Для самой России Северный Кавказ не являлся самоцелью, но был промежуточным этапом в деле установления экономических и торговых отношений со странами Среднего Востока, Индией и Китаем и распространения российского влияния на мусульманском Востоке. При этом для православных самодержцев тот факт, что единоверные народы Кавказа находятся в агрессивном мусульманском окружении, был не на последнем месте.
В начале XVIII века кавказские, в том числе и мусульманские правители Северного Кавказа, осознавая перспективы развития отношений с мощным северным соседом, искали заключения военного союза с Россией. Обеспокоенная переориентацией северокавказских государств, Порта предпринимала для поддержания своего влияния ряд мер: военных, дипломатических и религиозных. В «сепаратистские» регионы направлялись мусульманские эмиссары, призывающие население к газавату против неверных. Россия в решении внешнеполитических задач в регионе также использовала религиозный фактор.
Во время русско-турецкой войны 1768-1774 годов организация восстания среди угнетаемых мусульманами христианских народов была одним из главных пунктов военной стратегии. Таким образом русские действовали в Греческом архипелаге и на Кавказе. Победа России и заключение Кючук-Кайнарджийского трактата стало, по замечанию историка Николая Смирнова, «основанием нового устройства Крыма и Северного Кавказа». Началось присоединение к России ряда территорий: Ингушетии и Восточной Осетии, Большой Кабарды, Чечни и Тарковского шамхальства.
Медаль, выпущенная в память заключения Георгиевского трактата
В это же время Петербург рассмотрел очередное обращение царя Картли и Кахетии с просьбой принять это государство под покровительство России. Грузинские правители и ранее обращались с подобными просьбами, но тогда Петербург не имел военных ресурсов откликнуться на просьбы грузин. Это стало возможным после окончания войны и включения Крыма в состав России.
Для Грузии безопасность внешних рубежей от произвола южных соседей позволила бы обуздать внутренние смуты и поставить страну на путь спокойного общественного развития.
Поэтому договор, подписанный 4 августа 1783 года в крепости Георгиевск, был взаимовыгодным обеим сторонам. Россия упрочивала в регионе свои позиции, а народы Кавказа получали надёжный плацдарм для дальнейшей борьбы против мусульманских поработителей Персии и Турции.
По договору картли-кахетинский правитель признавал покровительство России, частично отказывался от самостоятельной внешней политики, обязываясь своими войсками служить российской императрице. Российская императрица выступала гарантом независимости и целостности территорий грузинского государства. Картли-Кахетии предоставлялась полная внутренняя самостоятельность. Россия выступала также гарантом того, что престол останется за династией Багратионов. Это было целью предыдущих правителей Грузии и это свершилось в 1783 году.
Историк Зураб Авалов (Авалишвили) рассуждая о форме отношения двух стран, говорит, что Грузия после подписания этого договора стала «государством несуверенным, зависящим от другого, но она стала неуверенным государством путём добровольного отречения от некоторых своих прав, путём договорного ограничения, а не является созданием государства-сюзерена…».
Впрочем, долгожданный договор не принёс Грузии видимых перемен, покровительство оказалось призрачным. Когда Россия вступила в очередную войну с Турцией, русский контингент с территорий Картли-Кахетии был отозван, сюзерен решил, что так будет лучше для грузин. Выпутываться им предстояло самостоятельно, путём восстановления прежних союзов. Парадоксально, но это решение Петербурга для Грузии оказалось благоприятным.
Точка опоры России на Кавказе уже существовала и при Павле I последует присоединение «Царства Грузинского на вечные времена» к Российской империи.
