Как в Российской империи боролись с японскими шпионами

В этот-то пятидневный промежуток времени штабс-капитан Рыбников обегал и объездил весь Петербург. <...> Интерес его ко всему, что касалось русско-японских событий, простирался до того, что в то время, когда для него наводили какую-нибудь путаную деловую справку, он слонялся из комнаты в комнату, от стола к столу, и как только улавливал где-нибудь два слова о войне, то сейчас же подходил и прислушивался с своей обычной напряжённой и глуповатой улыбкой.

Так русский офицер и писатель Александр Куприн описывает японского шпиона в своём знаменитом рассказе «Штабс-капитан Рыбников», написанном в 1905 году. Военное время всегда способствовало шпиономании. Происки иностранных разведок беспокоили общественность и в 1905, и в 1914 годах. Однако сейчас о деятельности японских агентов в годы русско-японской войны говорят очень мало. Сложилось даже странное мнение, что вроде как и шпионажа-то не было.

Японцы создают шпионскую сеть

А между тем, действия японских шпионов в годы войны интересны не только с точки зрения военной истории, а прямо указывают на роль страны восходящего солнца в революции 1905 года. Тогда восстания порой устраивались на японские деньги, а оружие участникам переворота доставляли японские же агенты.

В русско-японскую войну Российская империя впервые столкнулась с масштабной деятельностью вражеской разведки на своей территории. Для этого у неприятеля были все возможности.

Как только Японская империя стала проявлять великодержавные амбиции, стало ясно: столкновение с Россией, имевшей собственные обширные интересы на Дальнем Востоке, неизбежно.

Уже в начале ХХ века японский военный атташе в Москве Танака Гиити искал связи с русскими революционерами. В них он видел эффективное средство ослабления русского государства. Эту работу продолжил в Санкт-Петербурге его коллега, полковник Мотодзиро Акаси. С 1902 года он стал неформальным куратором японской разведывательной сети, созданной в России.

Ход войны показал, что полковник со своей работой справился.

Агенты полковника Акаси

Первым завербовали ротмистра Николая Ивкова — офицера штаба Главного интендантского управления военного министерства. Это одна из ключевых структур управления армией, которая владела сведениями о расположении всех военных частей и обеспечении армии денежным, вещевым и иным довольствием.

Документы, которые передавал ротмистр, оказались столь ценными, что всего за четыре месяца ему выплатили больше двух тысяч рублей. Это была огромная сумма, равная жалованью Ивкова более чем за два года службы.

В конце 1903 года Акаси завербовал ещё одного агента — по прозвищу Як. Этот шпион оказался необычайно удачлив и так и не был пойман русской разведкой. Ему тоже выплачивали не менее 500 рублей в месяц. Перед самым началом русско-японской войны Яка отправили следить за движением русских военных эшелонов на восток. После этого документы о его деятельности теряются.

Были среди японских агентов и женщины — немка Хедвиг Эксштейн (Hedwig Eckstein) следила за работой железных дорог, — а также студенты. Японский стажёр в Петербургском университете Уэда Сэнтаро информировал атташе о настроениях среди революционной столичной молодёжи.

Через Сэнтаро полковник вышел на социалиста (будущего большевика) Яниса Янсона, который не только обеспечивал контакты японского штаба с революционным подпольем, но и сам оказался ценным агентом. Будучи журналистом, Янсон имел возможность беседовать с военными, занимавшими высокие посты. Под видом интервью он выведывал секретную информацию и снабжал ею японцев.

Во Владивостоке завербовали прапорщика Козлова — корреспондента газеты «Новый край», который беспрепятственно посещал военную базу Порт-Артур и передавал отчёты японской разведке.

Старшим среди агентов считался торговец оружием Миклош Балог. Шпион координировал работу всей полевой агентуры, причём в отличие от остальных работал «за идею». Венгр по происхождению, он ненавидел Российскую империю и был готов сделать всё ради её крушения.

Гастарбайтеры на службе японского Генштаба

12 января 1904 года заместитель начальника Генштаба генерал Кодама Гэнтаро направил полковнику Акаси шифрограмму. В ней говорилось следующее: «В крупнейших российских городах, таких как Санкт-Петербург, Москва, Одесса, разместить по два иностранных (не русских) осведомителя. Это необходимо для того, чтобы, сравнивая два источника информации, делать более объективные выводы. Следовательно, важно, чтобы один из осведомителей не знал о существовании другого».

