Готовимся загодя
Для службы в колониях все европейские державы предпочитали иметь отдельные части из местных уроженцев под командованием белых офицеров. Колониальные рекруты не испытывали проблем с климатом и местными болезнями, были выносливы и неприхотливы.
К броску в Африку Австро-Венгрия решила подготовиться заранее. Не имея собственных колоний, она попросила своего германского союзника посодействовать. Берлин отнесся благосклонно к инициативе Вены, и весной 1913 года группа австро-венгерских военных под руководством полковника фон Треплова отправилась в немецкий Камерун для перенятия опыта и отбора кандидатов.
В октябре того же года в принадлежавшем Австро-Венгрии Триесте высадилась команда из 300 камерунских рекрутов и нескольких десятков переманенных у немцев чёрных унтер‑офицеров.
Африканцы продолжили путь на базу.
Изначально секретный лагерь для подготовки планировалось разместить в теплой Далмации (историческая область Балкан на территории современной Хорватии и Черногории — Прим. ред.). Но из-за желания военного министерства держать подразделение в тайне и следить за его прогрессом «из первых рук», всё перенесли в Винер-Нойштадт (ныне австрийский город на территории федеральной земли Нижняя Австрия), на базу Терезианской военной академии.
Тяжело в учении
Изначально австрийцы не видели в африканцах большой проблемы. Империю, в некоторых полках которой говорили сразу на трех-четырех языках, не пугали солдаты с другой культурой. Камерунцев, как обычных поданных империи, было решено научить 80 простейшим немецким словам и командам. А переманенные у немцев унтеры уже и так могли изъясняться на языке своих господ.
Новую часть назвали 1-м батальоном африканских стрелков. Командиром батальона стал фон Треплов, а роты приняли капитаны Куренной и Фаркаш, также совершившие вояж в Африку.
Первой проблемой, с которой столкнулись африканцы, стал климат. Промозглая австрийская зима совсем не подходила выходцам с жаркого континента. Чтобы не загубить дело в самом начале, рекрутов поселили в утепленные казармы и запасли побольше угля, чтобы держать там температуру не ниже 28 градусов. Боевую подготовку удалось начать только в апреле.
За прошедшие месяцы камерунцы освоились, оценили прелести настоящего венгерского гуляша и чешского пива, многие успели подучить не только немецкий.
Старший писарь батальона фельдфебель Ванек успел научить многих из них чешским и польским ругательствам.
В июне 1914 года батальон в обстановке абсолютной секретности посетил император Франц-Иосиф. Гвоздем программы визита стало исполнение камерунцами своего национального воинственного танца, закончившегося троекратным «Хох нашему славному кайзеру». По легенде, Франц-Иосиф хлопал в ладоши от удовольствия и был по-настоящему растроган.
Война
С началом войны батальон оказался надолго забыт — стало не до африканских колоний. Рекрутов даже предложили вернуть немцам. Те рассматривали идею отправить их Леттову-Форбеку (командующий войсками кайзера во время Африканской кампании Первой мировой — Прим. ред.) в качестве подкрепления на каком-нибудь блокадопрорывателе, однако отказались от этой мысли.
Несколько раз камерунцы даже писали коллективные письма с просьбой направить их в действующую армию, однако долгое время к ним не прислушивались.
И всё же они сумели проявить себя. В битве при Капоретто (ныне община Кобарид в западной Словении, неподалёку от итальянской границы. — Прим. ред) в октябре 1917-го африканских стрелков использовали в качестве ударной силы в первой волне наступления.
Вот как вспоминал об этих событиях чешский сапёр по фамилии Водичка из приданного камерунцам саперного подразделения:
«Они вышли из окопов бесшумно, как пантеры, лишь в последнем прыжке в итальянские окопы они закричали что-то на своём варварском языке. Но не каждый африканец виноват в том, что он африканец. Они были отважными парнями».
Чернокожие рекруты показали, что значит первобытный напор: их батальон в одиночку смог захватить три линии окопов противника и четыре опорных пункта вместе с богатыми трофеями. Но удар дался им дорогой ценой. Две трети батальона занесли в списки потерь, в том числе почти всех работавших с африканцами офицеров, заменить которых было невозможно. Остатки батальона вывели в тыл.
Судьба, покрытая мраком
Тяжёлые потери и ухудшающееся снабжение тяжело подействовали на боевой дух африканских стрелков. В их рядах даже начали курсировать социалистические буклеты, а в батальоне (теперь сведённом в одну роту) появился подпольный марксистский кружок.
С началом революционного хаоса и распада империи рекруты самораспустились, и следы большинства из них оказались потеряны. Кого-то, по слухам, видели среди бойцов венгерской красной гвардии. Кто-то ещё много лет работал кельнером в одном из пражских ресторанов.
Австрийский энтомолог доктор Сагнер, впрочем, рассказывал: во время экспедиции вглубь Африки — уже в 30-е годы — он лично слышал, как бригадир носильщиков «костерил своих несчастных подчиненных на такой смеси немецкого, чешского и венгерского, какой я не слышал от своего фельдфебеля в Карпатах».
Были ли это кто-то из африканских стрелков? Кто знает….
