не влияло. Вечером 8 июля танки роты помогли частям и подразделениям своей дивизии удерживать район аббатства Арденн, пока не поступил приказ на отход. Высокие потери танков явились закономерным результатом непродуманной манеры ведения боевых действий и отсутствия должного внимания со стороны командования дивизии. Без поддержки пехоты даже такие опасные машины, как «Пантеры», смогли лишь в очередной раз подтвердить истину, что танки сами по себе воюют плохо и недолго.