Гувернер Романовых Пьер Жильяр: как учитель французского разделил с царской семьей ее трагическую судьбу

Учитель французского

Традиция брать гувернеров из-за границы появилась в России еще в XVIII веке. Чаще всего ответственную задачу воспитания отпрысков поручали итальянцам и немцам, чуть позже в моду вошли французы. Но семья Николая II, конечно, отличилась — детей императорской четы обучал швейцарец Пьер Жильяр. Преподавал он, правда, французский язык, на котором Романовы-младшие говорили как на родном.

Жильяр учил дочерей Романовых французскому под надзором императрицы

Жильяр родился в Лозанне в Швейцарии. Там он закончил университет, и в 1904 отправился в далекую Россию учить детей герцога Лейхтенбергского французскому языку. Спустя год ему предложили почетное место гувернера в доме императора. Жильяр, конечно, согласился. На долгие годы он стал учителем дочерей Романовых.

О своей жизни при царе Жильяр вспоминает в книге «Император Николай II и Его семья». Гувернер писал, что на первых уроках императрица присутствовала лично, следила за тем, как новоиспеченный учитель занимается с детьми, а в перерывах беседовала с ним об особенностях изучения живых языков. Жильяр с восхищением рассказывал, что императрица обладала живым и ясным умом. Вскоре императрицу заменила одна из фрейлин, и Жильяр вздохнул с облегчением. Правда, и такого порядка на уроках уже больше не было.

Наставник цесаревича

В 1913 Жильяру предложили стать наставником цесаревича. К тому моменту Алексей Николаевич уже был очень болен, любая царапина могла вызвать сильное кровотечение. Императрица лично попросила швейцарца начать занятия с наследником престола. Но Жильяру приходилось говорить с цесаревичем на русском, да и никакой власти у него поначалу не было. Он очень тонко подмечал особенности характера юного наследника, страдающего не только от болезни, но и от чрезмерной опеки: за ребенком постоянно следили два матроса.

Цесаревич страдал не только от болезни, но и от постоянной опеки

«Тяжелая болезнь, от которой Алексей Николаевич только что начал оправляться, очень ослабила его и оставила в нем большую нервность. В это время он был ребенком, плохо переносившим всякие попытки его сдерживать; он никогда не был подчинен никакой дисциплине. Во мне он видел человека, на которого возложили обязанность принуждать его к скучной работе и вниманию, и задачей которого было подчинить его волю, приучив его к послушанию. Его уже окружал бдительный надзор, который, однако, позволял ему искать убежища в бездействии; к этому надзору присоединялся теперь новый элемент настойчивости, угрожавший отнять это последнее убежище. Не сознавая еще этого, он это чувствовал чутьем. У меня создалось вполне ясное впечатление глухой враждебности, которая иногда переходила в открытую оппозицию».

«Скрытая драма жизни»

Жильяр ратовал за то, чтобы ребенку дали больше самостоятельности, и императорская чета все-таки поддалась его уговорам. Но однажды Алексей во время игры ударился коленкой о скамью, образовалась опухоль, и цесаревич слег. Гувернер рассказывал, как мать ежеминутно целовала ребенка и выполняла все его желания, как переживал Николай. Но самый трагический пассаж Жильяр пишет об отношениях Александры Федоровны с сыном.

«Однажды утром я нашел мать у изголовья сына. Ночь была очень плохая. Доктор Деревенко был в беспокойстве, так как кровотечения еще не удалось остановить и температура подымалась. Опухоль снова возросла, и боли были еще нестерпимее, чем накануне. Цесаревич, лежа в кроватке, жалобно стонал, прижавшись головой к руке матери, и его тонкое, бескровное личико было неузнаваемо. Изредка он прерывал свои стоны, чтобы прошептать только одно слово «мама», в котором он выражал все свое страдание, все свое отчаянье. И мать целовала его волосы, лоб, глаза, как будто этой лаской она могла облегчить его страдания, вдохнуть ему немного жизни, которая его покидала. Как передать пытку этой матери, беспомощно присутствующей при мучениях своего ребенка в течение долгих часов смертельной тревоги, этой матери, которая знала, что она причина этих страданий, что она передала ему ужасную болезнь, против которой бессильна человеческая наука! Как понимал я теперь скрытую драму этой жизни, и как легко мне было восстановить этапы ее долгого крестного пути».

Последние дни Романовых

В отношениях императрицы и цесаревича Жильяр видел «скрытую драму жизни»

Жильяр повсюду следовал за царской семьей. Он жил вместе с Романовыми в Царском селе, ездил в Крым и в Румынию в 1914, затем отправился в Москву. Как верный друг гувернер вместе с ними уехал в Тобольск, куда были сосланы члены царской семьи. Даже там Жильяр продолжал вести уроки и вместе со всеми принимал участие в обычных развлечениях: «После чая уроки возобновлялись и оканчивались около шести с половиною. Обедали часом позже, после чего шли наверх в большую залу пить кофе. Мы все были приглашены проводить вечер с Царской Семьей, и для некоторых из нас это сделалось вскоре привычкой. Мы устроили игры и всячески изощрялись найти забавы, способные внести разнообразие в монотонность нашего заключения». Последние дни царской семьи в Тобольске были наполнены тревогой, император переживал из-за заключенного Брестского мира.

В Екатеринбург за Романовыми Жильяр не поехал. Его не было в числе той прислуги, которая погибла вместе с императорской семьей. В 1920 он вернулся в Швейцарию, где стал преподавать в Лозанском университете, а два года спустя женился на бывшей няне одной из царевен. Он же в 1925 году помог разоблачить самозванку, выдававшую себя за Анастасию Николаевну. Своих подопечных он надолго пережил: он умер в 1962. Гувернеру юных Романовых было тогда 83.