О масштабе деятельности разведки говорит её финансирование. За конец 1903–1904 годы японцы израсходовали около 12 миллионов рублей. Для сравнения, в это же время русская разведка по всему миру тратила на агентуру лишь 56 тысяч рублей в год.

В результате информированность японских штабистов была очень велика. Перед началом войны под руководством маршала Оямы Ивао был составлен план боевых действий против России, основанный преимущественно на разведывательных сведениях.

Огромную роль в шпионаже сыграли китайские «гастарбайтеры», которые во множестве бежали в Россию, соглашаясь на самую низкооплачиваемую работу. Уже в начале ХХ века почти в каждом русском городе проживала более или менее значительная община китайцев. Они жили замкнуто, почти не посвящая власти в то, что творится «среди своих».

Не все они желали работать на разведку Японии. И, если эмигрант не соглашался становиться осведомителем, японцы зачастую угрожали его семье расправой.

Во время военных действий особенную опасность для России представляли китайцы, которых нанимали в качестве военных переводчиков — они получали доступ к секретной информации. Согласно материалам следствий по делам о шпионаже, именно от переводчиков агенты получали самые ценные сведения.

Причины успеха

Но каковы же причины столь впечатляющих успехов японской разведки? Можно назвать несколько факторов.

Прежде всего, неготовность России к методам ведения тайной войны. Но не стоит в этом случае говорить о какой-то специфически российской проблеме. Как показала практика, точно так же были не готовы к противодействию шпионажу Великобритания и Франция. Долгое время в Европе считалось, что шпионаж — дело недостойное джентльменов, и поэтому военные не могут заниматься им, не лишившись чести.

Причём у французов эта проблема выявилась ещё в годы франко-прусской войны и оставалась нерешённой вплоть до Первой мировой.

Британцы, впоследствии признанные корифеями шпионажа, также долгое время не уделяли разведке никакого внимания. Отчего столкнулись с проблемами ещё в годы англо-бурской войны. Они озаботились созданием разведки и контрразведки лишь в 1909 году, во многом из-за успехов секретных служб Японии и Германии.

Другая причина — чрезвычайная открытость армии перед русской прессой. Военные считали журналистов своими союзниками, которые вместе с ними делают общее дело, рассказывая русскому обществу о ходе войны и мобилизуя народные силы. На деле же оказалось, что немалая часть представителей либеральной прессы занимает пораженческие позиции. Журналисты получали всю информацию о движениях войск и даже планах командования и затем публиковали её в газетах.

Молебны как источник развединформации

Так в печать попали планы движения эскадры адмирала Зиновия Рожественского, размещения войск генерала Алексея Куропаткина перед Мукденским сражением и многие другие, менее значительные сведения. Даже сообщения о молебнах «о даровании победы» в различных воинских частях перед наступлением или генеральным сражением становились ценным аналитическим материалом для японских спецслужб.

Ещё одной причиной оказалась неготовность военных к соблюдению режима секретности. Да и самого подобного понятия в то время ещё не существовало. Разумеется, были секретные штабные документы, но все сведения, которые попадали к строевым офицерам, немедленно становились темой обсуждения.

Граф Алексей Игнатьев отмечал, что за стойкой буфета Ляоянского вокзала можно было узнать самую свежую информацию как с фронта, так и из тыла.

И наконец, ещё одной причиной успешной работы разведки стал многонациональный характер Российской империи. Японцы играли на национальных противоречиях различных народов, многие из которых имели старые счёты с русскими. Неприятель активно использовал «инородческую агентуру» — кавказцев, финнов, греков, турок, евреев. Раскрыть их было очень сложно, ведь все они были подданными русского императора и постоянно проживали в России.

Меры приняты

Неудачи в ходе войны заставили русское военное руководство принимать спешные меры для повышения эффективности контрразведки. Так в 1905 году было предписано, что «каждый обыватель обязывается немедленно сообщать жандармской полиции о появлении в местопребывании подозрительных иностранцев, в особенности японцев и китайцев…».

С 1906 года все функции военной разведки и контрразведки возлагались на Главное управление Генштаба. Появились территориальные органы управления — разведывательные отделения штабов военных округов. Все эти действия позволили создать систему, которая доказала свою эффективность уже в годы Первой мировой войны.